Увидев потенциальную помощь в моем лице, тетка заорала еще сильнее… Бляха, если сейчас прибудет наряд, то и меня еще прихватит, возможно. Еще раз посмотрел по сторонам, прохожие делают вид, что не замечают происходящего, ага, вроде как спешат, ну и хрен на вас! Не сбавляя скорости, на ходу саданул своим плечом в плечо алкаша… Странно, этот финт у меня всегда срабатывал и заканчивался потерей равновесия оппонента, а алкаш как-то вопреки законам физики прокрутился и уставился на меня.
– Ух, ё-о! – я даже отшатнулся, встретившись с ним взглядом, – упоротый, что ли?
Сдавленный писк, шипение, стон, непонятно… и глаза. Я в жизни своей таких не видел, лицо бледное, зрачки словно бельмом затянуты, и какой-то ужас подымается от них, от этих глаз… А "тело" пошло на меня.
– Да на! – хлесткий правый "джеб" в челюсть никогда не подводил…
Алкаш упал, мелькнув ногами в воздухе, но, повозившись в грязном тающем снегу, начал подниматься. Тетки уж след простыл, и стою я такой один на один с каким-то бронебойным дебилом… подозрительно молчаливым, кстати. Только хотел добавить с ноги, пока он возится на четвереньках, как увидел, что у него сзади вся шея, ну не знаю, просто разворочена, ободрана, даже позвонки видны… Что же это за дерьмо!
Все-таки саданул ему с ноги, заставив снова неуклюже распластаться в серой жиже талого снега, и пошел себе. Отойдя метров на двадцать к воротам детского сада, оглянулся. Стоит алкаш, пошатывается и думает, наверное, куда ему пойти и еще раз огрести. Ну и хрен с ним! О, вот и "калина" Анны стоит, пойду в садик, там с ней и встретимся.
Анны в садике не оказалось, а сторож, крича из-за запертой двери, сказал, что еще в обед начали обзванивать родителей, чтобы забирали детей, так как сад закрыт на карантин. Ладно, пойду тогда к Сашкиной теще, наверное, они там. Поднялся на пятый этаж единственного подъезда девятиэтажного дома между садиком и школой, да, помню, при мне этот дом только начали строить… Раз пять позвонил, не отвечают, не открывают… Прислушался к тому, что происходит за дверью. Возня какая-то, теща инвалид? Ладно, подожду еще.
После того, как я позвонил еще несколько раз и серьезно так постучал ботинком по железной двери, ничего не произошло. Возня так же была слышна, но никто не открывал, кроме соседа напротив – крепкого такого мужика под пятьдесят, с шикарными усищами, одетого в выцветшие и застиранные штаны "летной" полевой формы, тельняшку и тапки на босу ногу.
– Чего долбишься? Кого надо?
На удивление терпеливо и внимательно выслушав мои объяснения, мужик тоже подошел к двери и позвонил.
– А ты что, телевизор не смотришь? – спросил он меня, давя на звонок.
– С утра видел репортаж из больницы.
– Из больницы… – передразнил он меня, – да по всей стране эта эпидемия! Что в стране, что в мире, интернет-то на что? Вроде молодой, а как из леса вышел!
– Фактически, так и есть, сутки как вышел, только не из леса, а из тайги.
– О как! Откуда?
– Да я же говорю, к другу на день рождения с Дальнего Востока приехал, 15 лет не виделись.
– Нормально, – провел ладонью по усам мужик, – а друг твой где?
– Он хирург в областной… Его с утра вызвали на работу.
– Понятно, ну что, чилим, будем знакомы, – протянул мне руку мужик, – Гриша. Я служил в Приморье, пятнадцать календарей! В Смоляниново, морская авиация… По здоровью списался и вот, домой приехал. Развелся, правда, перед увольнением, а жена там осталась и дочка.
– Влад, – пожал я руку Григория.
– Да чего стоим-то, заходи.
– Так, а…
– Я сейчас, племяшу позвоню, он участковый, не по нашему району, конечно, но сообразит, что делать.
– Хорошо, – принял я приглашение, – а я другу сейчас тоже позвоню.
– Здоровье поправишь? – предложил Григорий, когда мы прошли на кухню, он достал из холодильника начатую бутылку водки, – Соплями-то вон как громыхаешь, простыл?
– Нет, спасибо, я за рулем, а громыхаю уже лет десять, гайморит.
– Сейчас… – Григорий вышел и вернулся с телефонным аппаратом на длинном проводе, многократно перекрученном и в нескольких местах перемотанном изолентой, и с толстым ежедневником, – Так, где тут у нас Олежек, ага…
Я смотрел в окно, форточка которого была открыта, пока Гриша пытался дозвониться до племянника, и не мог понять, что так давит на уши… Да, я, конечно, отвык от звуков большого города, но тут что-то другое… Точно! Сирены, их завывание периодически разносится по городу, и это явно не нормально, слишком много, долго и часто… А еще слышны крики – периодически то в одной стороне, то в другой кто-то отчаянно кричал, будто режут его… или её…
– Олежек? Алле… а? А кто это? А где Яковлев? А? – Гриша несколько раз подул в трубку, будто это поможет, – Куда идти? Что? Да пошел ты сам!
– Что?
– Представляешь, послали…
– Нервы, слышишь? – показал я на улицу.
– Да, что-то развылись, видно, дела плохи с этой эпидемией, как бы паника не началась.
Я достал телефон и попытался дозвониться до Саши… "Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны действия сети" – безучастно сообщил мне записанный женский голос.
– Не доступен, – побарабанил я пальцами по столу.
– Так это, тебе есть, где остановиться-то?
– Да, я у него и живу… Слушай, может просто 02 позвонить?
– На, звони, – пододвинул мне телефон Григорий, – если не пошлют.
Набрал номер, долго не отвечали, но, в конце концов, сняли трубку…
– Дежурный-по-ленинскому-району-лейтенант-бпрпб-прпбпр… – ответили мне нечленораздельной скороговоркой.
– Здравствуйте, тут в квартире соседней проблемы…
– Везде проблемы, конкретней.
– Возможно, там пожилой женщине плохо, звоню – не открывает, но в квартире возня слышится.
– Вы кто?
– Что?
– Вы кто этой женщине?
– Это теща моего друга. Он просил проверить, все ли нормально, он не может до жены дозвониться, она детей из сада должна была забрать.
– А почему вы, а не этот ваш друг, звоните?
– Он хирург, в областной… не может вырваться.
– Хм… понятно. Адрес?
Сообщил адрес дежурному, который сухо бросил "ждите" и положил трубку.
– Ну что, точно водки не будешь?
– Я же говорю, я за рулем.
– Думаешь, – кивнул Григорий на окно, – там есть кому-то дело до пьяных водителей?
– Мне есть, – строго сказал я, – никогда не позволял себе этого.
– Ну, – Григорий пожал плечами, и, отведя глаза в сторону, сказал, – все когда-то случается в первый раз.
– Чаем угостишь?
– Да легко, – Григорий встал, пощелкал пьезо-зажигалкой у конфорки, и, проверив наличие воды в чайнике, поставил его на огонь.
Чайник грели два раза, мне было уже неудобно оккупировать кухню Григория, хотя ему, похоже, нравилась компания, он расспрашивал меня про Дальний Восток, называл какие-то фамилии, некоторые из них даже звучали знакомо, но общих каких-то моментов соприкосновения мы так и не нашли. За окном стемнело, сирены не умолкали, мне даже показалось, что я слышал выстрелы… А когда раздался звонок в дверь, я чуть в штаны не наложил…
– Это что? – спросил я, вытирая выступивший на лбу пот, то ли от не знаю какой по счету кружки чая, то ли от страха.
– Не знаешь?
– Что, реально корабельный?
– Ага, дорог как память.
– Соседей "кондрат" не хватает?
– Бывает, – ответил, улыбаясь, Григорий, шаркая тапками по коридору.
Спустя пару секунд он громко сказал из прихожей:
– Влад! Милиция.
Обувшись и одевшись, я вышел на площадку. Если бы не форма, бронежилет и автомат, я бы подумал, что передо мной школьник-переросток, рядом с ним стоял, нет… Рядом с ним пытался устоять на ногах мужик лет сорока, который "кыш" сказать не может, с инструментальным ящиком в руке.
– Вы вызывали? – спросил меня сержант, замученный какой-то, осунувшийся.
– Да, вот квартира.
– Вы уверенны, что там кто-то есть?
– А вы послушайте, я подошел и позвонил.
Тишина, которая до этого была за дверью, сменилась шебуршанием и возней.
– Ясно, открывайте, – сказал сержант мужику, потом отошел к электрическому щитку, и, оттянув предохранитель на "ксюхе", беззвучно опустил его…
На удивление, слесарь секунд за десять справился с замком, открыл дверь и, дурацки улыбаясь, сказал:
– Опыт не про…
Из-за открытой двери на него вывалилось то, что еще несколько часов назад было Анной, я ее только по свитеру и рыжим волосам узнал. С перемазанным запекшейся кровью бледно-серым лицом, издавая какие-то непонятные звуки, "оно" как-то шустро шагнуло на площадку. Зацепившись скрюченными пальцами с ярким и явно дорогим маникюром за лямку комбинезона и притянув ничего не понимающего работягу, хватануло его зубами за затылок, а потом за шею, вырвав просто огромный кусок мяса. Я попятился назад, пытаясь понять, что же это…
Та-та… – очередь на два или три патрона разнесла голову Анне, оглушив всех.
– Ты охренел! – пошел я на сержанта…
– Спокойно! – заорал он, наведя на меня автомат, – Это уже не человек… ты что, не видел?
– Ты гонишь? Я утром с ней разговаривал!
– Успокойся, говорю, кто еще в квартире… был?
– Дети и ее мать, – ответил я, схватившись за голову и сползая по стене, – охренеть можно…
– Фу, воняет-то как, – закрыл рот и нос рукой Григорий и шагнул к себе в квартиру, – я "скорую" вызову, этому…
Слесарь стонал и раскачивался, сидя на полу, и, морщась от боли, заворачивал такие матюги, что впору записывать.