Снова мы встречаемся со Странным, Охотниками и туристами.
Позади кровавая битва у Башни. Смерть и боль внутри. Путь к великому вулкану продолжается. Война разведок выходит на свет божий, хотя… вряд ли мы можем увидеть все потаенное. Чтобы понять правду, нужно раскрыть убийство, а сделать это очень трудно - можно просто не успеть… Все чаще привлекают внимание намеки на то, что таинственный объект "Зеркало-13" не только существует, но и очень притягивает к себе правительства Земли. Главный герой и его спутники чувствуют себя под прицелом безжалостной разрушительной силы власть имущих…
Первый крупный город, старые друзья и новые враги. Резкие виражи сюжета следуют один за другим, и уже непонятно - кто друг, а кто враг. Охотник Странный движим любовью, и ему кажется, что Ирина тоже. Но так ли это в действительности? Первый же секретный объект обдает леденящим ужасом и холодом недоверия к людям. Откуда в пустыне Марса подводная лодка? Чего на самом деле добиваются Военно-космические силы ООН? Надо идти вперед - развязка ждет на железной дороге…
Денис Ватутин
Легенда вулкана
В пылу победы не чувствуешь всех ужасов войны. Только в леденящем душу ознобе поражения сознаешь их до конца.
Артур Конан Дойл
Женщину теряешь так же, как свой батальон: из-за ошибки в расчетах, приказа, который невыполним, и немыслимо тяжких условий. И еще из-за своего скотства…
Эрнест Хемингуэй
Те, кто видит сны наяву в ясный день, всегда идут гораздо дальше тех, кто видит сны, только засыпая по ночам.
Эдгар Аллан По
- Контакт! Вводите адреналин… Пульс нитевидный… Синтез - тридцать процентов… Готово… Газ… Дайте газ…
Я висел под потолком овальной белой комнаты… Что? Страшно? Да…
Лицо бородатого седовласого мужчины склонилось надо мной.
- Ты в порядке?!
- Сатана здесь? - словно сквозь ватную кашу спросил я.
- Тут… там… в коридоре… - Мужчина в простыне нервничал.
- Скажи: а инопланетяне есть?
- Сынок, какие инопланетяне? Что ты ерунду… ой… прости… Посейдон разбушевался… Я не успел… не успел… Прости… Посейдон пока спит… а Тифон работает… он работает на нас…
Я смотрел на седого могучего старца, который разговаривал с постелью и одновременно будто затылком говорил со мной, висящим под потолком…
- Тетя Марта тебе гостинцев передавала…
Запах формалина и хлора…
- …Говорят, еще три недели…
- А мы с мамой купили тебе робота - как настоящий: ходит, глазами сверкает, и лазер у него светится…
- Да ну их, этих роботов, в реактор…
- Защищает от дурного глаза…
- Хочу космическую ракету! С пушками! И видеокамеру, как у того дяденьки…
- Вот когда выздоровеешь…
Я открыл глаза, и темнота ушла…
Медленно, сквозь мутно-серую пелену проступала картинка, как в старинной кювете с проявителем: тогда изображения делали вручную.
На бюро стояла коричневая дугообразная лампа, словно созданная из прессованной ржавчины, бросавшая луч на поверхность.
Эта поверхность из орехового шпона, эта столешница, напоминала рельеф местности, снятый с большой высоты, со спутника… Какие-то промоины, горизонтали высот, впадины и озера. Выцветшие структуры царапин. Глубина линзы из морилки и лака, местами прорезанная черными угольными бороздами ожогов от жала раскаленного паяльника.
Казалось, будто я смотрел сквозь ржавое осеннее марево на дно змеящегося резвого ручейка. Плыл и дрожал воздух.
Звуки и запахи мягкими ростками врезались в меня.
Я услышал шум… и запах: мазутно-земельный, пропитавшийся дымом…
Шел дождь… пахло сырой осенью.
Воздух был свербяще-свежим: в ноздри резко и бесцеремонно врезался озон и гниль.
Все в одночасье стало сырым и холодным. Сквозь туман пепельных облаков изредка проступали вспышки ионных зарниц.
Телескоп покоился в футляре, окно было закрыто, и только форточка дышала этим темным и забродившим воздухом.
В комнате царил какой-то нежилой хирургический порядок: все вещи вклинивались друг в друга, словно зубья шестеренок, будто детали электронной платы.
Казалось бы, все это естественно: обычное дело… Священная круговерть…
С кухни донесся зловещий вой на четыре тона - это закипел старинный дедушкин чайник. Раньше меня этот звук заставлял вздрогнуть, а теперь - ничего, привык. Даже нравится.
Я привычным жестом вытащил из пачки сигарету, взяв разогретый паяльник и прикурив от его жала, - красно-оранжевыми трещинами разошелся кончик сигареты.
Стало теплее… Запахло незнакомым ватным дымом.
И вдруг раздался переливистый звонок в дверь, выбивший меня из равновесия. Я встряхнул головой, увеличивая приток крови к мозгу, поскольку был еще во сне.
Не зная, куда бежать прежде - на кухню или к двери, - я решил, что к двери предпочтительнее: незваный гость, услышав первобытный вой, поймет, что потревожил…
И под вой чайника я открыл дверь…
На пороге стоял мужчина в черной шляпе, с которой капала вода, и в мокром черном плаще. Он блестел под скудными лампами лестничной клетки, отражая все сорок ватт призрачной ионизации.
- Ты меня пустишь? - Он вскинул черные густые брови.
- Заходи. - Я неожиданно для себя улыбнулся. - А где папа?
- У него сейчас трудности… Ты же знаешь. А я ему помогаю с эгидой. - Он раскрыл зонтик, поставив его в углу, и повесил шляпу на крючок в прихожей - с нее скатились жемчужины маленьких капель. - Я уберу, - сказал он торопливо.
- Нет, я. - Продолжая улыбаться, я открыл дверь туалета и вытащил ногой тряпку.
Он прошел на кухню в одних носках, оставляя за собой мокрые следы, и вой чайника утих.
- Ты до сих пор не пользуешься пьезо? - раздался голос с кухни.
- Да, - я возил тряпкой по полу, - привычка, понимаешь.
Через пару минут мы сидели в креслах и курили.
- Не ждал меня, наверное? - Сиреневые губы надломились в усмешке.
- Да вас кто разберет… - начал было я.
- Ой! - Он комично схватился за сердце, вернувшись в коридор. - На себя посмотри, родственник…
- Зачем ты пришел? - спросил я, наливая себе портвейна.
- А как ты думаешь? - Он сделал губами мертвую сизую дугу.
- Хватит! - Я впервые повысил голос. - Вы, мои милые, психа из меня сделали…
- Твоими же руками! - Он ударил по коленям.
- Все! - крикнул я, закашлявшись дымом. - Слышать ничего не хочу! Ты тут на кой?!
Он выпустил дымное облако гаванской сигары и медленно ответил:
- Ты, кажется, хотел… ну ладно, просил. - Он взял бутылку пива и небрежно сковырнул пробку пальцем. - В общем, у тебя было дело?
Я потупился.
- Ну да, - ответил я нехотя, - от тебя не…
- Не… - улыбаясь, ответил он.
- Ну… ты мне объясни… - Я затянулся и хлебнул портвейна. - Вся эта хрень - это прикол?
- Фи, мон дью! - Он поморщился. - Что за выражения! Прикол! Кого-то пытались приколоть?
- Да! - выкрикнул я. - Меня! Тебе мало?! ТЫ!!
- Спокойно… спокойно. - Он вынул из кармана деньги.
Они были мокрыми… разбухшие бумажные банкноты…
Нелепой раскисшей тряпкой он выбросил их в форточку.
- Прости… - я сконфузился, - я просто хотел узнать…
- Ну? - Он вопросительно сощурился.
- Скажи… Каким образом можно вынести это священное сумасшествие, напоминающее танцы и кривляния юродивого?..
Я допил свой портвейн, и пустая бутылка отлетела к куче себе подобных, звонко стукнувшись донышком…
- Прости, мой мальчик, - он, призадумавшись, улыбался, - видишь ли… А как тебе вообще все это кажется?
Он внезапно расцвел: таким я еще его не видел… Он покрылся парчовым черным халатом, рядом с его ногой показалась породистая борзая.
- Ты, собственно, чем недоволен? - спросил он повелительным тоном. - Учился, веселился, женился и работал? Ругался с женой! Пил и мечтал! Даже в кино снимался! Что не так? Приключений захотелось? От земных проблем захотел сбежать?
- Я просто хотел чего-то другого…
- Все вы, люди, всегда хотите чего-то другого, вовсе не того, что у вас есть под носом! - Он сердито нахмурился. - Но не все этого заслуживают, и не всем это надо на самом деле. Вы живете иллюзиями, мальчик мой, и ради иллюзий совершаете глупые и страшные вещи! Что ты сегодня хотел от меня услышать?
- Осень - это своеобразный итог, какая-то черта, когда вспоминается множество событий, происшедших за год, и не только.
Я пытался все ему объяснить…
Я начал забывать все самое страшное, и вместе с ним стало как-то уходить все самое лучшее. Оставалось все самое серое… Странно…
Мы прогуливались по осеннему скверу, и меня охватывало чувство потери чего-то очень важного, не лета… не солнца… какого-то смысла… Я еще злился на себя за то, что чувство это казалось мне банальной обидой: она не хотела идти со мной под руку… от меня сильно пахнет перегаром и табаком…
Иногда наступает момент, когда попадаешь в некий лимбус, чистилище, нулевой меридиан, где можно сохранить игру и подумать над развитием сюжета. Распутье…