Отдышался, успокоился, попытался привстать… хрен там! Ноги трясутся, дробовик бросил, потому как руки тоже ходуном. Да… а какая еще могла быть реакция, чего я ожидал? Вот он, потенциальный противник, иди и круши направо и налево!!! А вот нет, не Рембо я ни хрена, испугался одного вида вражеской техники. М-да, дела. Боюсь. И правильно делаю, что боюсь! Ибо только дурак ничего не боится.
– Кац, на ЗКП натовцы, погоди минуту, мне надо штаны вытряхнуть, – попытался я шуткой сам себя взбодрить.
– Херово.
– Погоди, дай сообразить.
Повалялся так приходя в себя еще минут пять. Сашка не выдержал:
– Док, ну что там, вытряхнулся?
– Ага, почти, сейчас повнимательнее всё осмотрю через прицел. А ты постарайся подползти ближе на горку, чтобы видеть, что происходит внутри.
– Принял.
Я подобрал прицел, который уронил с перепуга, и начал изучать.
Железная дверь в ЗКП открыта, оттуда кабели метров на пять выходят и скучены в бухту, рядом с дверью какие-то ящики – явно натовские, разных размеров. Наверное, какая-то аппаратура связи, судя по сложенной антенне. Будка сторожа, дверь открыта, за дверью темно. У машин никого, в машинах тоже. Ноги чьи-то торчат из-за бетонного блока… стоп! Как-то неестественно эти ноги лежат… так, берцы наши, штаны – общевойсковая "флора". М-да, видать, "двухсотый", и видать, кто-то из наших вояк. Между КПП и входом в бункер та самая баня – небольшой домик с верандой из вагон-стойки, дверь закрыта снаружи на незамкнутый висячий замок – значит, там никого нет… наверное. Ну что, спуститься в сам ЗКП? Если вот так овражком проползу, то из будки сторожа меня не увидят.
В будке продолжается приглушенный разговор.
– Кац, занял позицию?
– Да, нормально за корнями тут пристроился, всё просматривается хорошо. Тут, это, похоже, два трупа за будкой, с твоей стороны их не видно.
– Еще один на въезде за блоком лежит. Саня, я сейчас спущусь в ЗКП, ты паси, если случится ситуация, в которой ты мне ничем не поможешь, отползай и тикай.
– Так, может, я уже прям сейчас свалю? Что мы тут навоюем? Ты что удумал там?
– Не ссы, я сам уже почти обделался от страха тут. Надо проверить, "Хаммер" всего один, значит их тут четверо – шестеро, не больше. Видишь, аппаратура какая-то в ящиках – может, инженеры какие-нибудь.
– Может, и инженеры, а троих уже вон положили.
– Ну так а мы тобой что, пальцем деланные? Не ссы, у нас фактор внезапности! Я пошел.
– С Богом.
– С ним самым, аминь.
Откинулся на спину, снял с шеи патронташ и прицепил на пояс – так удобней, расстегнул клапаны патронных секций. Так, в "мурке" пять картечи, нормально… но стрелять и поднимать шум не хочется. Прополз овражком до входа в бункер, быстро просочился внутрь. Вот блин, со света во тьму… не вижу ничего. Так, спокойно, пока тишина. Глаза начали привыкать, я находился в тамбуре, дальше еще одна железная дверь и слабо освещенная лестница вниз, метров на двадцать. Пригнувшись, стараясь не скрипеть берцами по бетонным ступенькам, начал спускаться, держа ствол дробовика на уровне глаз, чтоб, если что, можно было быстро за одно движение выстрелить, лишь прижав приклад. Нащупал пальцем позади спусковой скобы предохранитель, утопил его – всё, готов стрелять. Внизу лестницы еще дверь, кабели змейками уходят вглубь. Быстро заглянул за дверь – никого. Еще коридор, метров пятьдесят. Выдохнув, осторожно пошел по нему, еще приоткрытая толстая железная дверь, стали слышны голоса. За дверью помещение, из которого было три двери. Одна закрыта, во вторую уходят кабели, третья открыта, и из-за нее слышен вражий говор и смех. Весело им, сукам! Там три трупа наших, а им весело… миротворческая миссия, говорите? Быстро заглянул в проем – еще коридор метров десять и приоткрытая дверь. Так, крадемся дальше. Сердце готово выскочить, и мне кажется, что его стук как звук барабана разносится по всему подземелью. Медленно подкрадываюсь, в приоткрытую дверь вижу помещение примерно пять на четыре метра, вдоль одной стены стойка с оборудованием, посередине стол, спиной ко мне и склонившись над столом над какими-то схемами стоят два молодых парня… не наших парня! Так, где оружие? На стуле рядом со столом. У стены два броника и две каски лежат. У каждого натовца на бедре кобура с пистолетом.
Отшатнулся к стене. Соображай! Соображай… до них четыре метра, не больше, картечью-восьмеркой не промахнусь, такой фарш будет, на улице точно не услышат выстрела, глубоко и далеко коридорами. Еще раз аккуратно заглянул и, мягко говоря, обалдел… Что-то вкрадчиво говоря и улыбаясь, один положил другому руку ниже талии, а тот аж цветет в улыбке. Тьфу, бля… Однако, у нашей армии одни проблемы, у этих совсем другие… расслабились, голубки… И что-то такая злоба и отвращение меня взяли, глядя на эту гомосятину… Не раздумывая сделал шаг в проем и, целясь куда-то в район их голов, два раза нажал на спуск. Два красных стекающих пятна моментально образовались на противоположной стене, они даже не поняли, что случилось, не успели испугаться и рухнули вниз. А я, оглушенный двумя выстрелами двенадцатого калибра, так и замер в проеме. Звон в ушах, стук пульса в висках – мне казалось, что голова вот-вот лопнет. Секунды тикали. Плохо соображая, я дозарядил в магазин два патрона, развернулся в коридор и присел на одно колено, направив ствол вперед. В таком положении я пробыл, может, минуту, может, час, борясь с подкатывающей тошнотой. Время как-то расслоилось, и я его совсем не чувствовал.
– Mike, Steve… what happened? – донеслось со стороны коридора, и я услышал приближающиеся шаги, прислушался. Один идет.
"Иди-иди. И посмотри, что хапенд с твоими друзьями-педерастами", – подумал я, выцеливая начало коридора, куда быстрым шагом вывернул сильно размахивающий руками здоровенный натовский вояка, его карабин висел спереди на трехточечном ремне. Так он дошел до середины этого темного коридора, пока не понял, что за силуэт в проеме. Встал, как вкопанный, и даже не пытаясь потянуться к оружию.
– Do not shoot please, – сказал он и стал медленно вытягивать вперед дрожащую руку, при этом пятясь назад…
– Не угадал, – сказал я и нажал на спуск.
Ему просто снесло голову, он рухнул и завалил собой проход, и когда я наступил ему на грудь, чтобы пройти, он еще был в агонии. Почувствовав шевеление под ногами, я сорвался – меня все-таки вывернуло, да так, что чуть не задохнулся. Утерся, отдышался и пошел на выход. Ноги были как ватные. Выйдя в комнату с тремя дверями, закинул в магазин еще патрон и с дробовиком наизготовку вошел в помещение, куда заходили кабели. Понятно, щитовая и генераторная – уж в этом я соображаю. В углу помещения в неестественной позе – на коленях, посиневшие руки за спиной перетянуты пластиковыми наручниками, упираясь головой в пол, лежал человек… без лица, точнее без верхней части лица. Вероятно, он стоял на коленях, когда ему выстрелили в затылок. Судя по одежде, какой-то работяга наш, может электрик местный был, или сторож.
– Твари, – произнес я вслух. И заметил, как дрожит у меня голос.
Закрытое помещение было действительно закрыто, точнее заварено, причем давно, по сварочному шву виден не один слой краски.
Поднялся к выходу.
– Кац…
– Ну, ты скотина! Ты что творишь? Я думал, всё уже…
– Сколько меня не было?
– Одиннадцать минут, но как будто сутки прошли!
– Стрельбу было слышно?
– Нет, всё тихо… а ты что там – стрелял?
– Да.
– Мля, да ты чего?
– Всё… успокойся. А здесь что происходило?
– Да ничего, вот только эти в будке бубнят. Их двое. Типа караул, что ли. То один выйдет походит, то второй. Потом опять там пару минут сидят бубнят. Один из них поссать выходил, паскуда, прям на мертвых за будкой. Еле сдержался, чтобы не выстрелить, он еще потом к "Хаммеру" подходил, что-то по рации говорил.
– Вот и молодец, что сдержался. Подожди, сейчас доползу до тебя.
Я, пригнувшись, перебежал по дну овражка и вернулся на место в низине, где вначале с Сашкой разошлись, и затем по его следам поднялся, сначала пригнувшись, потом ползком. Этот маневр меня добил, жуткая одышка и сильное сердцебиение заставили меня ткнуться лбом в толстый корень дерева и пролежать так неподвижно минут пять.
– Ну что, курилка, отошел? – позлорадствовал напарник и ткнул меня прикладом в плечо.
– Ага.
– Что с этими делать будем?
– Ну, штурмовать эту будку, как "шпицназ", не осилим, – констатировал я неоспоримый факт.
– Надо их выкурить как-то.
– Есть мысль одна, не знаю, сработает ли.
– Какая?
– Дождаться, когда они там оба будут в будке, и запустить им в окно сигнальную ракету, у меня одна с собой. Зеленая – мой любимый цвет, – сыронизировал я, скопировав известного мультяшного персонажа, пытаясь хоть как-то развеселить и взбодрить и себя, и Сашку.
– Да, вариант, – согласился Санек. – Ну, иди, пусти им зеленого петуха, а я дверной проем на прицел возьму.
– Не, давай лучше ты, у меня запас резвости кончился, да и пять зарядов в полуавтомате.
– Давай. Тогда я делаю так: обхожу, вон в то окошечко пускаю ракету, обегаю вагончик и падаю вон за ту клумбу-покрышку. Ты меня только не подстрели.
– Хорошо, так и сделаем, должно сработать.