Лунев с нескрываемым интересом вновь поглядел на стоящего перед ним атаманца. Казак, свободно владеющий английским, казался ему столь же удивительным, сколь и фехтмейстер, печатающий на пишущей машине.
- Какими еще языками владеете?
- Всеми европейскими, - без намека на скромность небрежно сознался удивительный сотник. - И кое-какими восточными.
- Ого! - Стоящий перед ним офицер вызывал все больший и больший интерес контрразведчика. Его подмывало спросить, где и когда сотник выучился языкам, но он уже твердо решил ознакомиться с его личным делом поподробнее и потому неспешно продолжал светскую беседу. - Стало быть, теперь вы назначены моим личным шофером.
- Шофером, телохранителем и уже поминавшимся ныне доктором Ватсоном, если, конечно, пожелаете.
- Ну, положим, личный страж у меня уже есть.
Лунев хлопнул в ладоши. Дверь моментально распахнулась, и в проеме, словно джинн из бутылки, образовался статный, широкоплечий детина в черкеске Дагестанского конного полка. Темные глаза горца смотрели подозрительно, а росшая почти от самых глаз борода придавала его лицу дикое, если не свирепое, выражение. На поясе "личного стража" висел, отливая серебром, увесистый кубачинской работы кинжал.
- Хорош, - оглядывая сумрачного джигита, констатировал сотник. - Малых детей пугать - самое то. Раз приснится - и все, прачка без дела сидеть не будет.
Гордый сын кавказских гор нахмурился, становясь от этого еще более грозным, если только к совершенству его облика можно было что-то добавить. Лунев не сомневался ни в том эффекте, который вид его вестового производил на неподготовленных людей, ни в том, что сущность в точности соответствует видимости.
Еще совсем недавно Заурбек Даушев был известным на всю округу абреком, сиречь разбойником. Полиция гонялась за ним без малого пять лет и почти изловила в прошлом августе. И вероятнее всего непременно бы схватила ловкого налетчика, когда бы вдруг он сам не явился в штаб Дагестанского конного полка с сообщением, что он с нукерами желает поступить добровольцем. Спустя всего три месяца виц-унтер-офицер Даушев числился едва ли не лучшим наездником всей горской кавалерии. Но о том, что толкнуло неуловимого абрека на этот шаг, как, впрочем, и о многом другом, горец молчал.
- Ну, полно хвалиться-то, - не спуская взгляда с атаманца, бросил Лунев. - Чего уж, признайте, что страж у меня преизрядный.
- Ну, ежели того медведя, который около швейцарской с блюдом стоит, тоже в стражи записать, то этот не в пример лучше.
В холле действительно стояло чучело крупного медведя с блюдом в передних лапах. На этом блюде гости, не заставшие хозяев, оставляли свои визитные карточки.
- Похвалько! - хмыкнул Лунев. - Кажется, так у вас говорят?
- Ну, говорят-то всяко. - На лице сотника появилась задорная усмешка. - А вот ежели хотите, то давайте испытаем. Желаете ли, я ему фору дам? Скажем, пять безвозвратных ударов?
- Вы что ж это, серьезно?
- Отчего нет? Полагаю, нам здесь никто не помешает. О чинах на время можно забыть. Ну что, приступим, что ли?
Лунев недоверчиво поглядел на своего будущего помощника. По всему выходило, что против Заурбека ему не выстоять. Однако ж уверенность нового соратника была столь велика, да к тому же… Платон Аристархович погладил бровь, как зачастую делал это во время раздумий: "Мне достоверно следует узнать, так ли хорош сей вояка, как о том пишет Орлов".
- Ну что ж, - наконец вымолвил он, - желаете снять китель?
- Да ну! Пустое это. Всякий раз перед махачем заголяться - рубаху в клочья истреплешь! Поди, объясняй потом, шо хотел банально завалить врага, как ту елочку под самый корешок.
- Как пожелаете, - согласился Лунев, проникаясь азартом своего "доктора Ватсона". - Итак! Раз, два, начали!
Не заставляя себя долго упрашивать, Заурбек кинулся на ухмыляющегося казачьего офицера. Он вообще не слишком жаловал казаков, а этот и вовсе отчего-то вызывал у него открытую неприязнь. Точно волк, почуявший опасного чужака, он рвался в бой, готовый примерно расправиться с врагом, как делал это с удовольствием, и не раз.
- Ах-ах-ах. - Правый кулак Заурбека, метивший в челюсть дерзкого сотника, пронзил то место, где только что красовалась его ухмыляющаяся рожа. Казак змеей выскользнул из-под удара. Левая рука горца немедленно вылетела вперед, метя обидчику в грудь. Таким ударом грозный абрек выбивал дух из всякого, кому доводилось почувствовать его на себе. На этот раз удар снова попал в пустоту, едва задев пуговицу на офицерском кителе.
- Это номер два! - явно глумясь, выкрикнул казак. Затем были номера три, четыре и пять с тем же неказистым результатом. - Теперь моя очередь, - насмешливо продолжил сотник, и тут же Заурбек почувствовал, как ладонь противника легко коснулась его атакующей руки чуть выше локтя, продолжая ее движение. Еще мгновение, и, сам того не желая, он вдруг развернулся, теряя равновесие и чувствуя на горле твердое, как дубовый брус, предплечье худощавого казака. Еще никогда Заурбеку не доводилось проигрывать в рукопашной схватке один на один, а уж так глупо…
Он дернулся, но тщетно. Ладонь второй руки атаманца аккуратно придерживала его затылок, фиксируя голову, точно в тисках.
Заурбек почувствовал удар спиной об пол. Над его головой звучало:
- Вообще-то по ходу там ломаются шейные позвонки, но мы же одного царя солдаты.
Не ведая себя от ярости, дагестанец вскочил на ноги, выхватывая из ножен кинжал. Сотник стоял перед ним, как ни в чем не бывало, вот только в руке его красовался взведенный наган. Ствол револьвера глядел Заурбеку аккуратно между глаз.
- А вот еще, - все тем же насмешливым тоном продолжал Холост. - Ваше высокоблагородие, забыл сказать, я не только романсы петь умею, я еще при стрельбе не промахиваюсь. Никогда.
- Отставить, Заур! - решительно приказал Лунев, и горец с неохотой послал кинжал обратно.
Если бы звон оружия мог свидетельствовать о негодовании его хозяина, то этот рассказал бы многое.
- Да, - глядя на выхваченный Холостом револьвер, уважительно кивнул полковник. - Это было очень быстро.
- Ага, - пряча наган в кобуру, довольно кивнул атаманец. - Вы знаете, старина Буффало Билл говорил мне то же самое.
"До чего странный субъект! - не меняясь в лице, подумал контрразведчик. - Тем не менее Спиридович и Орлов и вправду имели веские основания рекомендовать его".
(Из донесения от … 01.1915 г.)
…Как и предполагалось, полученные сведения заставили императора Николая II предпринять скорые и решительные меры по обнаружению и ликвидации заговора. Для этого ныне создается специальная группа во главе с полковником Луневым Платоном Аристарховичем, 1871 года рождения. Из потомственных дворян. Уроженец Киева. Окончил Киевское юнкерское училище. Служил в Лубенском гусарском полку. В 1899 году окончил Николаевскую Академию Генерального штаба по I разряду. В 1900 г. причислен к Генеральному штабу в звании капитана. С 1901 г. - в Особом Делопроизводстве. С 1902 г. по 1904 г. - руководил контрразведывательными действиями против японской агентуры в Санкт-Петербурге. С началом русско-японской войны прикомандирован к действующей армии. Работал против японской агентуры в Париже и Брюсселе. С 1907 г. назначен на Кавказ начальником контрразведывательного отделения 2-го Туркестанского корпуса. Успешно провел операцию по выявлению разведывательно-диверсионной сети турок в Баку и Дербенте с последующим использованием ее с целью дезинформации Энвер-паши.
Произведен в полковники Генерального штаба с причислением к свите Е. И. В. Флигель-адъютант. Награжден орденами Владимира 4-й степени, Анны 3-й, 4-й (Анненским оружием), Станислава 3-й степени и многими медалями.
Талантливый контрразведчик, умен, проницателен, решителен. В работе склонен к проявлению самостоятельности.
Полагаю целесообразной его скорейшую вербовку и дальнейшее использование в означенном деле.
Фехтмейстер
Высокая чугунная ограда с острыми пиками, тянувшаяся вокруг заснеженного сада, знатоку стилей во весь голос заявляла о приверженности вкусам, бытовавшим в эпоху Великого Петра. Впрочем, сам дом скорее напоминал рыцарский замок, такой, как его нарисовал бы любитель романов Вальтера Скотта. Круглая в сечении высокая башня с крышей-колпаком и длинным шпилем некогда царила над всей округой. Да и теперь она возвышалась над стоящими рядом трех- и четырехэтажными зданиями, однако сейчас это было не столь заметно. Роскошный мотор, разорвав ночную тьму желтыми фарами, свернул в переулок и остановился у самых ворот. Расторопный шофер поспешил открыть дверцу перед хозяином экипажа. Если бы рядом оказался запоздалый прохожий, при свете фонарей, горящих над входом и по бокам сеней, он бы смог рассмотреть высокую фигуру в долгополой шинели с красными отворотами. И, возможно, удивился бы, отчего вдруг его превосходительство должен идти к дому пешком, а не въезжать, как подобает, через ворота. Но самого генерала это, похоже, нисколько не смущало. Довольно поспешно он подошел к сторожке у ворот и стукнул висящим тут же бронзовым молоточком по начищенному до блеска прямоугольнику.
- Вы опаздываете! - недовольно заметил привратник, открывая калитку.
- Прошу извинить меня. Дела во дворце, - почтительно склонил голову генерал.
- Проходите. Великий Магистр надеется, что у вас нынче действительно была уважительная причина для опоздания.
- Да-да, конечно, весьма уважительная, - проходя в сад, закивал головой поздний гость. Но привратнику, казалось, до его объяснений уже не было никакого дела.