- По правде сказать, дело это темное. И рассказывать особенно нечего… Терфу закрыли, так по сути ни в чем не разобравшись. Поэтому, боюсь, не смогу ответить, что же там произошло на самом деле… Но кое в чем дополнить Общий каталог, пожалуй, сумею.
- Это я и прошу.
- Как вела расследование твоя Служба, мне неизвестно, хотя в это время я присутствовал на планете. Мы с коллегами давали разъяснения по научным вопросам. И только по тем, которые нам задавали. Не более… Однажды я попытался обратить внимание старшего следователя, руководителя группы дознания, на некоторые обстоятельства, по моему мнению, важные. Но он в вежливой форме дал мне понять, что я лезу не в свое дело. Они, мол, профессионалы, и сами знают, чем заниматься. Больше я не вмешивался… Интересно получается, - внезапно перебил он сам себя. - Прошло два года, и Служба космической безопасности в лице моего сына, без пяти минут следователя, решила наконец поинтересоваться моим мнением. Извини за любопытство: с чего вдруг?
Даже мой всегда сдержанный отец не удержался от вопроса. Что ж, его можно понять.
- Обязательно объясню, но сначала расскажи, пожалуйста, то, о чем собирался сообщить тогда.
- Что ж, давай так… Понимаешь, драматическое происшествие с последней экспедицией, повлекшее за собой расстройство психики сразу всех ее членов и оставшееся неразгаданным, бесспорно, самый значительный эпизод в освоении Терфы. Но лишь эпизод! Там и до этого творились вещи, совершенно необъяснимые. Например, с насыщением атмосферы кислородом. Оно шло гораздо медленнее, чем ожидалось, хотя все смонтированные установки работали с заданной производительностью. Одновременно инертные газы, составляющие естественную атмосферу планеты и активно откачиваемые, убывали совсем не так быстро, как мы бы хотели. Кроме того, нарушалось естественное перемешивание газов: в атмосфере образовались зоны, богатые кислородом, а наряду с ними участки, где лишь обнаруживались его следы. И это несмотря на постоянно дующие ветры! Скажем, в районе Станции воздух практически пригоден для дыхания, а десятью километрами западнее - изначального состава… Как будто стена разделяет эти области. Нам так и не удалось объяснить этот феномен. - Отец встал с кресла и подошел к открытому окну. Долго молчал, всматриваясь в темноту. Наконец, не поворачивая головы, произнес: - Знаешь, Вет, на определенном этапе у меня даже сложилось впечатление, что кто-то откровенно издевается над нами, над нашими стараниями… Мы хорошо сделали, что ушли с Терфы.
- У тебя есть конкретные подозрения?
- Откуда?! Если б были… - Он уселся на подоконник, привалившись к косяку. - Это я так… Не обращай внимания. Мистика, рожденная недостатком знаний…
Мне показалось, что он не договаривает.
- А эту, как ты выразился, мистику вы не пытались проверить? Вдруг, правда, кто-то препятствует землянам?
Он посмотрел на меня с любопытством:
- А ты сам как думаешь?
- Не темни, пап, выкладывай. Наверняка поработали в этом направлении.
- Ну и догадливый у меня сын, - отец покачал головой. - Конечно, работали. Особенно, если учесть, что такая мысль возникла не у меня одного. И предпосылки были интересные. Есть там, как мы ее называли, Большая каменная гряда. Цепь высоких скал, опоясывающая через полюса всю планету. К ней, как притоки к большой реке, со всех сторон сбегаются цепочки скал поменьше. Смотри! - Он подошел к компьютеру и вызвал нужную информацию. Вывел ее на большой экран на стене. - Это снимки Терфы из космоса. Видишь гряду?
Не увидеть ее было невозможно. Действительно, будто большая река текла по планете вдоль меридиана, собирая малые и большие притоки.
- Так вот, - продолжал отец, - именно в районе гряды и происходят все фокусы. Вся остальная поверхность Терфы преимущественно равнинная, и в целом насыщение кислородом атмосферы там шло успешно. Здесь картина резко менялась: в районах малых образований замедлялось и, по мере приближения к главной скальной цепи, прекращалось вовсе. Надо сказать, что само существование Большой гряды поставило в тупик наших планетологов. Их ученые совещания постоянно оканчивались скандалами, всяк гнул свое. Но ни один из них не смог выдать гипотезу ее происхождения, хоть мало-мальски выдерживающую критику. Я не специалист, но, насколько себе представляю, основная проблема заключалась в породах, лежащих в основании гряды: не могла она на них возникнуть согласно нашим представлениям, и все тут… Конечно, мало ли у природы загадок. Сначала на спор планетологов особого внимания не обратили, а потом, когда такое дело, вспомнили…
Короче, изучали мы эту область тщательно. И вширь, и вглубь.
- Прости, - перебил я, - а ты тоже был на Терфе? Я имею в виду не расследование по делу последней экспедиции, а тогда.
- Нет, не смог выбраться, к сожалению. Как всегда, хватало других дел. Но регулярно изучал отчеты работавших там экспедиций.
- И что же?
- А ничего ровным счетом. Орешек оказался не по зубам. Скалы и скалы. Никакого намека на искусственное происхождение, никаких следов разумной деятельности. Мы уж и так и сяк судили-рядили - полный хаос во внутренней структуре. Магнитных или гравитационных аномалий тоже нет. Зато новую загадку получили… Помнишь, я говорил, что в атмосферу над грядой не проникал кислород?
- Конечно. И вы решили?…
- Да. Решили смонтировать несколько установок прямо на гряде.
- Они не заработали?
- Ну что ты! - отец усмехнулся. - Исправно заработали. Только выделяемый кислород исчезал неизвестно куда… Вот так. Этот эксперимент проводила предпоследняя экспедиция. Что случилось с последней, ты знаешь…
- Скажи, - прервал я затянувшуюся паузу, - последняя экспедиция чем-нибудь отличалась от предыдущих? Задачами, например…
- В целом, нет. Предполагалась обычная работа. Правда, состав был значительно сильнее: руководителем полетел Андерс Вэл, член Совета экспертов. Ты, вероятно, знаешь - выдающийся ученый. Хотел сам на месте изучить все эти чудеса. И команду себе подобрал соответствующую - лучших специалистов Службы колонизации. Фрос, Миз, Гвич, врач Воря - все у нас люди известные. Жалко, Вэл недавно погиб, трагически и глупо…
- И Лиман Фрос тоже, - произнес я.
- Как?! Когда?! - вскинул на меня взгляд отец.
- Вчера утром. На рыбалке. Внезапно остановилось сердце.
- У Лимана? - он растерянно покачал головой. - Никогда бы не подумал, что с ним такое может случиться.
- И тем не менее случилось. Но это еще не все: в конце марта Гэл Миз отправился в заповедник Амазонки и бесследно там исчез. Есть все основания считать его тоже погибшим. Кстати, вот тебе и ответ на вопрос, почему я заинтересовался делом Терфы…
- Думаю, относительно Миза ты ошибаешься, - сказал отец. - Как раз в начале апреля он прилетал к нам. Консультировался у матери по каким-то цветам.
Эту новость надо было хорошенько осмыслить. Кроме того, отец вряд ли что мог добавить к сказанному. И потому, завершив разговор, я поднялся и, пожелав спокойной ночи, отправился к себе.
Уже в дверях обернулся:
- Пап, а ты не помнишь, как звали начальника группы дознания? Ну того, который не захотел тебя слушать на Терфе.
Погрузившийся было вновь в работу отец обернулся, провел пальцем по переносице:
- Имя не помню, а фамилия… Сейчас… Фогг! Старший следователь Фогг.
- Альбин?!
- Точно. Ты его знаешь?
- Приходилось встречаться… еще раз спокойной ночи.
Я вышел, плотно притворив дверь.
По крайней мере одно обстоятельство сейчас прояснилось - нежелание Фогга поручить мне накануне расследование дела, которое, возможно, как-то связано с Терфой.
VI
Первое, что я сделал утром, это поинтересовался в Общем каталоге, не нашелся ли в бассейне Амазонки пропавший Гэл Миз. Если бы это произошло, то Служба обязательно дала такую информацию. Но нет. Сообщалось, что поиски продолжаются. Ночью я воздержался от этого запроса, а приказал себе сразу же спать: сегодня мне нужна была свежая голова.
После завтрака отец куда-то улетел, и мы остались вдвоем с мамой. В разговоре среди прочего я поинтересовался, зачем прилетал Гэл Миз. В отличие от отца, мама страшно любопытна, и, конечно, первым делом стала выяснять, откуда я его знаю. Ничего не поделаешь, пришлось покривить душой и сочинить с горем пополам мало-мальски правдоподобную историю, что я, де, занимаясь на практике одним делом, вынужден был ознакомиться с некоторыми вопросами ботаники и неоднократно сталкивался с этим именем в специальных материалах. Вчера узнал, что этот авторитетный ученый нанес ей визит, и вот теперь любопытно - зачем? Получилось, видимо, не очень удачно, потому что мама, подавив улыбку, сочувственно произнесла:
- Чем тебе только не приходится заниматься?! Что поделать? Сам выбрал стезю… - Но на вопрос ответила: - Это был чисто профессиональный визит. Ему для опытов необходимы несколько редких цветов, и он консультировался по выращиванию. Но знаешь, возможно, это будет тебе интересно, мне казалось, что он очень хотел поговорить с отцом.
- С чего ты взяла?