- Куда их? - хмуро спросил он.
- В болото оттащим. Ты лучника успокоил?
- Там, в кустах лежит.
- А где этот, с дубиной? - Олег огляделся. - Которого Сивка лягнула.
- Уполз, видать.
- Ну, и хрен с ним.
Середин прошел к первой телеге, достал краюху хлеба и, оторвав половину, круто, не жалея, посолил.
- Закусить решил? - удивился Невзор.
- Нет. Спасибо сказать хочу.
Середин подошел к Сивке. Лошадка нервно перебирала копытами, косясь на сваленные трупы. Олег потянулся к лошадиной морде, кобыла оскалилась.
- Ну-ну, свои. - Середин положил ладонь на теплую морду, погладил, ощущая под пальцами шелковистые ноздри.
Сивка всхрапнула и, перехватив ладонь желтыми зубами, легонько сжала ее. Олег улыбнулся, подождал.
- Хочешь - кусни, если легче станет.
Лошадка покосилась на него.
- Ну, пусти, пусти, - осторожно высвободил он ладонь, шагнул. - Выручила, милая ты моя. Вот, держи. - Олег поднес на ладони хлеб.
Сивка губами осторожно сняла угощение с руки. Ведун отряхнул крошки, еще раз погладил лошадь.
- Ну, что. Двигаем дальше?
- Погодь. Шустрый какой, - Вторуша, поддерживая портки, выбрался на дорогу, раскидал мешки со своей телеги и, отыскав кувшин с хмельным медом, припал к нему. Мед тек по бороде, по рубахе. Купец только крякал, продолжая гулко глотать.
- Дай оклематься маленько, - сипло сказал он, отрываясь от кувшина, - чтой-то часто меня порешить хотят. Я уж жалею, что через Киев не пошли. Еще, почитай, ден пять до Днепра добираться, а мне уже и охоты нету. Домой бы вернуться.
Он взвесил на руке кувшин и, явно жалея, передал его Середину. Мед освежил, снял напряжение схватки. Олег с удивлением обнаружил, что у него дрожат пальцы.
- Вовремя ты подоспел, - сказал он, передавая мед Невзору, - я думал, все, отгулялся. Вторуша, ты как, в кусты пойдешь, или поедем?
- Какие кусты, - пробормотал купец, увязывая мешки, - теперь до Днепра с телеги не слезу.
Втроем они оттащили трупы разбойников с дороги, свалили в болото. Трясина медленно, одно за другим, поглотила тела. Вторуша сплюнул в ржавую воду.
- Надо ж таким лиходеям на свете жить.
Глава 5
День клонился к вечеру, комары совсем озверели - налетали тучей, забивали глаза, ноздри, лезли в рот и в уши. Олег сорвал ветку осины и остервенело отмахивался от докучливых насекомых. Вторуша погонял лошадь: до ночи хотелось проскочить неприятное место. Наконец, когда уже стало смеркаться, дорога пошла вверх, гать кончилась, болото осталось за спиной. Ели уступили место березе, ольхе и осине. Лес сделался светлый, прозрачный. Зеленые кроны будто парили над землей. Колея петляла меж стволов, телеги подскакивали на корнях, давили колесами грибы.
Вторуша остановил лошадь, обернулся к спутникам:
- Может, здесь заночуем? Пока хворост соберем, пока лошадок обиходим - совсем темно станет.
- Давай еще проедем, пока светло. Дров мы и в сумерки наберем.
Зажигались первые звезды, когда купец решительно остановил телегу.
- Все, давай здесь. Я уж и дороги не вижу.
- Постой… - Олег привстал на телеге, поднес руку к глазам. - Вроде, огонек светится.
- Может, Невзор костер запалил? - Купец, пытаясь разглядеть, что впереди, прошел вперед.
- Ему огонь не нужен, - пробормотал Олег. - Сдается мне, окошко светится, а может путники костер разожгли. Похоже, к людям вышли.
- Хорошо, если к людям, - пробурчал Вторуша, - только в деревне засветло ложатся да затемно встают, и огонь по ночам не жгут.
- А что нам мешает проверить?
Купец почесал затылок.
- Да, вроде, и ничего.
Лес как-то незаметно поредел, отступил и остался позади. Над головой раскинулся шатер ночного неба с искорками звезд. Огонь, который заметил Середин, приблизился, и теперь было понятно, что это лучина или свеча в доме - пламя трепетно металось в квадрате окна. Колея, белея среди некошеного поля, вывела к скрещению дорог. Впереди, за перекрестком, темнела большая двухэтажная изба, огороженная крепким тыном с огромными тесовыми воротами. Вторуша направил телегу к воротам. Сбоку, из темноты, неслышно возник Невзор.
- Это постоялый двор. Я походил вокруг, - вполголоса сообщил он Олегу. - Как будто тихо. Внутри хозяин, девка и двое служек.
Вторуша забарабанил в ворота кулаком.
- Хозяин! Открывай, гости пришли.
За воротами долго не наблюдалось никакого движения. Купец заколотил пуще прежнего. Наконец скрипнула дверь. Из дома выкатился круглый мужичок и, прикрывая лучину, засеменил к воротам.
- Сейчас, сейчас. Гость на порог - радость в доме. Что-то припозднились, гостюшки дорогие? - Слышно было, как мужичок откинул брус, запиравший ворота, и с натугой потянул створку. - Всех приютим-обогреем, лошадок накормим, гостей спать уложим. Все, что есть в печи - все на стол мечи.
Он распахнул вторую воротину, и Вторуша завел телегу во двор. Из избы выскочили двое служек с факелами, бросились помогать. Телеги откатили к амбару, распрягли лошадей. Хозяйство было справное: из хлева слышалось блеяние овец, на заднем дворе похрюкивали свиньи. Длинная коновязь была рассчитана по меньшей мере на десяток лошадей.
Бревенчатая крыша постоялого двора была сложена из толстых длинных стволов и покрыта сверху дранкой. На втором этаже осветилось окно - видно, жена хозяина готовила комнату гостям.
- Прошу, прошу в избу. - Хозяин с лучиной в руке суетливо пробежал вперед.
Дверь с улицы открывалась прямо в большой зал. Несколько крепких дубовых столов вдоль стен, стойка из массивных досок, за ней - несколько бочонков, аккуратно расставленные на полке глиняные кувшины, деревянные чашки. Толстые потемневшие балки подпирали бревенчатый потолок, справа имелась дверь в кухню. Казалось, сами стены источали запах жареного лука, подгоревшего сала, перегара и пота побывавших здесь путников. На второй этаж вела узкая лестница.
Хозяин пробежал вдоль стен, запалил лучины. Небольшого роста, круглый, точно колобок, маленькие глазки метались от одного гостя к другому, словно пытались что-то выведать. То, о чем сам хозяин спросить побаивался.
- Присаживайтесь, не побрезгуйте угощеньем. - Он торопливо протер грязной тряпкой потемневшую, в разводах от пролитой браги и медовухи, столешницу. - Печь уже остыла, а с утра затопим, горяченького спроворим. Сейчас есть птица, рыбка…
- Не надо рыбки, - сказал Вторуша, по-хозяйски усаживаясь за стол. - Мяса, каши, меда. Не жалей, ставь все, что есть.
Олег прошелся по залу, заглянул за стойку. Мужик нацедил из бочки кувшин браги, обтер его тряпкой и, прихватив чаши, грохнул на стол. "Что-то он больно мельтешит", - подумал Середин, глядя как хозяин суетливо потирает коротенькие ручки, словно смывая что-то. Пальцы у него тряслись крупной дрожью. Постоялый двор на трех дорогах, проезжих должно быть много, а он мечется, будто боится с непривычки упустить выгоду.
- Как добрели-доехали? - скороговоркой частил хозяин. - Далеко ли путь держите? Что, кобыла лягнула? - покосился он на заплывший глаз Вторуши.
- Кобыла, кобыла. Чуть жизни не лишила, окаянная, - буркнул купец, разливая брагу. - Как тут у вас, пошаливают, поди, на дорогах?
- А где не шалят? - пожал покатыми плечами кабатчик. - Все пить-есть хотят - что купцы, что воры. Дружина переяславльская иной раз заедет. Эти вообще чего хошь берут, да не платят. Защитнички… - И хозяин зло плюнул на пол.
- Это нам знакомо, - подтвердил Вторуша, - хотя иной раз и жалеешь, что редко наезжают. Вот, к примеру, нас нынче…
Невзор, привалившийся к стене рядом с купцом, ткнул его в бок локтем. Вторуша поперхнулся брагой и озадаченно уставился на него.
- Ты чего?
- Хозяин, - хлопнул Олег кабатчика по плечу, - долго баснями кормить будешь? Мы с дороги все ж таки.
- Ага, ага, сейчас бабу позову - постелю вам готовит.
Кабатчик резво побежал на второй этаж. Олег присел к столу, хлебнул браги.
- Купец, язык у тебя без костей.
- А чего?
- Да ничего. Ты что, думаешь, разбойнички, которых мы на болоте побили, в лесу жили, или как? А зимой тоже на болоте сидели, как лягушки? А товар в Переяславль возили, да в собственной лавке сдавали? А телеги да волокуши путников загубленных на костер изводили, да?
- Так что? - Купец, все еще не понимая, таращил на Середина глаза.
- Подкармливает их кто-то в округе, - негромко сказал Невзор.
- Так что?
- Ты дурак или прикидываешься? - обозлился Олег.
- Растолкуй сам, - Невзор встал из-за стола, - а то я ему второй глаз подобью, - добавил он, выходя на двор.
- Так что? - понизив голос и оглядываясь на лестницу, спросил Вторуша. - Хозяин…
- Хозяин не хозяин, а язык за зубами держи… Тьфу, кислятина, - скривился Олег, хлебнув браги.
По лестнице скатился хозяин, за ним спустилась босая девка в длинной несвежей рубахе до пят, с кое-как заплетенными в толстую косу волосами.
- Мы уж спать ложились, - пояснил кабатчик, перехватив взгляд Вторуши. - Ну-ка, по-быстрому, - подтолкнул он девку к выходу в кухню, завешенному холстом, - гости голодные, устамши с дороги. Вишь, лошади их лягают. Шевелись.
Девка прошлепала босыми ногами, скрылась за занавеской, загремела горшками.
- Жена? - спросил Вторуша.