– Ты же говорил, что мама оставила тебе наследство! А теперь выясняется, что она еще жива! Нехорошо спекулировать на светлых чувствах людей, парень!
– Ну да, – заюлил доктор. – Наследство она оставила мне раньше, чем отправилась в лучший мир. Что же в этом плохого? Теперь я забочусь о ней. И об отце тоже. И о бабушке.
– О бабушке?! – поразился Глеб. – Так у тебя и бабушка есть?
– Конечно. И она мне наследство пока не оставила. Но я очень надеюсь на это. Я – ее единственный и любимый внук!
– У меня от тебя болит голова, – заключил Глеб и взял доктора на прицел. – Быстро вперед!
– Ой-ой, – тот замахал руками, – не стреляйте, прошу вас, не стреляйте. – И в следующее мгновение, испытывая, должно быть, острый стресс, метнулся к похитителю и ударил его коленом, снова угодив в пах.
– Ну, ты и сволочь! – выдохнул Жмых. На сей раз он только слегка согнулся, а распрямляясь, ударил толстяка в челюсть, сбоку.
Тот повалился, как мешок с комбикормом.
– Паразит козлорогий! – выкрикнул Жмых во весь голос и, уже не контролируя себя, выстрелил доктору в голову.
Облако газа хлестнуло эскулапа по лицу.
– Жаль, в пистолете не пули, – пробормотал Глеб. – Убил бы гада! Последний патрон на тебя истратил, слизняк!
Полностью разряженное оружие теперь можно было выбросить. Но Глеб рассудил, что имитация пушки все же лучше, чем ее отсутствие. Вот толстяк, которому теперь самому наверняка понадобится медицинская помощь, даже не понял, что пистолет газовый. А уж заряженный пистолет от незаряженного и специалист не отличит.
Ключи от "Урала" нашлись в кармане рубашки поверженного доктора, который слабо сучил ногами по полу. Там же лежала фотография старенькой мамы. Суровая женщина средних лет взирала на Глеба с маниакальной свирепостью. Отбросив фотографию подальше, Жмых заспешил по лестнице на крышу.
Вертолет кружил над больницей, не опускаясь слишком низко – то ли для большей обзорности, то ли чтобы попасть в него с крыши или из окон было труднее.
– Боитесь, гады! – усмехнулся Жмых и замахал вертолетчикам обеими руками, изображая бурную радость. На нем был белый халат, и он рассудил, что любой здравомыслящий полицейский должен принять его за доктора.
Бочком, прячась за трубами вентиляции и кондиционирования, не слишком открываясь для удара дальнобойным парализатором, Глеб пробирался к припаркованному на крыше "Уралу". Такой роскошный катер представительского класса имелся здесь в единственном экземпляре. Сбоку сиротливо приютились две почти одинаковые "Амазонки", в центре стояло разбитое корыто "Бетельгейзе". Поодаль от других машин – служебный грузовик "Австралия" с красным крестом на высоко задранном брюхе.
– Гражданин, оставайтесь на месте! Вас заберут спасатели! – раздался рык с полицейского вертолета.
– Как же, заберут, – хмыкнул Глеб. – Вот этого мне как раз и не надо!
– Гражданин, оставайтесь на месте до окончания операции!
Намерения Глеба были для полицейских ясны. Да только не знали они, что он – не добрый доктор, любящий свою старенькую маму, а тот самый опасный рецидивист, из-за которого их сюда и пригнали.
– Я боюсь здесь оставаться! – проорал Глеб во весь голос. – Тут куча сумасшедших бандитов! Они стреляют из пистолетов и автоматов направо и налево! Кажется, я даже видел у них базуку! Да, точно видел! Кто-то целился из окна в вертолет! Поэтому я хочу убраться отсюда как можно скорее!
Полицейские вертолеты были оборудованы специальным прослушивающим устройством, которое считывало звук, отраженный от предметов, с помощью оптических средств и создавало эффект присутствия рядом с целью, даже если вокруг царила натуральная какофония.
– Вам ничего не угрожает! Вы под защитой нашего пулемета! – отозвался полицейский с вертолета. Судя по интонациям, новость о базуке, из которой запросто можно подбить вертолет, его совсем не обрадовала. – Дайте нам номер телефона, мы свяжемся с вами. Вы можете оказать неоценимую помощь властям!
"Слышат, легавые ушастые! – с замиранием сердца подумал Глеб. – Хорошо, что не слышали, как мутузил жирного доктора".
– В безопасности я буду только тогда, когда уберусь отсюда! – заорал он. – Я свяжусь с вами из катера! А телефон я потерял! Да! Вот так!
Похоже, против того, чтобы "доктор" добрался до катера, полицейские ничего не имели. Поэтому Глеб беспрепятственно преодолел расстояние до "Урала" и юркнул в прохладный салон.
Двигательные установки катера позволяли поддерживать режим кондиционирования даже на стоянке. Работал "Урал" на водородном топливе с абсолютно безвредной выхлопной системой. Окислившись водород превращался в чистую воду, которую при желании можно было даже пить. Редкое для Мамбасу экологически чистое средство передвижения.
"А доктор и правда богатенький! Изводить столько водорода для того, чтобы сесть в прохладный автомобиль? Шикует, плесень".
Глеб развалился в кожаном кресле, которое приятно пружинило под ним, огляделся. Кристаллопроигрыватель, радио, портативный стереовизор, симфоароматизатор. Автопилот, как же без него? Передал управление автопилоту, когда мчишь, скажем, над морем – и смотришь стерео. Всякие эротические программы. С подружкой, которая почти лежит на соседнем кожаном кресле. Таком мягком и упругом. Да, заманчиво. Надо бы купить себе такой катер. Только стоит он не две тысячи рублей и даже не двадцать.
Два задних сиденья "Урала" были поскромнее. Пластик, хоть и дорогой, но все же не кожа. Да и развалиться на них не получится. Места для друзей, которых захотел взять с собой. А между пластиковыми сиденьями – мини-бар.
Жмых распахнул дверцу, вытащил из холодильника ледяную бутылку пива, сорвал крышку, отхлебнул. Красиво жить не запретишь! Глянул из-под стекла вверх, на вертолет: не заметили легавые, как доктор освежается пивом прямо за рулем транспортного средства?! Легавые – люди странные. Узнай они, что он ограбил больничный сейф – неизвестно, пустятся в погоню или нет. Их вызвали сюда по другому поводу. А вот увидят пьяного за рулем – и ничто их не остановит. Будут гнать его, как зайца, до самого полюса.
Щелкнув тумблером включения радио, Глеб услышал рассерженный голос полицейского:
– Доктор, почему молчите? Почему молчите, доктор!
– Отвяньте, – выдохнул Жмых. – Я в себя прийти не могу. Там, внизу, целая банда орудует. Они убили доктора Родригеса, и доктора Санчеса тоже подстрелили. Захватили медсестер Лизу, и Бетти, и Каролину, и Жозефину. Что теперь с ними будет?
Полицейский, как было слышно по звуку, доносящемуся из динамиков радио, остервенело стучал по сенсорам своего компьютера.
– О каком докторе Родригесе речь? В списке персонала больницы не значится ни одного Родригеса!
– Да это ж прозвище его, – слабым голосом отозвался Глеб. – Он на латиноса похож, вот мы все звали его Родригес. И Санчес тоже.
– И Санчес похож на латиноса? – уточнил въедливый полицейский.
– Санчес похож на Санчеса, – вздохнул Жмых. – Что вы от меня еще хотите? У меня стресс! – Он бухнул кулаком по приборной панели. – Спрашивайте, что вам нужно, скорее, потому что я убираюсь отсюда. Не хочу, чтобы со мной сделали то же, что и с Бетти!
– А что с ней сделали? – спросил полицейский дрогнувшим голосом. Видно, воображение уже рисовало ему картинки разгула банды негодяев.
– Кхм. Кхм. Ей прострелили ляжку. Бедняга Бетти была толстовата. И пуля попала в самую филейную часть. Как верещала бедняжка! И ползла по полу. Ели ползла. А вот я смог убежать.
– Вы бросили раненую девушку одну?
– Такова жизнь, – вздохнул Глеб, заводя главный! двигатель. – Примите чуть в сторону, господа! Я убираюсь из этой проклятой больницы. Проваливаю отсюда! Улетаю с этой чертовой планеты! Только вы меня и видели! Что это за государство, которое не может обеспечить безопасности своим гражданам? Что это за страна, в которой бандиты врываются прямо в больницу, размахивая оружием?
– Мы запрещаем вам взлет! – заорал полицейский. – Вы мешаете проведению операции!
– Плевал я на ваши операции! – огрызнулся Глеб. – Мне своих операций хватает! Ведь я хирург. Я вам не говорил? Лучший хирург в Мамбасу. Я это… как его… светило мировой медицины. В сторону – или я протараню ваш вертолет!
С этими словами Жмых потянул рычаг управления на себя. "Урал" свечкой взмыл в небо. Беглеца крепко вдавило в кресло.
"Ничего себе, – прошептал Глеб. – Этот катер даже лучше, чем я думал! Куда там полицейскому вертолету!"
А "Урал" все набирал высоту. Мамбасу расстилался внизу, как на ладони. Кварталы белых зданий, утопающих в зелени, – богатые районы, государственные учреждения. Серые маленькие коробочки среди желтого песка или буйствующих джунглей – районы бедняков, тех, кто считал, что питаться вдоволь – этого достаточно, чьи амбиции не шли дальше покупки подержанного автомобиля или старой моторной лодки, кто не мечтал иметь двухэтажный особняк, а довольствовался четырехкомнатным флигелем с двумя кондиционерами.
Поодаль синела морская гладь. На горизонте едва угадывался песчаный мыс, на котором был расположен космодром.
– А ведь, пожалуй, на космодроме проще будет затеряться, – подумал Глеб. – Да и Мамбасу – это больше не актуально. Можно и правда убраться с этой планеты. Ларочке напишу письмо. Или не напишу. Последнее время она располнела, перестала за собой следить. Пусть думает что хочет! Не видать ей новых сережек. И денег больше не дам.
– Гражданин, посадите катер на карантинную площадку возле Первого госпиталя, – надрывался полицейский из радиоприемника. – Вы понимаете, что в ваш катер мог пробраться бандит? Что вы можете стать пособником преступников?