Конан наморщил лоб. Где же в этом огромном замке могли держать знатную пленницу? Он не имел о том ни малейшего понятия; стадо быть, начинать поиск, надеясь на свою удачу и милость Крома, придется прямо отсюда. Прижимаясь к стене, киммериец начал осторожно пробираться вперед, время от времени останавливаясь и внимательно прислушиваясь. Он все еще никого не встретил, но теперь его ушей достигали страшные крики и стоны, доносящиеся откуда-то сверху; видимо, большая часть обитателей замка находилась там, любуясь какой-то жестокой расправой.
Наконец юный варвар достиг места, где вбок от галереи отходил коридор, широкий и намного лучше освещенный. Осторожно заглянув туда, киммериец увидел двух человек - похоже, это были стражники, охранявшие какую-то зарешеченную дверь. Конан никогда прежде не встречал гиперборейцев, и, хоть был он парнем не робкого десятка, сейчас один их вид вызвал у юноши холодную дрожь. Эти стражи не походили на людей; так, по мнению Конана, могли выглядеть обитатели потустороннего мира, Серых Равнин, где властвует грозный Нергал. У воинов Халоги были бледные худые лица и ничего не выражающие желтые глаза, скрытые космами тусклых бесцветных волос; с плеч свисало черное одеяние, и лишь посередине груди ярким пятном выделялась красная эмблема владычицы Вамматар. Киммерийцу вдруг вспомнились легенды, утверждавшие, что замок ее населяют не живые люди, а мертвецы, призванные черными колдунами из могил. Наверно, подумал он, эти кровавые пятна - след вырванных у них сердец…
Стряхнув с себя недолгое оцепенение, Конан одним прыжком покрыл отделявший его от стражей десяток локтей. Один Кром ведал, мертвецы они или нет, но вот кровь из их ран текла - в этом он смог убедиться, вонзив кинжал под ребро ближайшего к нему гиперборейца; тот свалился мешком, даже не успев вскрикнуть. Второй стражник выхватил длинный меч, но Конан действовал быстрее: еще один стремительный взмах клинка - и противник рухнул на пол с перерезанным горлом.
Оглядевшись и увидев поблизости приоткрытую дверь в стене прохода, киммериец перетащил туда тела убитых, предварительно сняв с них оружие. Потом он вернулся к той темнице, которую они охраняли. За решеткой, широко раскрыв глаза невероятно глубокого и чистого голубого цвета, стояла стройная девушка. Она была высока и очень красива: правильные черты лица, густые длинные волосы, напоминавшие сноп спелой пшеницы, алые губы и брови, подобные птичьим крыльям. Затаив дыхание, она наблюдала за короткой схваткой, несомненно понимая, что сейчас решается ее участь. Однако на ее лице нельзя было заметить и тени страха.
- Кто ты, воин? - негромко спросила она.
- Меня зовут Конан-киммериец, девушка. Пришел твой отец со своими людьми, и я - из его отряда… - Конан немного помедлил и спросил: - Ведь ты - Ранн, дочь Ньорда?
- Да, Ранн, дочь вождя асиров, - гордо вскинув головку с копной золотистых волос, ответила девушка.
- Вот и отлично, - пробормотал варвар, шаря на поясе убитого стражника. Он нашел ключ, вставил его в замок и провернул. - Видно, Кром покровительствует мне; я быстро тебя разыскал. А теперь мы можем идти. Быстрее!
- Ты пришел сюда один? - недоверчиво воскликнула Ранн.
Конан коротко кивнул и помог девушке выбраться из камеры. Один из клинков убитых стражей он взял себе, второй отдал спутнице, и они осторожно двинулись вдоль стены - прямиком в ту галерею, из которой появился киммериец. Поступь его была неслышной, в глазах отражался пляшущий огонь факелов; в любой момент он был готов отразить внезапное нападение. Девушке, что следовала за ним по пятам, он вдруг показался не человеком, а огромным, крадущимся по тропе диким зверем. Такому хищнику лучше не заступать дорогу - растерзает любого!
Но сам киммериец прекрасно понимал, что удача не может сопутствовать ему вечно - рано или поздно он все же наткнется на кого-нибудь из обитателей замка. Он опять обратился в мыслях к великому Крому, могущественному богу своей родной страны, испрашивая у него заступничества; всего-то и надо было помочь им незамеченными добраться до той бойницы, где он припрятал веревку. Но, поминая Крома, рассчитывал киммериец все же на собственные силы - и на поддержку своей юной спутницы; он знал, что женщины Асгарда умели неплохо обращаться с оружием и нередко плечом к плечу сражались рядом со своими мужьями. Так что с тремя-четырьмя противниками они справятся без труда, думал Конан, неслышно ступая по каменному полу. Но вот если их будет больше - шесть, десять?.. Что тогда?
Боевой опыт молодого киммерийца был невелик, но подсказывал ему, что от ударов со всех сторон уберечься невозможно. Если, обороняясь спина к спине, они с девушкой какое-то время смогут отбиваться от врагов, все равно шум схватки поднимет на ноги весь гарнизон замка. Ну что ж, выходит, надо отвлечь внимание гиперборейцев… Но как? В этот момент взгляд варвара упал на торчавший в массивном железном кольце смоляной факел. Огонь - вот что может их спасти! Толстые стены замка сложены из камней, но перекрытия и потолки - деревянные; Конан удостоверился в этом, пнув носком сапога в пол. И гореть - тут на губах Конана зазмеилась не предвещавшая ничего доброго усмешка - они будут прекрасно! Только, пожалуй, одного факела для этого не хватит; неплохо бы найти место, где они хранятся в большем количестве.
Он стал наугад открывать все попадавшиеся по пути двери. Первые несколько попыток не принесли желаемого успеха, а когда он потянул за кованую ручку четвертую или пятую дверь, то услышал за поворотом голоса и тяжелый грохот сапог. К счастью, следующая дверь оказалась незапертой, и Конан, распахнув ее, сильным рывком втащил за собой девушку в какую-то темную каморку, знаком призывая ее к молчанию. Стиснув в руках клинки, они напряженно прислушивались к тому, что происходило снаружи; но шаги и глухие голоса гиперборейских воинов вскоре затихли вдали. Видно, Кром внял мольбам киммерийца: они вновь остались незамеченными!
Но вскоре Конан узнал, что везение его на том не закончилось - осторожно приоткрыв дверь и убедившись, что на галерее больше никого нет, он только сейчас разглядел, что же именно находится в их каморке. Это был как раз склад факелов! У одной стены высилась целая груда факельных стволов с просмоленными концами, а в углу стояла бочка со смолой. Киммериец тут же опрокинул ее набок, и густая черная смола начала медленно растекаться по полу. Снова выглянув в коридор, он сорвал со стены горящий факел и с довольной ухмылкой швырнул его в смоляную лужу. Спустя некоторое время она занялась огнем, и из комнаты повалили клубы густого черного дыма.
Выскочив на галерею, Конан потащил едва поспевавшую за ним девушку к двери - к той самой, где была комната с бойницей, через которую он проник в крепость. Возможно, начавшийся пожар отвлечет внимание гиперборейских воинов, и они успеют вылезти наружу; а там, спустившись по веревке, незаметно доберутся до лагеря людей Ньорда. Во всяком случае, так рассчитывал Конан; и в тот день Кром был к нему милостив.
IV
Вождь асиров, не помня себя от счастья, прижимал к груди вновь обретенную дочь. Суровый воин не скрывал выступивших на глазах слез; ему трудно было найти слова, что выразили бы его благодарность, но он взирал на Конана с такой признательностью, что юный киммериец счел себя вполне вознагражденным за все свои лишения, обиды и труды.
Не медля, отряд двинулся к рубежу Асгарда. Все понимали, что, несмотря на замешательство и переполох, царившие сейчас в Халоге, рано или поздно за ними будет выслана погоня. Замок пылал, над ним клубились облака черного дыма, и асы надеялись, что если не все, то хотя бы часть белесых нелюдей-гиперборейцев сгинет в страшной пламенной пучине.
Уходить полагалось немедленно и быстро; лишь в глубине асгардских земель воины могли чувствовать себя в относительной безопасности. Ньорд решил, что не имеет особого смысла маскироваться при отходе; главным сейчас было как можно скорее покинуть окрестности пылающего замка.
Но сквозь клубы огня и дыма с высокой стены своей цитадели вслед отступающему асирскому отряду смотрела прекрасная и жестокая владычица Халоги; и взгляд Вамматар был полон ненависти, а губы кривила злая усмешка.
К вечеру от еще не промерзших болот начал подниматься туман, вызывая у людей не только дрожь озноба, но и какую-то странную неосознанную тревогу.
Воины Ньорда опасались неминуемой погони, и время от времени то один, то другой приникал ухом к заснеженной холодной земле, а, поднявшись, успокаивал соратников, говоря, что отдаленного гула копыт все еще не слышно. Туман сгущался, сырой морозный воздух обжигал глотки, но асы не останавливались и старались двигаться как можно быстрее. Вдруг в наступающих сумерках Конан оглянулся назад и, присмотревшись, воскликнул:
- Кром! Они уже близко!
Встревоженные воины замерли, но ни один из них не мог рассмотреть что-либо, напоминающее погоню. Не было слышно ни стука лошадиных копыт, ни топота сапог, ни голосов, ни звона оружия; над снежной равниной волглым сырым пологом лежала тишина. Успокоившись, асы уже начали было подтрунивать над молодым киммерийцем, когда один из воинов, отличавшийся острым зрением, крикнул:
- Конан прав - они приближаются! Не на конях! За нами идет пешее войско!
- Прибавить шагу! - зычно скомандовал вождь асиров. - Сегодня ночью привала не будет; у бледных хорьков больше людей, и в таком тумане они могут незаметно к нам подобраться. Мы не сможем выставить столько дозорных, сколько надо, чтоб заметить их. А потому - вперед! Быстрее!
Отряд продолжил свой путь. Солнце село, на землю опустились сумерки, потом - ночная мгла. И, когда болотистую равнину осветили холодные серебряные лучи взошедшей луны, воины асов содрогнулись от ужаса. Те, кто преследовал их, были близко, совсем близко! Это казалось невероятным, но это было так.