Поперек обширного зала и вдоль стен сидели сервы. Преимущественно – лидеры восстания, примерно две или три сотни человек. Собственно, все, кто что-то решал. И пусть это была не чернь из домашней обслуги, а вилики и дационы, для шателье-нов, сиживавших недавно на тех же местах, на обитых парчою креслах, между сервами не существовало разницы. Собравшиеся меж тем вряд ли разделили бы подобные воззрения, так как большинство представителей рабской элиты по-своему презирали сервов "низших" категорий, полагая сердцем и душой рабского сообщества исключительно себя.
Председательствовал на заседании Циллий Абант, избранный главой восстания вследствие того, что представлял самый крупный земельный аллод Боссона – бывшие владения лорда Таргета, у которого только в Верхнем Боссоне проживало свыше ста тысяч сервов. Вилик Сабин был заместителем председателя. Он не мог похвастать численностью подчиненных, но соперничал с Циллием в другом – являлся самым популярным членом Совета.
Известность Каро Сабина обеспечивало множество факторов: например, то, что освобождение сервов от рабских ошейников впервые произошло именно в его землях и преимущественно именно его силами был взят Руций – первая база восставших, давшая им в руки современное оружие. Но главное – с ним был Гордиан Рэкс, непобедимый чемпион Боссонских авеналий, "Освободитель", "Апо-стол", "Тринадцатый пророк". Человек, благодаря которому освобождение от ошейников стало возможным в принципе.
Большинство виликов, впрочем, считало себя прагматичными людьми и не разделяло догматиче-ских верований своих подопечных. Для них Гор оставался всего лишь сервом с необычными способностями и орудием в предстоящей борьбе.
В ландкапе также присутствовали: Мишан Трэйт, командующий Армией Свободы и бывший дацион Гора; Астоний Фотий, бывший торговый старшина Кербуля, а ныне новоиспеченный глава города и "первый рабский префект", как его называли горожане; Либер Рихмендер, полковник Кидонского пехотного полка; Вордрик Аймен, полковник Ормского артиллерийского полка; второй заместитель председателя Совета виликов Критий Ларго – бывший лавзейский провилик, а ныне – самый молодой из руководителей восстания; капитан отдельного Боссонского "железного" батальона Бранд Овальд – бывший лавзейский консидорий, а также свыше двух десятков виликов, провиликов, старшин и армейских командиров.
– У нас известия! – без лишних проволочек начал Каро Сабин. – Полчаса назад прибыл гонец из Бронвены. Новости удручают. Сенешаль Боссонской марки, известный всем присутствующим генерал Жернак, готов выступать. Согласно докладам наших друзей из Палаты равных в Бронвене, помимо собственных двух полков сенешаля, в которых около четырех тысяч человек в каждом, под его началом собраны остатки всех войсковых частей, недобитых нами в Верхнем Боссоне… – С этими словами он грозно, но излишне театрально посмотрел на Мишана Трэйта. При этом старый дацион хмыкнул, а вилик продолжил: – Общая численность этих сборных соединений уже не менее пяти тысяч. К этому количеству необходимо прибавить почти двадцать тысяч габеларов, собранных префектом Бронвены со всех южных провинций марки. Всего более тридцати двух тысяч солдат и офицеров, снаряженных в поход. Плюс, как минимум, сотня орудий. Как сообщил наш источник, позавчера вечером на конфиденциальной встрече с префектом сенешаль заявил, что готов выступить против нас немедленно. Возможно, он уже в походе. Признаюсь, мы готовились к решительной схватке за Боссон, но рассчитывали опередить противника в темпах подготовки к кампании.
– Вы пересажали на кол почти все боссонское дворянство, Сабин, чего вы ожидали? – сложив руки на животе, заявил Астоний Фотий. – Торговые сервы из Бронвены и Риона, заезжающие к нам для сбыта товаров, говорят, что шательены просто в бешенстве. Ничего удивительного, что они так усердствуют в желании поскорее добраться до вас, любезный Сабин.
– До нас, любезный Астоний. Что же касается настроений шательенов, то меня они не волнуют. Речь идет не об эмоциях, ибо я уверен, что ненависть рабовладельцев к восставшим рабам – ничто по сравнению с ненавистью нашей армии к бывших хозяевам. Речь идет о готовности к предстоящей военной кампании. Вы, Трэйт, и вы, Рихмендер, и даже вы, Вордрик Аймен, неоднократно убеждали Совет в полной боевой готовности своих соединений к выступлению на Бронвену. Каким образом стало возможно опережение со стороны противника? Это саботаж! Как зажравшиеся королевские чиновники смогли подготовиться к выступлению раньше, чем наша Армия Свободы?
– Вы слишком усердствуете, Сабин, меньше громогласных обвинений. Не забывайте, вы не на плацу перед рядовыми сервами, а на Совете, – заметил Рихмендер. – И о каком опережении, собственно, идет речь? Да, возможно, сенешаль выступит против нас раньше, чем мы двинемся на него. Но кто сказал, что предстоящая кампания зависит от того, кто именно начнет атаку? Мы заверяли Совет в готовности всех трех полков к отражению возможного удара. И это – так!
– Это не так, Рихмендер! Речь шла о том, чтобы обеспечить на случай решительной военной кампании не менее чем троекратный численный перевес в живой силе. Где этот перевес? Противник имеет армию, не уступающую по численности Армии Свободы и даже превышающую ее!
– Да бог с вами, Сабин, их больше на две тысячи!.. – снова вклинился старшина Кербуля. – Хотите, мы наберем недостающих за день?
– И кого мы наберем, Астоний? Подсобных рабочих с огородов и грузчиков из торговых домов? В королевской армии – профессиональные солдаты! Офицерский корпус набран из потомственных шательенов, поколениями, вы слышите, полковник, – он обратился уже к Рихмендеру, – поколениями, упражняющихся в военном ремесле! А вы хотите противопоставить им необученных рекрутов!
– По всей видимости, Сабин, этого хотите вы сами, – ответил Рихмендер. – И не орите на меня! Именно потому что сервов необходимо тренировать и обучать владению оружием, мы и не имеем этого пресловутого численного перевеса. У нас не было офицеров, вообще не было сколько-нибудь опытных в военном деле людей! Никого, только горстка потешных ратоборцев, искусно владеющих холодным оружием. Из этой горстки за два месяца мы с Трэйтом и Вордриком сделали армию! Пусть в чем-то она и уступает королевской, но это реальная военная сила, а не огромная масса пушечного мяса, бегающая по Боссону с мушкетами в руках и не имеющая представления, с какой стороны в него вкладывается пуля. Вы этого хотели, Сабин? Мы итак сократили тренировочный график, как могли. Численность каждого полка превышает штатную в два-три раза. У нас больше половины офицеров получили свою роту спустя пару недель после прибытия в армию! Генерал Жернак собирает солдат. Мы же – делаем их с нуля. Мы сколотили тридцать тысяч человек за два месяца буквально из толпы, а вы смеете обвинять нас в саботаже!
– Действительно, Сабин, вы сгущаете краски. Я думаю, мы вполне способны противостоять корпусу сенешаля, – заявил Циллий. – Вы-то что молчите, Трэйт?
Мишан Трэйт покачал головой.
– Сейчас, когда сформирован значительный офицерский контингент, – сказал самый признанный из военных руководителей бунта, – темпы комплектования новых полков можно будет ускорить. Думаю, через два-три месяца мы действительно сможем добиться решительного численного перевеса над армией короля при приемлемом качестве подготовки войск. Однако набор рекрутов и их под-готовку нужно проводить в спокойной обстановке. Если Жернак с его корпусом подойдет к Кербулю, то на комплектовании новых полков можно будет поставить большой могильный камень. Поэтому, если мы хотим нормально комплектовать армию здесь, в Верхнем Боссоне, нужно выступать навстречу сенешалю и попытаться связать его силы на юге. Наверняка он не решится выступить на Кербуль, если увидит, что мы можем спалить к черту новые усадьбы в нетронутой части марки. Да и шательены порвут его на куски, если он уведет армию на север и оставит их добро без защиты.
– Значит, мы станем играть на опережение и выступаем на Бронвену?
– Несомненно, однако атаковать саму Бронвену мы не сможем – у нас нет осадных орудий, только кулеврины. Да и численного состава недостаточно, чтобы организовать штурм и осаду по всем правилам. Я понятно излагаю?
Все присутствующие согласно закивали.
– Отлично! – махнул рукой Трэйт. – В поле, я надеюсь, мы сможем противостоять корпусу сенешаля почти на равных, однако прямых столкновений я бы старался избегать. Все же у нас очень не-опытная армия. Впрочем, и у Жернака не сахар – погранцы и габелары. Так что, если прижмет, то дадим бой. Ни у него, ни у нас кавалерии практически нет. Дело должны решить пехота и артиллерия. В пушках же у нас перевес, все-таки орудийный парк большинства пограничных застав марки достался нам, а не ему.
Мишан повел могучими плечами, пригладил короткие седые волосы и решительно продолжал:
– Думаю так: идем на юг, быстрым маршем продвигаемся максимально в глубь вражеской территории, возможно, вообще до Риона. По ходу дела сжигаем усадьбы, освобождаем сервов, уничтожаем гарнизоны. В это же время формируем новые полки здесь, в Кербуле. Затем разворачиваемся и обходим Бронвену. Далее – по обстановке. Наше продвижение должно спровоцировать массовые выступления сервов по всему югу Боссонской марки. Секрет электрического тока и его воздействие на рабские хомуты, – при этом Трэйт посмотрел на Гордиана, – известен уже, наверное, по всему Эшвену. Южных сервов нам нужно только поддержать своим военным присутствием, и они сами поднимутся на восстание. Возможно, по крайней мере, я надеюсь на это, массовый бунт сервов на юге и решит исход этого похода. Но даже если и нет, то к этому времени мы сможем подготовить подкрепления в Кербуле и либо дать сенешалю генеральное сражение, либо действительно осадить Бронвену. В любом случае мы выиграем время.