Я неслышно вздохнул, завершил процесс перегрузки продуктов в багажник и с некоторой опаской залез в машину. С пол минутки я посидел, ожидая начала разборок, но так ничего и не дождавшись, начал выруливать с парковки.
***
Мелькавшие за окном сосны действовали умиротворяюще, но к сожалению только на меня одного, но, тем не менее, я начал думать, как выкарабкаться из этой неприятной ситуации.
"Если их, в таком вот состоянии, озлобленных на меня и на всё вокруг привезти на шашлыки, ничего хорошего не получится... Вот бы разделить их как-нибудь!"
И тут мне пришла в голову идея.
"Через пару километров будет отворотка на станцию электрички, и если заехать туда и постоять там подольше, то может кто-нибудь и передумает ехать со мной дальше. Ведь решение ехать было наверняка принято сгоряча, а я понесся сломя голову, словно стремясь уехать от чего-то. Но уехать от неприятностей не удастся: вон они сидят... неприятности, насупились! Точно, буду стоять на станции до тех пор, пока одна из них или даже обе не передумают и, обидевшись на меня, не уедут в Москву на электричке. А уж потом на трезвую голову, решим что делать!"
Я откашлялся, привлекая внимание, и сказал, удивляясь про себя, как тонко и жалко звучит в данный момент мой доселе уверенный голос.
- Я тут вспомнил... что ...кхм... забыл кое что купить. Надо пока не поздно заехать в магазин... Так что сейчас я заеду на станцию... Где электрички...- тут я замолчал. Нельзя слишком уж явно намекать на то, что желательно нам сейчас расстаться и обдумать всё спокойно, без эмоций. Но никакой заметной реакции, а вернее вообще никакой реакции на свое объявление я не получил. Девушки сидели, как сидели: прямо, неподвижно и смотрели куда угодно, но только не на меня.
"Да... всё хреново-то как!" - посочувствовал я сам себе, сворачивая на дорогу к станции. Дорога была хоть и асфальтированной, но никак не основной и потому ещё больше сузилась. Кроны деревьев теперь местами уже смыкались над нами. Вокруг сразу и ощутимо потемнело. Я сбросил скорость. На такой узкой без обочин лесной дороге, гнать было чревато. Именно это нас и спасло, когда после очередного крутого поворота машина влетела в плотный туман.
Я торопливо ударил по тормозам. Меня мотнуло вперед. Сидевшую прямо, словно проглотила, что ровное и прямое, Иру качнуло к лобовому стеклу с гораздо большей амплитудой, чем меня, но ремень удержал. Сзади раздался короткий вскрик Светы. Машину немного занесло, скрежеща по асфальту всеми застопорившимися колесами, мы продвинулись ещё немного и встали. Я быстро обернулся назад и спросил.
- Светик, что случилось? Ты в порядке?
- Ногу... ушибла! У тебя тут накидано какого-то железа! Неужели другого места не нашел! - раздалось в ответ. При этом голосок моей белокурой куколки звучал не мягко, сладко и нежно, как обычно, а довольно-таки сварливо.
"Видимо не всегда Света бывает милой и ласковой, - с неприятным удивлением обнаружил я. - С другой стороны и я буду наверно говорить иначе, если мне со всей дури засадят чем-нибудь по колену", - подумал я, выпрыгивая их машины и торопясь открыть заднюю дверь, чтобы осмотреть поврежденную ногу подруги.
Но быстро сделать это не удалось. Едва я выпрыгнул из машины, как тут же вообще потерял всякую ориентировку. Настолько густой был туман, да в придачу и какой-то плотный что ли. Даже продвигаться в нем можно было, только прикладывая некоторые усилия. Словно в жидкий кисель какой-то попал. Вообще ничего не было видно. Даже свою ладонь, поднесенную прямо к лицу. Я протянул руку влево и нащупал открытую дверцу машины. Держась словно слепой, а в принципе так и было в данный момент, я двинулся вдоль машины.
Нащупав заднюю дверь, я распахнул ее и сунул свой нос внутрь `Патфайндера`.
Что удивительно: в салоне тумана не было, несмотря на то, что я оставил переднюю дверь открытой. Но это я так, мельком отметил про себя и сразу уставился на держащуюся за колено Свету.
- Что? Ты как?
- Болит ... сильно, - с выступившими на глазах слезами сказала Света. Она держалась обеими руками за свое колено.
- Хорошо ещё, что ты в джинсах поехала, а ведь сначала в мини юбке собиралась... - тут я словно подавился и замолчал.
"Черт! Ведь Ира-то всё слышит и такое свидетельство наших близких отношений со Светой ей не понравится... Но с другой-то стороны: чего уж теперь скрывать..."
Ушиблась Света о новенький, недавно купленный мангал, который я не стал класть в багажник, чтобы он там не поколотил недешевое спиртное. Бутылки не побились, но вот колено Света себе ушибла, даже в отсутствие мини юбки. Обтянутая облегающими тонкими джинсами ножка Светы выглядела настолько притягательно, что я непроизвольно протянул руку, чтобы погладить эту Светину ножку.
- Не трогай! - взвизгнула Света и довольно сильно шлепнула по моей руке, с совершенно ясными намерениями уже было зависшей над ее бедром.
- Извини, я не подумал... Может тебе стоит снять джинсы и взглянуть на ушиб поближе? - понизив голос почти до шепота, предложил я.
- Да вот прямо сейчас, прямо тут и разденусь! На ушиб пусть посмотрит доктор на станции, а не ты, мы ведь кажется, туда едем!
"Похоже, я вышел из доверия, - скорбно подумал я про себя. - А ведь ещё два дня назад она с удовольствием подставляла мне любую из своих ножек на выбор и ничуть не возражала против поглаживания, не говоря уже про осмотр, в гораздо более интимной обстановке, чем сейчас", - но вслух поторопился согласиться со своей сердитой возлюбленной.
- Конечно, мы едем на станцию, но вот этот туман... - найдя повод переключить внимание с себя на внешние обстоятельства, я сделал шаг назад и огляделся. Туман по-прежнему стоял вокруг машины стеной и в свете фар выглядел розовато-белым. Открытой двери машины уже не было видно, и лишь свет фар слабо-слабо подсвечивал туман.
Держась за машину, я вернулся обратно к себе, на водительское сиденье.
- Придется ждать! - нарушил я вновь затопившую салон машины тишину. - В таком тумане можем запросто уехать куда-нибудь не туда.
Никто никак не прокомментировал мое заявление. Девушки категорически не хотели общаться.
"И что у нас будет за пикник в такой атмосфере, если они на станции не сядут на электричку? - подумал я и включил радио. - Может, что-нибудь насчет погоды скажут, или про туман этот".
Но надежды оказались тщетны, ничего услышать не удалось. Сколько я ни перебирал настройки, ни одной радиостанции не нашел.
"В яме, что ли в какой очутились?" - озадаченно подумал я, выключая приемник и берясь за сотовый. К моему крайнему удивлению и он отказался связаться хоть с какой-нибудь вышкой. Игрушки игрались, но вот ни связи, ни Интернета не было совсем.
Вот это мне очень не понравилось. Вышек в округе было натыкано немало, и чтобы не было связи...
Ирина ещё раньше меня успевшая проверить, как обстоят дела со связью, молча и демонстративно, так резко опустила сиденье, вытягивая ноги и устраиваясь поудобнее подремать, что ненароком задела по больной ноге уже успокоившуюся было Свету. Та громко зашипела от резко усилившейся боли в колене, но высказывать претензии Ирине не рискнула и растянулась на заднем сиденье, аккуратно пристраивая свою ушибленную ногу.
Я, дабы не усугубить ненароком ситуацию ещё больше, остался сидеть, как сидел, только прикрыл глаза.
***
Когда я пришел в себя и посмотрел на часы, то обнаружил, что незаметно для себя продрых в таком сидячем положении почти два часа.
"Ничего себе, как стресс благотворно воздействует на мой сон!" - удивился я и бросил быстрые взгляды на Ирину и Свету. Они мирно спали и даже слегка посапывали.
"Какие они милые... когда спят и в каких жутких чудовищ могут превратиться, если дать им повод", - философски размышлял я, глядя поочередно то на расслабившуюся во сне Иру, выглядевшую во сне обиженной маленькой девочкой, то на Свету, которую во сне болевшая нога не мучила и она с легкой полуулыбкой на губах выглядела совершеннейшей няшкой.
"Смогу ли я когда-нибудь ещё увидеть их вот так близко? Возьмут, выйдут на станции сразу обе, пошлют меня далеко - далеко и уедут обратно в Москву. И не встретимся больше! Не захотят они со мной больше встречаться! - вдруг подумал я. - Сейчас не захотят, потому что обиделись, а потом, когда обида пройдет, кто-нибудь более достойный уже будет около них рядом. Тем более я так и не решил, кого же из них я люблю больше?"
Так я и сидел, любуясь спящими девушками.
"Может еще всё как-нибудь утрясется?" - попытался я отогнать охватывавшую меня с каждой секундой всё сильнее грусть и тоску по упущенной возможности остаться в будущем рядом с этими спящими красавицами.
"Если бы кто-то из них остался наедине со мной, то я бы постарался убедить ее в том, что я на всё согласен, лишь бы меня простили! Пусть даже не сейчас, немедленно, а потом в будущем! Но ведь сейчас, пока будешь извиняться перед одной, уверяя, что любишь ее больше жизни, вторая-то, услышав такие слова, просто сойдет с ума от злости, полагая, что именно ее я коварно обманывал всё это время. Обиженная устроит такой скандал, что мне ещё долго икаться будет, и рикошетом это отпугнет и ту, у которой я решусь просить прощения... И всё-таки, кого мне выбрать, а с кем расстаться?" - пытаясь решить этот неразрешимый вопрос, я бездумно уставился в посветлевшее лобовое стекло машины. И тут вдруг до меня дошло, что снаружи светло так, словно мы проспали в машине всю ночь и сейчас наступает рассвет.
- Но этого же не может быть! - пробормотал я вполголоса, глядя на свои часы. - Швейцарцы часы делают на совесть, а они уверяют меня, что прошло всего два часа! Ну и как тогда объяснить, что, похоже, наступает рассвет!?