* * *
Когда имеешь дело с высокоуровневым ноймом, лучше лишний раз перестраховаться, чтобы не оставить ему ни единого шанса. У лидеров "Т.Ч.К." хватало средств и возможностей для оснащения членов клана лучшим оружием и экипировкой. В отличие от наших с Чарли допотопных медицинских браслетов, молодые отморозки носили дорогостоящие современные побрякушки. Целые медицинские лаборатории, реагирующие на малейшее изменение в организме подопечного, словно заботливые врачи.
Я знал: браслет противника среагирует на болевой шок, выбросив к кровь сильнодействующее обезболивающее. Какой-нибудь гремучий коктейль на основе морфия не только избавит тело от страданий, но и загрузит нервную систему. После чего стремительная машина для убийства превратится в жалкое подобие вяло копошащейся мухи, побитой холодным осенним дождем.
Все так, тем не менее лишний риск ни к чему. Мы не на школьном дворе красуемся перед девочками, пытаясь выглядеть старше своих лет. Это обычная жизнь. Такая, какая есть и будет всегда. В мире окраин выживает не самый сильный, честный и благородный, а тот, кто ударит первым. Желательно со спины. Подавляющее преимущество в скорости и экипировке должно быть хоть чем-нибудь компенсировано. Пускай даже парой грязных приемов. Таков неписаный закон городских джунглей…
Два коротких взмаха ножа превратили руки нойма в обрубки. Только затем я решился посмотреть на то немногое, что осталось от Чарли.
Может, и к лучшему, что выстрел картечи разнес его голову в клочья. Сейчас передо мной лежал не растерзанный напарник, а обезглавленное тело с огромной дырой в животе. Я знал: это он. И все же разум отказывался соглашаться с тем, что кровавый обрубок имеет нечто общее с человеком, который до недавнего времени был моим единственным другом.
Так иногда бывает. Отчаянно не хочется верить в самое страшное. Пытаешься найти какое-нибудь логичное объяснение, придумать совсем уж идиотскую отговорку. Что угодно. Лишь бы НЕ ВЕРИТЬ.
Как правило, отчаянные попытки заканчиваются полным фиаско. Не верить - это одно, а отрицать очевидное - другое.
Несколько секунд оцепенело простояв перед трупом, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища, я наконец закрыл глаза и отвернулся.
- Скоро увидимся, Чарли, - прошептал я, обращаясь к кому угодно - духам, призракам, угрюмому капитану, ведущему ржавую баржу к далекой гавани, или всемирному разуму. Только не к груде окровавленной плоти, распластанной за спиной.
- Скоро увидимся. Обещаю, - повториля, отрезая голову бесчувственному нойму с порванным горлом.
Трудно остаться человеком, когда смеха ради тебя травят, как дикого зверя, попутно разделавшись с лучшим другом. Трудно - и все-таки можно.
Я не захотел.
Наказание должно соответствовать преступлению. Бессмысленная жестокость, возведенная на пьедестал, порождает еще большие зверства. Месть не вернет близкого человека, не принесет облегчения и ничего не изменит. Да, это так. Но оставлять все так, как есть, нельзя.
- Не волнуйся. Обязательно передам Вайли, что ты не придешь, - ласково пообещал я изуродованному обрубку. - А чтобы не было грустно, оставлю присматривать за тобой друга. - Отрезанная голова второго нойма легла на грудь обреченного. - Вы так весело шутили, так здорово дополняли друг друга при жизни, что с моей стороны было бы несправедливо разлучать вас в самом конце.
Мокрой от крови рукой я пригладил растрепавшиеся волосы на водруженной импровизированный пьедестал голове.
- Так будет лучше. - Усталый скульптор отошел назад, чтобы полюбоваться страшной работой.
- Отличная получилась композиция. Ты не находишь? Молчишь? Лишился от восторга дара речи? И правда, трудно остаться в нормальном состоянии, когда… - Долго сдерживаемая ярость наконец вырвалась наружу. - Когда…
Кровавая пелена опустилась на глаза. Мир превратился в узкую полоску прицела, через которую можно было рассмотреть только одно-единственное лицо. Ненавистный образ, который я буду помнить до последнего вздоха.
- Когда…
Неожиданно нахлынул водопад невнятных образов и обрывков слов, слившихся в дикую какофонию, разрывающую мозг на куски.
Чтобы разом избавиться от всех проблем, я активировал лезвие энергетического ножа.
- Когда…
"УБЕЙ ЕГО ПРЯМО СЕЙЧАС!!! - разрозненный гул сложился в стройный хор голосов, дружно скандирующих: УБЕЙ!!! УБЕЙ!!! УБЕЙ!!!"
- …превращаешься в зверя…
Я поднес мерцающее лезвие к лицу безмолвного нойма.
- Все начинает выглядеть иначе. Поэтому…
"УБЕЙ ЕГО!"
- Делаешь то, - рука с ножом, застывшая в нескольких сантиметрах от глаз жертвы, предательски задрожала, - что тебе очень не хочется.
"НЕ МЕДЛИ!"
- Угадай, о чем разговор?
"ХВАТИТ БОЛТАТЬ!"
- Не знаешь? Ладно, скажу. Больше всего я не хочу оставлять все так, как есть.
"УБЕЙ ЕГО!"
- Но ты… - Я закрыл глаза, попытавшись обуздать ярость. - Не до конца рассчитался с Чарли и со мной.
"УБЕ…"
Наконец с огромным трудом мне удалось взять себя в руки.
"У…"
- Так что, пожалуй, живи.
Нож по-прежнему подрагивал в руке, но безумные голоса смолкли.
- Живи и радуйся жизни, пока можешь, - окончательно успокоившись, закончил я.
Сгустившиеся краски померкли.
Полнолуние кончилось.
Наваждение исчезло.
Оборотень сгинул навсегда.
Человек остался.
Неизвестно, хорошо это или плохо. Когда речь заходит о жестокости, никто не сравнится с самым безжалостным племенем в мире - людьми. Никто и никогда.
Глава 5
Жизнь в трущобах не просто чревата опасностями, она требует от человека ежедневной максимальной концентрации умственных и физических сил.
Дуракам до определенного момента везет, хотя рано или поздно удача покидает и их. Профессионалы сгорают на мелочах. Обыватели-дилетанты не могут реально оценивать ситуацию, поэтому умирают быстрее всех.
В. Вилли не принадлежал ни к одной из перечисленных выше категорий. Он был без пяти минут гением, поэтому, выбирая и оборудуя свое жилище, предусмотрел решительно все. Ну или почти все.
"Мой дом - моя крепость".
Выражение, уходящее корнями в глубокую древность, не потеряло актуальности и ныне, как нельзя лучше вписываясь в концепцию безопасного существования на окраинах. Руководствуясь этим правилом, В. Вилли не пожалел средств и времени, чтобы превратить подземный бункер в настоящий бастион, способный выдержать любую осаду.
В грязной пустой квартире на первом этаже ветхой многоэтажки так мерзко воняло, что ее обходили стороной даже привыкшие ко всему наркоманы. К счастью, хозяин клоаки редко выходил "в свет", поэтому смрад вырывался на лестничную площадку не каждый день.
На окраинах живет полно ненормальных. Трущобы - своеобразная Мекка для сумасшедших. Когда у человека нечего взять, его обычно не трогают. А если плюс ко всему он конченый идиот, то имеет все шансы дожить до старости. Как правило, завидуют богатым и здоровым. Ущербных и бедных стараются не замечать.
В. Вилли был не только талантливым изобретателем, но и хорошим актером, на редкость убедительно изображая несчастного инвалида. Подергивающаяся походка. Оборванная одежда. Невнятное бормотание. Блуждающий взгляд. За видимым фасадом сумасшедшего, о которого не хочется пачкать руки, скрывался умный, расчетливый человек.
Воняющая квартира служила входом в запутанную сеть подземных лабиринтов, оканчивающихся в заброшенной ветке старой подземки. Попасть в это место можно было только через единственный уцелевший колодец-шахту. Остальные подходы оказались намертво замурованными, после того как семнадцать лет назад обрушились секции бокового тоннеля.
В. Вилли два месяца целенаправленно исследовал запутанный лабиринт, прежде чем пробился к спуску в подсобные помещения. Именно эти пять небольших комнат впоследствии стали бункером осторожного гения.
Тому, кто знает цену себе и окружающим, спешить некуда. Суета - удел глупцов. На оборудование и обустройство жилища ушел почти год кропотливой работы. И затраченные усилия не пропали даром.
Автономная система жизнеобеспечения, способная функционировать в течение месяца без какой-либо связи с внешним миром, служила надежным гарантом безопасности.
Создавалось впечатление, что, выбирая укрытие, В. Вилли готовился пережить последствия ядерной бомбардировки. Причем не как испуганная крыса, затаившаяся в грязной холодной норе, а со всеми удобствами.
Кроме подземного бункера в распоряжении предусмотрительного человека имелись три конспиративные квартиры в городе. Одна - в относительно благополучном районе и пара - на окраинах. Зловонная помойка, скрывающая за неприглядным фасадом потайную дверь в святая святых, убежище-крепость, проходила под первым номером.
Вторым значилась квартира для встреч с немногочисленными клиентами-ноймами. В. Вилли понимал, что идет на риск, общаясь с изгоями, поставившими себя вне закона. К несчастью, мир так устроен, что деньги нужны всем. Даже очень талантливым людям. К тому же в его случае материальная сторона дела была напрямую связана с научным интересом. Невозможно найти человека в здравом уме и твердой памяти, который согласится вживить себе экспериментальную модель имплантата. А ноймы не только соглашались идти на риск, но и неплохо платили.
Ну и наконец, последняя, третья, квартира служила неким подобием "загородной резиденции".
Местом, где можно было, забыв о делах, расслабиться в уютном кожаном кресле, сбросить груз повседневных забот и…