За одну ночь жизнь граждан Маньяды, маленькой центральноамериканской страны, круто изменилась. Проснувшись утром, они узнали, что правительство свергнуто, а у власти марионеточный режим, призвавший себе на помощь американские войска. Узнал и Пако Торрес - простой шахтер, отныне вынужденный вновь искать свое место в пошатнувшемся мире.
Содержание:
Тимофей Печёрин - Железная поступь свободы 1
Шаг первый. Беженец 1
Шаг второй. Приспособленец 4
Шаг третий. Повстанец 9
Шаг четвертый. Мститель 13
Тимофей Печёрин
Железная поступь свободы
Шаг первый. Беженец
- Пако, Пако, открой! - раздался приглушенный крик с другой стороны двери. Затем последовал стук - легкий, но настойчивый и частый.
- Сейчас, - пробурчал Пако вполголоса, не сильно заботясь о том, услышит его незваный гость или нет. Ему, Франсиско Торресу (в просторечии Пако) на тот момент меньше всего хотелось вставать с постели и кому-то открывать.
Да, стрелки часов уже вплотную приблизились к полудню. Но Пако тоже можно было понять: после суточной смены в шахте поневоле станешь ценить любую возможность для отдыха. Сутки в шахте - это ведь не двенадцатичасовая смена на каком-нибудь заводе. И уж точно не те восемь часов, что бездарно просиживаются клерками на своих служебных стульях.
Да, вышеназванная смена была не вчера, а позавчера. Но Пако привык отдыхать ровно так, как привык - тратя на сон большую часть тех двух свободных суток, что полагались ему после каждой смены. Он спал до упору, после чего посещал одно из местных питейных заведений. Или ходил в гости к соседке Ирме - которая, кстати, и потревожила его в этот раз.
Отношения Пако с этой девушкой (бывшей на десять лет его моложе) по формальным признакам подпадала под определение "любовников". Но подпадала лишь в те (не слишком частые) моменты, когда обоим нечем было заняться. Вот тогда-то Пако, по какой-то молчаливой договоренности, и заходил в квартирку Ирмы с бутылкой вина. Все же остальное время они считались лишь приятелями-соседями - и не более.
Дотянув чуть ли не до сорока лет, Пако Торрес так и не сподобился создать семью. Его занимали куда более важные дела - вроде зарабатывания на кусок хлеба. А затем на "железного коня", да и на жилище получше.
И если проблема пропитания была решена, а какой-никакой личный автомобиль во владении Пако уже имелся, то с жильем дела обстояли куда сложней. Настолько, что местом обитания трудолюбивому шахтеру по-прежнему служила крохотная квартирка в "доходном доме". В том огромном крупнопанельном "человеческом муравейнике", что был рассчитан на максимум жильцов при минимуме места.
Что же касается Ирмы, то за ней во всем "муравейнике" закрепилась репутация шлюхи и "гулящей". Пако и сам подозревал нечто подобное - причем, не без оснований. Потому как квартира хорошенькой соседки была обставлена гораздо лучше, чем его собственное "логово". Сама же Ирма объясняла свой относительный достаток работой в дорогом ресторане. И, разумеется, клиентами, щедрыми на чаевые.
Данное объяснение более-менее успокоило Пако… но подозрений не сняло. Одно ведь, если подумать, другому не мешало. И "щедрые на чаевые" клиенты вряд ли проявляли свою щедрость лишь за красивые глаза. Уж что-что, а бескорыстие не входило в число добродетелей богатеев Сан-Теодореса. Равно как и всех остальных обладателей тугих кошельков - в любом городе и в любой стране мира.
Впрочем, Пако, по большому счету, было все равно. Не муж же он Ирме - и даже не постоянный "бойфренд", как говорят соседи-янки. Коли нет семьи, кольца и благословенья Церкви - следовательно, нет и взаимных обязательств. А "популярная" у клиентуры официантка все же не уличная девка - из тех, что слоняются близ гостиниц, охотятся на туристов… и обеспечивают работой всех венерологов мира.
Так что у Пако не было оснований ни презирать, ни отвергать эту девушку. И если она (зная распорядок дня своего соседа) решила все же побеспокоить его - надо пойти навстречу. Тем более что он уже разбужен и вряд ли сможет уснуть опять.
В общем, Пако решил сделать над собой усилие; он поднялся с кровати, облачился в халат и открыл входную дверь, покрытую облупившейся краской.
- Что случилось? - спросил он с ноткой недовольства, увидев на пороге свою соседку.
- Ты мне не поможешь? - робко поинтересовалась Ирма, - у меня с телевизором… что-то. И с телефоном.
Телефон, телевизор… Сам Пако прекрасно обходился без этих, как он полагал, безделушек. С кем перезваниваться-то? На телевизор же у него попросту не было времени. Разве что на футбол… но футбол можно посмотреть и у Ирмы. Или в баре. Не говоря о том, что сборная Маньяды не слишком часто напоминает болельщикам о своем существовании. Ибо собственных доморощенных Роналду и Пеле в ней как-то не обрелось.
Но такова уж участь мужчины - особенно, если он "умеет работать руками". Помочь слабой женщине - и гвоздь забить, и со сложной техникой разобраться. Так что Пако без лишних разговоров проследовал за Ирмой: в ее квартиру, открытая дверь которой очень четко выделялась на фоне полутемного коридора.
Внутри его ждал телефон с молчаливой трубкой, а также вполне работоспособный телевизор. Работоспособный… но не показывающий ни-че-го, кроме серой мешанины помех. В которой (если присмотреться) можно различить кое-какое движение…
Перво-наперво Пако убедился, что антенна подключена к телевизору - или телевизор к ней. А затем перешел к осмотру телефонного кабеля, выглядевшего вроде бы целым и невредимым. Впрочем, насчет последнего обольщаться не стоило: от "доходных домов" (вроде этого) ожидать можно было всего. И кабель могли банально перегрызть крысы - на любом его метре и без всякого злого умысла.
- Пако, смотри! - внезапно окликнула его Ирма, заставив отвлечься от своих изысканий. Оглянувшись, Пако увидел, что серое дрожащее бельмо на телеэкране сменилось картинкой. Поначалу - столь же дрожащей и лишенной красок… но, мгновение спустя, приобретшей четкость и цвет.
- Ну-ка, ну-ка, - проговорил Пако, подходя ближе.
Картинка на телеэкране изображала стол на фоне государственного флага Маньяды. А также маленькие фигурки двух человек, сидящих за этим столом. Камера заметно дернулась, сместив изображение в сторону, а затем взяла одного из сидевших крупным планом.
Это был довольно молодой мужчина… точнее, молодо выглядевший - будучи, наверное, даже ровесником Пако Торреса. Моложавый вид ему придавало лицо - тонкое, гладкое, ухоженное и надменное. И холодное; даже улыбка не делала его более приятным, но напротив, превращало в брезгливую гримасу. Пако, с юных лет привыкший горбом зарабатывать себе на жизнь, ненавидел такие лица - почти инстинктивно.
Раздались щелчки фотоаппаратов - и лицо на экране озарилось несколькими вспышками. Затем наступила тишина, и обладатель надменного лица заговорил. Заговорил без бумажки, глядя прямо в объектив камеры. В тишине его голос звучал особенно торжественно.
- Дорогие сограждане! Поздравляю вас с избавлением страны от многолетней тирании и искусственной изоляции. Сегодня мы вступаем в новую эпоху - эпоху демократии, свободы и процветания. Эпоху, в которой каждый из нас становится полноправным гражданином, знающим свои права.
В условиях политического и экономического кризиса… а также в связи с невозможностью исполнения своих обязанностей Президентом и Правительством, возглавляемый мной Совет Национального Возрождения выражает готовность взять на себя ответственность за страну.
Срок полномочий Совета установлен длительностью в один год; через год Совет официально передаст руководство страной органам власти, избранным в соответствии с Конституцией. Я, Хорхе Мануэль дель Гадо официально заявляю: действия Совета ни в коем случае не следует рассматривать как введение антиконституционной диктатуры. И только чрезвычайные обстоятельства вынуждают нас действовать такими методами.
- Красиво говорит, - прошептала Ирма, - и умно. Кто он?
Пако не ответил. Он продолжал молча смотреть в экран, в то время как на душе его похолодело от внезапной догадки.
- …действия армейских кругов, выступающих против демократических преобразований. Также нельзя забывать о таких проблемах нашего народа, как голод, нищета и недоступность медицинской помощи. При прежнем режиме жизнь подавляющего большинства граждан Маньяды находилась на уровне каменного века.
Мы не намерены больше мириться с этим положением… однако вынуждены признать также и невозможность решения всех этих проблем в одиночку. В этой связи Совет Национального Возрождения официально обратился к Соединенным Штатам Америки с просьбой об оказании помощи нашей молодой демократии.
На нашу просьбу уже получен положительный ответ… Генерал-полковник Эдвардс, которого я имею честь приветствовать в нашей стране, лично прибыл в Сан-Теодорес для руководства операцией… по содействию демократическим преобразованиям.
Камера сместилась, показав соседа дель Гадо по столу. Им оказался лысеющий старик с простодушно-суровым лицом. Он казался полной противоположностью новоявленного главы Совета Национального Возрождения. Вот только знаки отличия на его парадном кителе, орденская колодка, а также звездно-полосатый флаг на заднем плане, обрадовали Пако еще меньше.
В отличие от "предыдущего оратора", генерал-полковник Эдвардс не стал себя утруждать, и буквально прилип глазами к лежащей перед ним бумаге. И заговорил - причем по-испански, даром, что с легким акцентом. Голос у него был скрипучим и неприятным.