…А ты, Хельги, сын Сигурда? Не ты ли сочинил про меня премерзкую вису? Вот тебе расплавленного олова в глотку! Стони теперь, бейся в судорогах, кричи от боли! Что, не можешь? Так-то… А это кто еще здесь прячется за котлом? А, мелкая тварь Снорри! Кто это вчера надо мной насмехался и передразнивал? Не ты? Ах, не ты! А ну-ка иди сюда… Опа, за ухо тебя… Что плачешь, больно? Плачь, плачь, еще не то будет. Вот сейчас оторву тебе одно ухо… - ах, как горяча кровь и как весело слышать вопли врагов!.. - теперь другое. Кричи, кричи, мелкая тварь Снорри. В следующий раз будешь знать, как насмехаться!
- Что ты сказал про Снорри, Заика? - тряхнув замечтавшегося приятеля за плечо, громко переспросил Хрольв. - Уши ему надрать? Хорошее дело. Завтра подстережем в камышах… Заманить бы только.
- За-заманим, - ухмыльнулся Заика и тут же погрустнел. - Вот еще б и Хе-хельги показать, что к чему, как вернется он с С-сигурдом из Ирландии.
- Да, с Хельги потруднее будет, - согласно кивнул Хрольв. - Он не Снорри все-таки. Да и то проучить можно. Только ты придумай как, ладно?
- Да уж придумаю. - Заика осклабился. Все-таки хорошо, что он стал водиться с этим приблудой Хрольвом, объявившимся близ усадьбы Сигурда в позапрошлую зиму. Пригрели тогда его, дали кров и пищу. А поскольку идти малолетнему Хрольву было, по его словам, абсолютно некуда, через некоторое время приняли его в род. Многие, кстати, считали - зря приняли. Глуповат оказался приемыш, глуповат и злобен. Ну, да зато силен - этого не отнимешь, - все хоть какая-то польза. Парни из рода Сигурда заметили вскоре: обижался Хрольв даже на самые безобидные шутки, потому и общались с ним редко, только по необходимости, как и с Заикой, про того-то все хорошо знали, что за ягода. Так вот, мало-помалу, и сошлись они. Не потому, что очень уж хотелось друг с другом общаться, а потому как чувствовали оба, что держат их в усадьбе - не взрослые, молодежь, конечно, - почти что за нидингов. Ну и ладно. Посмотрим еще, кто тут нидингом окажется…
Никто, правда, всерьез их не воспринимал, хотя, надо сказать, опасаться такой парочки были все основания - тупая сила Хрольва плюс изворотливый ум Заики представляли собой весьма опасное сочетание; и первым его испробовал двенадцатилетний Снорри. Испробовал буквально на своей шкуре - когда купался в лесном озере, кто-то подвесил его одежду на высокий ясень. Снорри, как углядел висящие шмотки, к дереву кинулся… да так с маху и провалился в яму - и не лень же было копать! А в яме - все дно колючим терном да шиповником выстлано. Пока выбирался Снорри - исцарапался, будто в когтях у рыси побывал - так и сказал в усадьбе, стыдно было в собственной глупости признаваться. Вот бы теперь и с Хельги так…
- Д-да, хорошо бы. - Дирмунд мечтательно прикрыл глаза, представив на месте "мелкой твари" Снорри сына Сигурда ярла. А ведь можно так и с ним. И еще не так можно… А если… Нет… Хотя почему нет?
- Х-хрольв, - тихо позвал Дирмунд. - Ты поможешь мне стать вождем. И тогда все будет наше - и лучший корабль Сигурда, и младшая дружина, и… П-представляешь, сколько рабов мы сможем к-купить г-где-нибудь в Гардарике, а затем их п-продать в С-скирингссале, а п-потом опять купить… или з-захватить… с-сделать н-наложницами м-молодых к-красивых девок, т-типа Сельмы, дочки Торкеля б-бонда, а еще…
Дирмунд вздохнул, пряча в глазах искру вожделения и страсти.
Хрольв подавился черникой и обалдело вытаращился на приятеля.
- Что с-смотришь? - нервно усмехнулся Заика. - Думаешь, не смогу?
Приблуда утвердительно покачал головой.
- С-силой не смогу, - согласился Заика. - Ссмогу х-хитростью. К-кто у нас г-главные с-соперники? Ф-фриддлейв и Х-хельги. В-вот м-мы их и стравим! П-пускай п-погрызутся.
- А может, их сразу того… - неожиданно высказал попавшее на ум Хрольв, и Заика посмотрел на него с некоторым удивлением: все-таки, несмотря на свою тупость, иногда Приблуда предлагал и дельные вещи, жаль, что не часто.
- У тебя т-тот лисенок, что попался недавно в с-силки, жив еще? - подумав о чем-то, вместо ответа поинтересовался Заика.
- Да жив, - отмахнулся Хрольв. - Этот дурачок Снорри дает за него два гарпуна.
- Откажись от г-гарпунов, - посоветовал Дирмунд. - Л-лисенка не отдавай, скажи - с-самому н-нужен.
- Да зачем?!
- М-может б-быть, на что-нибудь и сгодится. Пока же… С-скажи: к-клянешься помогать мне?
- Ну, клянусь.
- Не так с-сказал. - Заика нахмурился. - Кклянись по-настоящему - ведь д-дело нешуточное!
- Клянусь, - уже намного серьезнее произнес Хрольв, глядя прямо в глаза приятелю. - Клянусь всеми богами: Одином, Тором, Фрейей и Бальдром, - что не предам тебя, Дирмунд… если и ты поклянешься не предавать меня. Клянешься?
- К-клянусь. - Заика чуть вильнул взглядом, впрочем, Хрольв этого не заметил.
- Теперь, до того как Эгиль с-станет собирать м-молодых воинов, мы отправим в Валгаллу Х-хельги…
- В Валгаллу?
- Ну, в Нифльгейм. Лишь б-бы его з-здесь не было. Х-хочешь спросить, почему именно его, а не Фриддлейва? А потому, что в д-дружине, что соберется у Эгиля, п-почти все - из рода Сигурда, а с хутора Свейна - п-почти и нет никого, к-кроме Фриддлейва, - т-так что с ним легче будет с-справиться. А если убить с-сразу обоих, ну, в одно ввремя, - мало ли кто что з-заподозрит. Б-удем осторожны.
- Как же мы расправимся с Хельги?
- Есть одна м-мысль…
Дирмунд Заика посмотрел вверх, туда, где над журчащей лентой ручья нависали угрюмые красновато-черные скалы.
В стороне от дорог, в горах, где ночует туман, а иногда, случается, задерживаются и самые настоящие тучи, у небольшого озера, в числе других строений из серых тяжелых бревен стояла кузница - сквозь распахнутую дверь вырывались наружу оранжевые отсветы пламени да слышался звон железа. Удар… Еще один… Шипение…
Жилистый седобородый старик в кожаном фартуке - кузнец и колдун Велунд, - закончив работу, аккуратно прикрыл за собой дверь и направился к дому - низкому, приземистому зданию, обложенному черными валунами. В доме, у самого очага, располагалось узкое ложе, застеленное соломой и медвежьими шкурами. Напротив очага, на стене, висели птичьи черепа, пучки пахучих трав и две скрещенные секиры с узорчатыми полукруглыми лезвиями. Огонь очага отражался в их серебристой стали, словно кровавый отблеск убийств. Да, немало вражеской крови испили на своем веку эти секиры, выкованные Велундом еще в молодости, когда небо было высоким и синим, а солнце светило так ярко, как никогда не светит старикам.