Глава III. Прощай, Норфолк! За честь Короны мы умрем
Солдат воспитан для войны, не станет нас – и мир не обеднел!
Алькор
Норфолкский пехотный полк, выделенный в числе других частей для участия в Дарданелльской операции, седьмого августа высадил в бухте Сувла на полуострове Галлиполи 1/4-й и 1/5-й батальоны. Затем эти части приняли участие в наступлении на деревню Кучук-Анафарта. Двенадцатого августа 1915 года командующий десантом генерал-лейтенант Йен Гамильтон отдал приказ о дальнейшем наступлении в долине Анафарта с целью установления единой линии фронта высадившихся войск. В наступлении принимали участие части австралийско-новозеландского и девятого армейского корпусов, включая подчиненную девятому корпусу пятьдесят четвертую пехотную территориальную дивизию. В состав этой дивизии входила и сто шестьдесят третья бригада, среди батальонов которой был и первый дробь пятый батальон Норфолкского полка…
Наступил день, ясный, безоблачный, в общем, прекрасный средиземноморский день, какого и следовало ожидать в это время. Однако было одно исключение: в воздухе висели шесть или восемь туч в форме круглых буханок хлеба. Все эти одинаковые по форме облака находились прямо над высотой шестьдесят. Наблюдатели англичан заметили, что, несмотря на легкий ветер, дувший с юга со скоростью пять-шесть миль в час, ни расположение туч, ни их форма не изменялись.
До командного пункта дивизии время от времени доносился грохот залпов установленной неподалеку от батареи восемнадцатифунтовых пушек и более отдаленный треск ружейно-пулеметной перестрелки.
Командующий с недавних пор пятьдесят четвертой дивизией Фредерик Стопфорд смотрел на стоящего напротив полковника Бошампа с таким недовольным выражением лица, что и слепой догадался бы об истинном настроении генерала.
– Итак, господин полковник, ваш батальон, остававшийся до этого времени в резерве, приказано направить в поддержку наступления на высоту шестьдесят. От вашего удара зависит успех наших действий. Поэтому действуйте решительно.
– Есть, господин генерал, сэр. – Если у полковника были какие-то сомнения в исходе предстоящей операции, то ни по его внешнему виду, ни по тону заметно этого не было. – Разрешите вопрос, сэр?
– Спрашивайте, сэр Гораций.
– Как с артиллерийской поддержкой и, самое главное, с боеприпасами, сэр?
– Полковник, вы великолепно знаете, как недостаточно наше снабжение. Боеприпасы вам пополнили до максимально возможного. Большего не ожидайте. К тому же у вас в батальоне целых два взвода пулеметов МакЛен-Льюиса. Артиллерия… артиллерия поддержит вас огнем по мере возможности. Идите и принесите нам успех, полковник.
– Так точно, сэр. – Четкий поворот кругом и церемониальный шаг, как намек на мыслительные способности высшего командования. Максимально допустимая степень фронды для кадрового офицера. "Ave Caesar, morituri te salutant!"
Едва полковник скрылся за поворотом хода сообщения, генерал, потеряв самообладание, повернулся к своему адъютанту, майору Мурхеду, и прорычал:
– Я должен выполнять самоубийственные приказы, черт побери! Нехватка артиллерии, недостаток боеприпасов и снабжения, полное отсутствие питьевой воды… А мне приказывают наступать! Вчера солдаты Лондонского батальона отбивались от турок камнями и штыками… – Генерал помолчал, потом, словно что-то вспомнив, спросил: – Докладная о недостаточном снабжении готова?
Майор кивнул, воспитанно делая вид, что не расслышал предыдущих фраз.
– Тогда давайте, я подпишу. Отправьте ее как можно быстрее. Генерал Гамильтон должен, в конце концов, узнать об истинном положении дел… Вот что еще, майор, съездите на наблюдательный пункт к соседям. Оттуда атака норфолкцев будет видна лучше. Если она увенчается успехом – срочно сообщайте мне. Бросим туда резерв…
Майор Майкл Мурхед был весьма честолюбив и планировал в будущем заработать известность и неплохие деньги на публикации мемуаров об идущей Великой войне. Поэтому он вел регулярные записи в своем дневнике. Вечером, вернувшись в свою палатку, он записал:
"С нашего наблюдательного пункта, расположенного в пятистах футах, мы видели, что странные тучи висят на угле возвышения шестьдесят градусов. На земле, прямо под этой группой облаков, находилась еще одна неподвижная туча такой же формы. Ее размеры были около восьмисот футов в длину, двести в высоту и двести в ширину. Эта туча была совершенно плотной и казалась почти твердой структурой. Она находилась на расстоянии от девяноста до ста футов от места сражения, на территории, уже занятой нашими войсками.
Двадцать два человека из третьего отделения первой полевой роты новозеландцев, их лейтенант и я наблюдали за всем этим из траншей на расстоянии в две тысячи пятьсот ярдов к юго-западу от тучи, находившейся ближе всех к земле. Наша точка наблюдения возвышалась над высотой шестьдесят где-то на триста футов; уже позже мы вспомнили, что эта туча растянулась над пересохшей речкой или размытой дорогой, и мы прекрасно видели ее бока и края. Она была, как и все остальные тучи, светло-серого цвета.
Наконец мы увидели норфолкский полк численностью в несколько сотен человек, который вышел на это высохшее русло или размытую дорогу и направился к высоте шестьдесят, чтобы атаковать противника на этой высоте. Они приблизились к месту, где находилась туча, и без колебаний вошли прямо в нее, но ни один из них на высоте шестьдесят не появился и не сражался. Примерно через час после того как последние группы солдат исчезли в туче, она легко покинула землю и, как это делает любой туман или туча, медленно поднялась и собрала остальные, похожие на нее тучи, упомянутые в начале рассказа. В течение всего происходящего тучи висели на одном и том же месте, но как только "земная" туча поднялась до их уровня, все вместе отправились в северном направлении, к Болгарии, и через три четверти часа потерялись из виду…"
Через несколько дней он дополнил свои записи:
"Затем мы провели крупное наступление на высоту Скимитар и высоту шестьдесят на юго-востоке равнины Сувла, а для этого с мыса Хеллес была переброшена двадцать девятая дивизия. Солдаты воевали в необычном для этого времени года тумане, который покрывал завесой холмы и в начале битвы мешал работе британской артиллерии, а с наступлением дня загорелся кустарник, наполняя воздух едким дымом… Про норфолкский батальон один дробь пять никаких новостей так и не появилось. Они вошли в туман и исчезли в нем без следа".
"Тела рядовых Коттера и Барнаби из Сэндрингэмской волонтерской роты были обнаружены недалеко от высоты 60 после окончания Первой мировой войны. Некоторое время считалось, что была обнаружена вся рота. […] Кроме Барнаби и Коттера, опознать никого не удалось. Принадлежность остальных убитых именно к Сэндрингэмской роте также доказана не была"
Из отчета английского офицера по проблемам захоронений, 1919 г.
Глава IV. В темном ущелье пульсирует мрак
Уберите в ножны седой клинок! Мне уже пора: наступает срок. У меня – не смерть, У меня – дорога…
Алькор
– Бери вправо! – Громкий крик хорунжего перекрыл даже грохот стрельбы. Не обращая внимания на свистящие пули, всадники галопом мчались в сторону едва видимой в свете луны лощины, о которой успел предупредить перед гибелью проводник.
Пули, несущиеся над головой, пели песню смерти. Громко стучали о землю копыта, тряпки на которых давно оборвались. Иногда слышался характерный мягкий удар попадания пули в тело. Каждый раз Алексей молил Бога, чтобы больше не слышать этого. Да, азардовать на войне иногда надо, но платить за это жизнями своих подчиненных – тяжело…
Начиналось всё настолько хорошо, что Орлову даже не верилось. Часовых и дежурных пулеметчиков сняли тихо, проскочили окопы спокойно, словно у лошадей отросли мягкие и тихие кошачьи лапы. Даже то, что у орудия постреляли, Алексея не сильно взволновало. Все равно через четверть часа раздался такой "бада-бум", что германцам стало не до скачущего куда-то отряда. Но, видимо, сегодня был не их день. Наскочить на куда-то спешащий эскадрон ландвера можно было только по несчастливой случайности. Которая, как часто бывает на войне, – произошла.
Теперь они уходили от погони. Отстреливаясь на скаку, отметил Алексей, снова услышав характерное стрекотание датского ружья-пулемета. Скакавший одним из последних вольноопределяющийся Дроздов, отличавшийся весьма корпулентным телосложением, чрезвычайно ловко управлялся с этой датской машинкой, ухитряясь палить из нее на полном скаку. Как и в этот раз. Огонь преследователей стих на некоторое время… И в то же мгновение Орлик странно всхрапнул и сделал попытку затормозить, почему-то не желая входить в перегородившую лощину полосу тумана. Орлов все же заставил храпящего коня преодолеть испуг.
Туман был какой-то странный, словно из неведомой сказки. Не чувствовалось обычной для тумана повышенной влажности воздуха. Звуки боя начали словно бы удаляться и стремительно затихать, словно каждый шаг коня уносил штабс-ротмистра и его людей на целые версты от поля боя.