- Адмирал Ривз, Ваше Величество.
- Ривза лишить чинов, званий, наград, как и офицеров его штаба. Командующего - казнить немедленно по получении этого приказа. Офицеров штаба - разжаловать в рядовые и отправить в штрафные части. У нас хватит адмиралов и без них. А дерьмо, мечтающее о звёздах на эполетах, мне ни к чему. Если они не знают, когда стоит остановиться - значит, пускай сидят на колу. Это их удержит лучше любого якоря. Готово?
- Да, Ваше Величество.
- Один момент…
Император вновь задумался, затем зачем-то посмотрел в угол, перевёл взгляд на висящий на стене древний портрет, ещё плоский, ручной работы, основателя династии. Затем сунул руку в карман форменных брюк, что-то извлёк. Стамп не поверил своим глазам: обычный имперский кред, мелкая разменная монетка.
- Орёл или решка? Ну!
- Решка, Ваше Величество.
Грем удовлетворённо улыбнулся.
- Значит, так тому и быть. Дайте им возможность учиться управлять кораблями. Естественно, тем, кто к этому способен. Я слыхал, что у них достаточно атмосферных пилотов? Думаю, несложно будет научить их воевать и в космосе. И ещё, Колин… Начинайте думать над штурмом Рейры.
- Сколько я могу использовать людей?
- Не больше миллиона. Я не хочу рисковать короной. А эти земляне настолько непредсказуемы… Кто знает, чем оно всё кончится. Единственное, что мне известно точно - война закончится. Нашей победой. Но какой ценой?..
…Дверь в отсек уже привычно развалилась на две части, и внутрь вошёл поджавший губы до такой степени, что те превратились в тонкую ниточку, майор Трес. Окинул хмурым взглядом напрягшихся людей, замерших на койках, затем повернулся к вскочившему Иванову.
- Построить людей. Приказ императора.
- Есть!
Короткая команда. Быстрое движение, и вот девяносто человек в напряжении застыли в шеренге. Что сейчас будет? Между тем имперец, злобно окинув строй взглядом и не найдя к чему придраться, выудил офицерский планшет и стал зачитывать:
- Утвердить выданные перед сражением полевые патенты…
- Во славу империи! - дружно рявкнуло подразделение.
Майор даже вздрогнул от неожиданности, но справился и под конец заявил:
- А теперь - познакомьтесь с вашим новым командиром. Прошу вас, третий лейтенант.
И в дверь шагнул Иван Данилович. Секунду никто не верил своим глазам - на плечах Черняховского горели новенькие ромбы - офицер! А ведь ещё час назад он ждал смерти… Майор между тем убрал планшет, обернулся к землянину:
- Ещё раз поздравляю вас с первым офицерским чином, господин третий лейтенант. Приступайте к командованию.
- Служу империи!
Стукнув кулаком себя в грудь, как здесь было принято, Черняховский склонил голову.
Трес отмахнул обратное приветствие и вышел прочь. Едва дверь за ним закрылась и сработали замки, как новоиспечённый третий лейтенант скомандовал:
- Вольно! Разойдись!
И через миг оказался в плотном кольце бойцов, радостно хлопающих его по плечам, обнимающих, поздравляющих. Хотели было качать, но вовремя сообразили, что потолки в отсеке низкие и на радостях приложить командира о потолок ничего не стоит.
- Жаль, спрыснуть погоны нечем, - тоскливо произнёс кто-то, но Черняховский заговорщически подмигнул:
- Ничего. Сейчас вернёмся на базу, там оторвёмся. Император даёт всем сутки отдыха, а затем - проходим последние занятия, тестирование и, ребята, будем прощаться. Как ни жаль.
- А что случилось, Иван Данилович?
Тот скорчил постную рожицу, потом заговорил унылым голосом:
- Император наш, в своей неизбывной милости, посадил на кол командующего этим флотом.
- За что?!
- За потерю чувства реальности, едва не приведшую к бунту во вверенных ему частях. А офицеров штаба - разжаловал в рядовые и отправил в штрафбат. За то, что не сдержали командира. В принципе - справедливо.
Кто-то из-за спины произнёс:
- Эх, если бы у нас товарищ Сталин такой же справедливый был… Сколько народу сохранили бы…
- Именно, что "бы"! Но ладно. Поступило указание - провести поголовную проверку всего состава репликантов на предмет пригодности к управлению космическими кораблями. Так-то!
- Ничего себе… - ошарашенно протянул кто-то.
- Здорово…
Третий лейтенант усмехнулся:
- Это ничего. Если будем так же воевать, то скоро вся армия и весь флот станут состоять только из нас!
- Круто…
Словечко было непонятным, из новых. Сказал его кто-то с последней войны, чеченской. Михаил постарался запомнить. Уж больно красиво оно звучало. А бывший генерал закончил:
- Так что, народ, сутки отдыха. Потом неделя учёбы и расформирование. По новым местам поедем. - И подмигнул. - А теперь - ужин и отбой. И так засиделись. Сержанты - командуйте!..
В столовой сидели за отдельным столом, сам Черняховский и пять оставшихся взводных. Разговаривали вполголоса, но уши сидящих вблизи подозрительно шевелились. Поэтому просто делились впечатлениями, хотя языки зудели спросить совсем другое. Наконец с едой было закончено, и третий лейтенант приказал отвести подчинённых в кубрик, а сержантам потом явиться сюда же. Минут через десять, когда всё было выполнено, пятерка вернулась в столовую. Выглянувший было кухонный наряд, узревший сияние погон, испарился в одном из многочисленных подсобных помещений и серьёзной беседе не мешал…
- Потери большие, Иван Данилыч?
- Двенадцать тысяч. В основном - румыны, итальянцы, очень много французов. Последние вообще вояки никудышные. Да и поляки - то же самое. Гонору много, а толку - чуть. Вон, Эрвин заодно с "лягушатниками" и их матом крыл.
- А как вы с ним, Иван Данилович? В одной-то камере? Не подрались?
Офицер усмехнулся:
- Голова человеку дана не только гвозди заколачивать. Чего мне с ним драться? Потому что немец? Так, простите, он против нас не воевал. Он бриттов в Африке полотенцем гонял. Одним корпусом несколько армий. Да ещё… - Заговорщически улыбнулся: - Макаронников воевать по-настоящему заставил.
Иванов не выдержал:
- Иди ты…
Двое сидящих по бокам сержантов, "афганец" и "чеченец", переглянулись, потом чей-то кулак въехал Мишке в бок:
- Субординацию соблюдай, сержант!
- Простите, Иван Данилович!
- Да ничего. Я бы сам не поверил, особенно после сталинградских кошек…
Все рассмеялись. Потом заговорили дальше.
- И что?
- Что? Нормальный он, Роммель. Думающий. Короче, ребята… Словом, так, против одного врага воевать и на одной стороне я бы с ним согласился.
И осёкся, увидев открытые рты. Торопливо добавил:
- Мы своё с ними уже отделили. С одних полей восстали. И сейчас воюем за новую жизнь. На одной стороне и против одного врага. Так что делить нам нечего. А кто старое помянет - глаз вон. Помните? Тем более что Гитлера давно нет, да и лет сколько прошло…
Все дружно кивнули головами.
- Ладно, пошли в отсек. Скоро уже отбой, а там и База… Нам-то с ними ещё туда-сюда. А вот как американцы с японцами уживаться будут - это вопрос! И ещё какой!
Шедший первым Воронцов, "афганец", чуть не споткнулся:
- Здесь ещё и камикадзе имеются?!
- Не знаю, как их у себя называют, но я их на флагмане видел, где в карцере сидел. Что японцы - точно. Без обмана.
- Сурово…
"Бесстрашный" вынырнул из подпространства и пошёл по касательной к планете. Десантники уже стояли в своём снаряжении на телепортационной платформе, ожидая активации. Команда, вспышка. И вот оно, такое знакомое солнце и военный городок. Михаил с сожалением осмотрелся - опять они одни. Только их рота. Тех, с кем дрался плечом к плечу, рядом нет. Раскидали по разным местам. Откуда забрали, туда и вернули. Впрочем, ладно. Иван Данилыч уже косится. Пора, Михаил…
- Рота, в расположение, шагом - марш! Раз-два! Раз-два! Песню - запе-вай!
В чистый, напоенный запахом пряных трав местной степи, окружающей тренировочный лагерь, взвился мощный голос запевалы:
На границе тучи ходят хмуро,
Край суровый тишиной объят,
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят…
А вот и Раут. Стоит, губы шевелятся. Считает. Ждёт потерь. Снова пересчитывает. Не верит своим глазам. А впереди - Иван Данилович. Ромбами на погонах лейтенантскими сияет…
С утра отдых. Редкое солдатское счастье. Можно ничего не делать, валяться на кровати, смотреть головизор, читать книжку или писать письма домой, которые никогда не получат родственники. А ещё можно засесть в учебном классе, включить компьютер и попытаться проиграть заново всё, что происходило с тобой в те двое суток. Снова ощутить надсадное дыхание напарника в микрофонах, рвущийся со свистом воздух в измученных лёгких, кипение адреналина в бурлящей от опасности крови. Всё можно. Имперские офицеры и сержанты сегодня в городке не присутствуют. Хоть водку пей. Ничего тебе не будет. Но удивительно, к спиртному никто не притронулся, хотя лавочка и работала без ограничений. Только отчего-то солдаты не местный алкоголь пьют, а чай. Ну, не совсем чай, так, есть у них одно растение. Тоже заваривают в кипятке. Настой получается густой, коричневый, взбадривает сильно. Сон ещё пропадает. Вот и сидят бойцы, расслабляются. У каждого на столе по коробке конфет или какой-нибудь выпечки. Уплетают сладкое. А почему - сами понять не могут. Может, потому что утром медицинское освидетельствование на предмет пригодности к космическим полётам? Тоже причина…