Даяна так и осталась в неведении - удалось ли ей провести хитроумного посла, или какой-то из ее ответов сумел-таки произвести ненужное впечатление. По лицу Гал-олид-Терха понять невозможно. Он практически ничем не выделял леди Геспард, не бросал на нее пытливых взглядов, все было как обычно - посольские миссии всеми возможными способами боролись со скукой.
Это был последний вечер, когда в Доме Трех Посольств все было как обычно.
Утром послы отправились в космопорт встречать торговый челнок Союза. Событие не было таким уж редким - в строгой очередности, один раз в двенадцать оборотов (аналог земных суток), челнокам дозволялось поставлять на Песочницу какие-либо грузы и привозить дипломатическую почту. Сегодня встречали грузовой борт Торгового Союза, через двенадцать дней прилетит челнок Конфедерации, через равный промежуток времени на планету опустятся представители Лиги Неприсоединившихся. Расписание и очередность прибытия соблюдались неукоснительно. Капитанам кораблей и их помощникам разрешалось покидать пределы космопорта не более чем на три магана (приблизительно полтора земных часа), посещать свои посольства и общаться с вынужденными затворниками-земляками. Ровно через три магана челноки взлетали на орбиту к грузовым кораблям, и на двенадцать оборотов Песочницы вокруг своей оси - миссии вновь становились отрезанными от всего мира.
…Даяна стояла у окна своей веранды и смотрела, как одетые в рыжие балахоны гости - капитан и его помощник - проходили на орбите обычную процедуру смены одежды под наблюдением представителей Великого Народа, - шли к покоям посла Фана. Два недовольных хмурых мужика только что испытали унизительную процедуру личного досмотра, и никакие улыбки посольской четы не могли исправить их настроения. В гостиной миссии их ждали накрытый стол и многочисленные, нетерпеливые расспросы изголодавшегося по новостям Гал-олид-Терха.
"Хоть какое-то развлечение", - с завистью подумала Даяна и обернулась на звук шагов вернувшегося мужа.
- Как дела у цивилизации? - спросила привычно. - Никаких войн, конфликтов не намечается?
- Все в порядке, - довольно потирая руки, ответил лорд и достал из кармана балахона архаичный пакет с диппочтой. Достал, повертел и вздохнул с досадой:
- Как я устал от этого антиквариата. Ну почему нам не позволят иметь хотя бы считывающих кристаллов?! Они ведь не несут в себе железо!
Любая вещь, включающая в себя железо, считалась на Песочнице "нечистой". Только стекло, пластмасса и керамика принимались народом Песочницы как "чистые" изделия. Тысячу лет назад исчерпавшая полезные ископаемые планета сотрясалась в войнах за последние, иссохшие рудники. Половина населения Песочницы погибла в битвах за металл, и спустя какое-то время железо было объявлено вне закона. Остатки металлических вещей ритуально погребли на дне Соленого моря и предали забвению. Благословенная Земля Великого Народа объявила себя миром, свободным от железа. Ни одна металлическая пуговица или шпилька не могла покинуть борт орбитального корабля и попасть на поверхность планеты. Ослушников подвергали жесточайшему остракизму и изгоняли с Благословенной Земли навсегда.
Иноземцам, привыкшим к примеси металлов в воде и пище, позволялось принимать микроэлементы в виде пилюль. Песочники и сами их принимали.
- Когда исполню посольскую миссию, - горько усмехнулся лорд Геспард, - вставлю себе железные зубы и буду наслаждаться их вкусом.
- Я бы тоже не отказалась сейчас от леденца в виде древней медной монетки, - поддержала его леди.
- Да уж, дожили, мечтаем облизать кусочек железа, - хмуро кивнул Эдриан и, разорвав запечатанный конверт, уже с порога кабинета крикнул жене: - Приготовь, пожалуйста, для банкета что-нибудь съедобное! У Гал-олид-Терхов такие острые приправы…
По обычаю Дома Трех Посольств, после отбытия челнока миссия, принимающая корабль, устраивала праздничный банкет. Послы обменивались последними известиями из своих миров, обсуждали текущие события и с чувством людей, получивших порцию свежего воздуха, веселились до утра.
Вечер у Гал-олид-Терхов послужил первым камнем в стене отчуждения, возникшего в последующие две недели. Натянутость в общении Фана и супругов Аалина почувствовала даже горничная Геспардов Саргон. Даяна попросила девушку принести из кухни доходящий пирог со сладкими ягодами и с удивлением заметила, как обычно невозмутимая и медлительная служанка буквально выбежала из гостиной Гал-олид-Терхов на улицу.
Утром Даяна задала ей вопрос:
- Что тебя так напугало?
- Мужчины, - потупив глаза, ответила Саргон.
- Тебя кто-то обидел?!
- Нет, они плохо смотрели друг на друга. У нас так смотрят перед дуэлью.
На планете религиозных пацифистов дуэль была самым жутким проявлением насилия. Мужчина взглядом давал понять сопернику или обидчику свое недовольство, и через какое-то время два песчаника сходились в рукопашной до первой крови. Малейшая царапина считалась страшной дуэльной раной. После появления крови два дуэлянта проходили десятидневный ритуал очищения. В уединении и молитвах.
Полиции и вооруженных сил на Песочнице вообще не было уже семь веков. Художники, барды и писатели Благословенной Земли прославляли любовь к ближнему и культ Женского Плодородия. Даяна видела достаточно планет, зацикленных на вопросах секса и репродукции. Некоторые расы возводили технику плотских отношений до ритуальных действий. Культ Женского Плодородия песочников не имел ничего общего с эротикой. Великий Народ поклонялся - Матери. Любая беременная женщина считалась на этой планете священной и чтимой особой. Женщина торжественно снимала с себя бесформенный балахон и получала от родственников особо долгожданный подарок - платье, обтягивающее каждую линию полнеющей фигуры, и амулет-неваляшку. Даяна часто встречала на улицах столицы женщин в таких нарядах. Им уступали дорогу, их провожали восхищенными (а иногда и завистливыми) взглядами, высочайшей честью считалось разрешение дотронуться до живота беременной подруги. И каждая из матерей мечтала произвести на свет - Сияющего Сына. Раз в несколько десятилетий какой-то генетический каприз позволял появиться на свет необычному ребенку. Дитя с кожей золотистого цвета принимался у роженицы жрецами храма Сияющих Сыновей и воспитывался ими до двадцати лет.
По прошествии этих лет первая встреча Большой Матери и Сияющего Сына становилась всепланетным праздником. Хроники подобных мероприятий не раз повторялись по видеостендам Песочницы, и Даяна наизусть выучила ритуал Первой Встречи. Разнаряженная Большая Мать в одиночестве стоит в центре огромной храмовой площади и, не скрывая слез, смотрит, как с небес к ней спускается повзрослевший на двадцать лет Сияющий Сын. Единственным исключительным талантом золотокожих детей была врожденная способность к левитации.
И еще красота.
В ней не было ничего от крепкого мужского начала, иконописные, правильные лица Сияющих будили лишь желание любоваться. Смотреть на чистые, светлые лики и тихо радоваться совершенству без изъянов. Сияющие никогда не старели, не принимали участия в политической жизни планеты, не появлялись на улицах городов. Только Матери, родившие чудесных детей, встречались с ними, пройдя через пустыню.
"Бесполезная красота", - сказал как-то лорд Геспард.
- И все же они летают, - возразила тогда Даяна.
- Кого этим удивишь, - пожал плечами муж. - Антигравитационный пояс заставит летать даже лягушку.
Красота в чистом виде стояла в основе религиозного строя планеты Великого Народа. Или, точнее, Женское Плодородие, способное дать миру еще один прекрасный повод для поклонения. Насилие, войны, кровопролития - это уродство. Первозданная красота без изъяна и вмешательства, радость от ее существования есть благо.
И если бы не абсолютное отсутствие в песчаниках тяги к познанию и созиданию, Даяна признала бы их строй прообразом идеала. Непротивление, пацифизм, обостренная, но несколько однобокая тяга к прекрасному - чем не идиллическое общество?
Но общество, сосредоточенное лишь на рождении Сияющих Детей, не имело будущего. Песчаники не развивали науку, кроме медицины (в особенности гинекологии), не совершенствовали школ, не создавали университетов, они лишь благоденствовали в своем песчаном болоте и ждали - Чуда. Очередного генетического сдвига и рождения дитяти, способного летать.
Существование других миров не занимало воображения детей песчаного народа. Их сыновья, прикованные к глине, не поднимали вверх голов и не считали звезды. Их дочери не изучали в школах чужой язык, обычаи и нравы. Встречаясь с песчаниками, Даяна каждый раз удивлялась их полному невежеству. Пожалуй, лишь то, что солнце их системы стоит на месте, а не вращается вокруг Благословенной Земли, не было для них секретом. Присутствие на своей планете посланников чужих миров воспринималось песчаниками равнодушно или как сложившийся порядок вещей. Саргон ни разу не спросила Даяну - а как живется в вашем мире?
Она наперечет могла назвать имена всех живущих ныне Сияющих Сыновей и их Матерей. Она знала даты их рождения и даже погоду, которая была в тот день. Но когда Даяна сказала: "Я родилась на астероиде", Саргон спросила: "А что такое астероид?"
Причем Даяна осталась в уверенности, что, если бы астероид не был упомянут в связи с рождением, Саргон не обратила бы на новое слово ни малейшего внимания. Как не обращала его никогда. Ей было безразлично существование других систем, галактик, астероидов. Ее не занимали рассказы о животных, покрытых шерстью, а не чешуей или гладкой кожей. Она не знала, что где-то существуют птицы, и не хотела знать об этом. Саргон ждала совершеннолетия и надеялась, выйдя замуж, родить Сияющего Сына.
Как все, все, все на этой глиняной планете.