– Вот еще, – ответил я, поднимаясь и чувствуя, что левую руку он мне отсушил напрочь.
Так… он двигается немного в раскачку, переваливая вес тела при этом то на одну ногу, то на вторую… вот он замахивается правой, удар… нырок, не попал…
вот пошла левая рука… его нога чуть оторвалась от земли… а я, снова резко сместившись с линии атаки, оказался сбоку и при этом врезав ногой ему под колено опорной ноги классический "лоукик", когда он, потеряв равновесие, начал заваливаться, добавил ему прямой ногой.
– Вставай, или сдаешься? – спросила брата Чернава и громко расхохоталась.
Ох и зря она это… после ее фразы самолюбие кузнеца было уязвлено больше, чем то, что он оказался на траве. Варас резко поднялся и буквально побежал на меня… не обращая внимания на мои удары. Ну и надо сказать, что я реально испугался, увидев этот бешеный, несущийся на меня "бронепоезд". Прорвавшись в клинч, он, обхватив меня руками, оторвал от земли и начал сдавливать. У меня внутри все захрустело и стало невозможно дышать…
– Ну что, теперь сдаешься? – продолжая сдавливать, спросил Варас.
Что было сил я выгнулся назад, а потом резко впечатался ему в нос своим лбом. Его "жаркие объятия" сразу ослабли, он отпустил меня… немного попятился назад и, немного покачнувшись, сел на задницу.
– Хватит! Первая кровь пролилась! – крикнула Чернава.
– Батюшка! – Дарина подбежала к нему.
Тяжело дыша, я опустился рядом с Варасом на землю и сказал:
– Надо холодное что-то приложить.
– Да ладно, первый раз, что ли, – ответил Варас, улыбаясь и утирая поданной дочерью тряпицей кровь, – а ты молодец… необычно правда как-то бьешься.
– Как умею…
– Идите, умывайтесь да и проходите в дом… обедать, – сказала Чернава.
Глава 9
Прежде чем накрыть на стол, Чернава оказала, так сказать, нам первую помощь, Варасу и мне она приготовила компрессы, некоторое время что-то поколдовав у своего столика с черепами. Мне она туго обмотала руку от запястья до плеча, и уже буквально через десять минут мизинец и безымянный пальцы стали что-то чувствовать. Варас долго возиться с собой не дал, лишь позволил некоторое время подержать на переносице небольшой тряпичный мешочек с травами, смоченный в каком-то настое, а в носу два тампона.
– Ладно, хватит тут передо мной крылами-то махать, не рассыплюсь, – мягко отстранил он от себя Чернаву и убрал все ее "препараты" от своей физиономии и, хохотнув, сказал: – Лучше вон над Никитином пошепчи, а то мало что хилой, так еще и однорукий будет.
– Да вроде отпускает уже, – ответил я, улыбнувшись, и несколько раз сжал и разжал левую кисть.
– Ну и добре, – ответил он, – одежа, смотрю, впору тебе пришлась, а сапоги свои чего не стал снимать?
– Те, что Чернава дала, велики.
– Велики не малы, стельку кожаную потолще да носок у ней загни… А эти сними… Потом подыщем тебе сапоги.
Чернава расставила тарелки с ароматной похлебкой и большое блюдо жареного мяса на ребрах. Я зачерпнул со дна деревянной ложкой похлебку и посмотрел на ингредиенты.
– Что ты там хочешь увидеть? – спросила Дарина.
– Мне просто интересно, из чего это, – ответил я, внимательно рассматривая содержимое ложки.
– Ешь, остынет, – улыбнувшись, ответила она.
Мы молча поели, и Чернава налила мне и Варасу в кружки какой-то слабый алкоголь, а себе и Дарине сок белого дерева.
– Тебе Нава рассказала, как у нас тут живется в княжестве? – спросил Варас, откинувшись на стену.
– Да, немного рассказала.
– И что ты думаешь? Будешь устраиваться или искать путь в свой мир?
– Хороший вопрос, – ответил я и задумался… А ведь действительно, чего мне теперь надо? Как жить дальше? Смогу ли я вообще в этом мире долго прожить? Вопросов много, ответов нет. Я продолжал молчать, погрузившись в размышления, из которых меня вырвал приятный голос Дарины.
– Батюшка, может, в помощники его себе возьмешь? – спросила она отца… похоже, сговориться уже успели бабы.
– Хм… помощник, конечно, надобен, работы много, да к зиме надо посуду изготовить на продажу. Только его же учить сколько всему.
– Я хорошо учусь.
– Ладно, – кивнул он, – проверим. Забирать тебя от Навы все одно нужно, а ну как кто за настоями пожалует? А так у меня за тебя спросят если, скажу, что с ограбленного разбойниками каравана прибился в подмастерья.
– А откуда караваны? – спросил я.
– С берега Желтого озера… Вот так и будешь говорить, если спросят – что, мол, был в караване с охотниками, на вас напали и тебя… эм… О! Палицей шибанули, – он хохотнул, – голову отшибли, и ты не помнишь ничего толком, кто да откуда, бывает такое иногда… но не часто, обычно после палицы если выживают, то только на потеху людям или на горе родным. Но у тебя голова, видно, крепкая, вон как приложил меня.
– А в караване значит с охотниками? – уточнил я.
– Угу, – кивнул он, – ох! Надо же в болота вернуться, коту болотному клыки вырвать… это достойный трофей, Нава тебе амулет сделает… редкий охотник один на один с болотным котом выйдет. А другие клыки Дарина в городище свезет да продаст.
– И когда пойдем?
– Сейчас пойдем… и так уже много времени прошло, для того чтобы тушу обглодали, а может, и затянули ее уже в топи.
– Ну хорошо, идем, – согласился я.
– Я с вами! – встала из-за стола Дарина.
– Нет, – резко ответил отец.
– Батюшка…
– Все… – поднял ладонь и сделал суровое лицо Варас.
Дарина села на место и, громко выдохнув, отвернулась к окну.
– Собирайся.
– А что мне собираться, – ответил я и подошел к углу, где так и лежали мои вещи. Надел пояс с подсумками, за него топорик и повесил на плечо дробовик. – Я готов.
– Мы скоро, – сказал Варас и вышел на улицу.
На лодке мы перебрались на островок, где заканчивались мостки, Варас привязал лодку к одинокому дереву и внимательно посмотрел в сторону болот, поправив на поясе ножны.
– Нечасто ту т появляешься? – спрос ил я его.
– Нет, – хмуро ответил он и, подержавшись несколько секунд за амулет, висевший на шее, и что-то пробубнив себе под нос. – Идем… я впереди пойду, ты на пять шагов дальше, головой крути по сторонам и слушай.
– Что слушать?
– Всё!
До места дошли сравнительно быстро, обстановка вокруг, скажем так, не располагала к неспешным прогулкам. От туши почти ничего не осталось, зато мостки были словно выкрашены бурой краской, и к болотному смраду добавился запах трупной гнили.
– На, клыки выломай, – протянул мне Варас кузнечные щипцы, – а я погляжу пока кругом.
Я взял щипцы и присел над объеденным черепом, достав нож, вставил его между челюстями с рядами огромных и острых зубов и, повернув клинок, немного разжал челюсти. В это время не так далеко от нас, где-то в камыше взвыла какая-то тварь, нехорошо так взвыла, будто позвала кого-то.
– Никитин, поторопись, – пытаясь говорить спокойно, сказал Варас.
– На, забери свои пассатижи, – сказал я, отдав ему щипцы, и вытащил топорик. Ухватившись за одно оставшееся ухо твари, я несколько раз рубанул по шейным позвонкам, отделив голову от туши. – Все, идем.
– Ну тоже правильно, – кивнул Варас, – пошли… и назад посматривай.
Сопровождаемые "задорным" завыванием на разные голоса всякой болотной живности, мы быстрым шагом… почти трусцой вернулись на островок к лодке.
– Поганое место, и зверье тут поганое… лезь в лодку! – скомандовал Варас.
Трех "гиен" мы заметили на островке, когда отплыли метров на десять.
– Я как чувствовал, что за нами идут… нет, – покачал головой Варас, – с тремя бы не совладали. Они ведь слепые, но нюх такой, что на пару сотен шагов добычу чуют, а лапой махнет, и голову враз с плеч когтями снимет.
– Слепые? Нюх? – переспросил я, и холодок пробежал по спине… Я представил, как меня "снюхала" насмерть вот такая тварь в кустах, когда я лежал без сознания.
– Что, Никитин, исподнее-то сухое? – спросил Варас. – Что-то ты побелел.
– Сухое… Дай щипцы.
Выломав четыре десятисантиметровых желтых клыка, я собрался было сбросить череп в воду.
– Не надо, оставь… На ворота повешу, я по ночам буду лучину внутри ставить, – хохотнул Варас, – чтобы не шлялись всякие.
– Шутник, – ответил я и бросил череп на дно лодки.
– И вправду болотный кот, – с детским восторгом сказала встречающая нас у мостков Дарина, когда я вылез из лодки. – Никитин, покажи клыки.
– Вот, – я достал из подсумка клык и протянул ей.
– Подари…
– Дарина! – одернул ее отец.
– Пусть берет, – сказал я, – Чернава и ей, может, амулет сделает.
В ответ Варас только сурово посмотрел на дочь, покачал головой, и показал свой кулачище.
– Батюшка… Никитин сам, – не решаясь взять клык, сказала она.
– Бери, – подмигнул я ей.
Она резко цапнула его и побежала к дому Чернавы.
– Ладно, идем дымом подышим да будешь собираться… Вещи все свои забирай, чтобы у Чернавы в доме ничего не оставалось, у меня спрячем.
Уложив в рюкзак все свои вещи, я вынес его во двор, присел на бревно рядом с курящим свою чудную трубку Варасом и тоже закурил.
– Я через два дня приплыву к вам, – сказала Чернава и помахала рукой, когда мы втроем погрузились в лодку, и Варас оттолкнулся веслом от мостков, – амулеты привезу и настой Никитину.
– Хорошо, – ответил Варас и поднял руку.
Я тоже изобразил рукой прощальный жест и посмотрел на удаляющийся стройный силуэт колдуньи… Красивая она, вот только татуировки эти…
– Варас, а почему она одна?
– Нельзя ей… – ответил он, но так, что развивать тему не захотелось.