После упражнений с Гудмундом Илье этакие размахайки были вполне по силам. А вот щиту – нет. Щит выдержал только три удара и развалился. Илья того и дожидался – швырнул обломки в рожу здоровяка, вынуждая того приподнять собственный щит, а сам хлестнул понизу, подсекая ногу противника.
Рассчитывал отрубить напрочь. Но то ли сапоги у здоровяка оказались с железными вставками, то ли по засапожнику попал. Ногу не отрубил – приложил настолько основательно, что противник рухнул на колено и злобно выругался по-германски. Языка этого Илья толком не знал, но некоторые особые слова понимал и обиделся – рубанул попросту, сверху вниз, двумя руками.
Щит Ильи вынес три удара. А германский, хоть и был толще и даже с медным ободом по краю, треснул после первого. Подняться у здоровяка тоже не получилось. Вместо этого он с грохотом опрокинулся на спину. Илья же наступил ему на живот и, перехватив меч, будто копье, с силой вогнал его в правое, прикрытое железом плечо германца. Тот выпустил свой меч и закричал. Однако прекратить мучения противника Илья не успел.
Потому что враги поступили совсем не по Правде. Вмешались, даже не дождавшись, пока один из поединщиков отправится за Кромку.
Крик "Берегись!" и щелчки тетив вынудили Илью действовать быстро. И не было даже щита, чтобы укрыться. Да и вряд ли он защитил бы от нескольких десятков стрелков. Выход один – сигануть с моста в реку.
Что он и сделал.
А поскольку в полной броне Илья плавал ничуть не лучше Сбыслава из Скочувиц, то сразу камнем ушел на дно. Вот только, падая, не стал орать, а, наоборот, вдохнул полной грудью. Уже через несколько ударов сердца Илья почувствовал под ногами дно и, не теряя время, двинулся к "своему" берегу. По прикидкам, следовало сделать каких-то шестьдесят-семьдесят шагов. Не так уж трудно, ведь он успел набрать в легкие воздуха.
Однако на деле все вышло не так гладко. Ближе к берегу дно сделалось топким, Илья проваливался в ил по колено и последние сажени преодолевал уже за пределами сил: легкие разрывались, в голове гудело вечевое било…
Но – вытянул.
Некоторое время Илья стоял по горло в воде и утонув в иле по нижний край кольчуги. Стоял и просто дышал. Потом начал воспринимать окружающее. Видеть ничего не видел сквозь заросли рогоза, зато слышал отлично.
И по звукам определил: лехиты пошли в атаку. И сейчас вовсю рубились с его воями.
Пеше рубились. А он тут прохлаждается! Ух и холодна в реке водичка!
Илья бросился к своим. Топь и тростник здорово мешали, но остановить княжича не могли. Сломав тоненький ледок у берега, Илья выбрался на сушу.
С первого же взгляда стало ясно: русы держались. И неплохо. Смять строй у лехитов не получалось. А вот умирать – вполне. Илья увидел, что Рулав и Гудмунд поменялись местами: варяг встал в первый ряд, а нурман назад. И бился так, как обычно бьются в строю нурманы: шуровал из-за спины Рулава огроменным копьем, круша лехитские щиты и рожи.
Илья засмеялся: хорошо получилось! Сам живой, друзья живы и стоят крепко.
Настолько крепко, что княжич даже позволил себе присесть, чтобы вылить воду из сапог. Еще бы подкольчужник отжать, а то холодновато. Ну ничего. В бою согреется. Жаль, лука нет: позиция больно хорошая. Атакующие лехиты как тетерева на полянке. Часть перелезла через убитых, собрала строй и довольно вяло обменивалась ударами с русами. Вялость эта объяснялась просто: позади другая группа лехитов растаскивала завал из мертвых лошадей. Дело непростое, потому что Загрёба и Малига не дремали и старательно выцеливали тех, кто оплошает. Лехиты это понимали, потому береглись, как могли, и у них пока обходились без особых потерь. Очень скоро мост будет расчищен и неприятель получит возможность выставить не десяток, а сотню воев, строй глубиной самое малое в десять рядов. Вот тогда, навалившись сотенной массой, лехиты попросту выдавят русов с моста.
Те, кто окажется впереди, скорее всего, погибнут, но и у русов будут потери. Когда стена щитов упирается в стену щитов, мастерство уходит на второй план, а на первый – удобное оружие, крепость самих щитов, слаженная работа и, конечно, численное превосходство. И почти все преимущества будут у лехитов. Более прочные щиты, копья против мечей, а главное – численность. Навалятся гуртом и попросту выдавят русов с моста.
Дальше исход предрешен. Несколько десятков всадников, включая командиров и знаменосцев, остались на берегу. В готовности. Часть – с луками, часть – с копьями.
Когда выдавленные с моста русы побегут, конные поскачут на другой берег и без труда достанут беглецов. Пешему от всадника с саблей или копьем убежать непросто, а от стрел – и вовсе никак. Тем более когда стрелков много больше, чем убегающих. Смять строй русов, а потом добить тех, кто уцелеет. Отличный план.
Что ж, поглядим, как у них получится.
Илья натянул сапоги и побежал к мосту.
* * *
– …И будут держать, пока смогут, – завершил рассказ Миловид. – Так Илья Серегеич сказал.
– Удачно он их перенял, – сказал ярл Сигурд. – Повезло нам.
Это его люди охраняли тыл войска и по ним пришелся бы первый удар лехитов.
Причем побили бы их влегкую, потому что и до того нурманы были беспечны, а нынче, на привале, и вовсе расслабились: бронь и щиты у всех на возах лежали.
– Это да, – согласился воевода Варяжко, который по воле Владимира командовал дозорами. – Налетели бы вдруг, твоих, безбронных, побили враз.
– Кто ж знал? – пожал плечами Сигурд. – Всё тихо было. Ну, теперь нас запросто не возьмут. Предупреждены. Да и твои – здесь.
Удача, что воевода с Сигурдом как раз оказались в хвосте колонны, Варяжко услыхал принесенные Миловидом новости одним из первых, отправил посыла вперед к Владимиру, а сам начал действовать.
– Молодец Илья Серегеич! – похвалил Вольг. – Выручил.
– Илья – храбрец, – уважительно проговорил Сигурд. – Был.
– Думаешь, убили их?
– А ты думаешь – нет? – удивился ярл. – Восемь против полутора сотен. Хотя… Он удачлив, сын князя Серегея. Может, сумел уйти.
– Он не уйдет, – вмешался Миловид. – Сказал же: будут держать, пока смогут.
Сигурд недовольно глянул на вмешавшегося в разговор отрока, но вовремя вспомнил: если бы этот молодой не мчал со всех ног, а его старший не встал на пути лехитов, многие бы кровью умылись.
– А когда не смогут – побегут?
– Как им бежать, ярл? Пешим от конных? – Миловид покачал головой.
– Ты ешь, – напомнил Сигурд. – Сам живой – и радуйся.
Миловид мотнул головой:
– Некогда есть! Им помочь надо!
– Поздно, – сказал Сигурд. – Пока ты сюда бежал, их порубили. Некому помогать!
– А если…
– Смирись, отрок. Смерть ко всем приходит. Смерть в бою – хорошая смерть.
– Но вдруг…
– Восемь против полутора сотен – это не "вдруг". Это наверняка. – Ярл выловил из котелка кусок мяса, похвалил невнятно: – Хороша конинка.
Миловид перевел взгляд на Варяжку. Тот еще не принял решения. Размышлял.
– Неужели не поможете? – проговорил он умоляюще.
Варяжко поставил котелок на траву, обтер усы ладонью:
– Моих здесь полсотни, – сказал он, глянув на обедающих русов. – Ты как хочешь, Сигурд, я тебе не старший, но я своих поднимаю. Дорогу покажешь, отрок?
– Покажу! – вскочил на ноги Миловид.
– Без толку, – проворчал Сигурд. – Сам же понимаешь, что без толку.
– Может, и так, – согласился Варяжко, вставая вслед за Миловидом. – Но я перед родом Серегея в долгу и хоть какую малость вернуть случая не упущу… Гридь! На конь!