Резко встряхнув головой, старшина скинул с себя внезапно накатившее оцепенение и открыл глаза. Люди все так же шли и шли мимо, шаркая ногами по гранитным плитам пола. Только вот проклятый азиат исчез. Как бишь его звали? Ведь только что держал паспорт в руках! Малютин попытался вызвать в памяти образ своего недавнего визави, но безуспешно: картина расплывалась, меняя очертания, он никак не мог сосредоточиться, складывалось неприятное ощущение, будто голову туго набили ватой. "Чертовщина какая-то", – сплюнул себе под ноги старшина и нехотя поплелся в сторону помещения милицейского пикета – там в принесенном из дома двухлитровом термосе его ждал еще теплый, а главное, очень крепкий кофе. Чашечка-другая ему сейчас не повредит, это уж точно.
Постепенно воспоминания о странной встрече тускнели, стирались, исчезали из памяти, и уже через час Малютин и думать забыл о странном незнакомце, с которым его столкнула судьба.
Часть I
Явление тени
Глава 1
– Константин Валентинович, можно войти? – В дверях кабинета без малейшего стука показалась кудлатая голова Леши Виноградова.
– Можно, если осторожно, – со вздохом ответил сидевший за заваленным бумагами столом широкоплечий, крепко сбитый, начинающий понемногу лысеть мужчина и отложил в сторону какую-то папку, содержимое которой задумчиво изучал. – Ты отчет составил?
– Я его пишу, – потупил взор Виноградов. – Если честно, Константин Валентинович, такая ху… художественная литература получается, хоть вешайся.
– Тебе литература, а мне завтра с отчетом в Москву ехать, – с недовольной миной отозвался хозяин кабинета. – О чем я там докладывать буду? О том, что мы тут баклуши бьем да водку пьем?
Сердиться Константину Валентиновичу, которого близкие друзья и коллеги по старой доброй традиции называли Призраком, было с чего. Они сидели в Петербурге вот уже вторую неделю кряду, но дело, ради которого группа столичных специалистов спешным порядком вылетела в этот затянутый тучами город, так и не сдвинулось ни на йоту. В Питере и вправду творилось что-то непонятное, только ухватить хоть какую-то логику в странной цепочке произошедших за последние дни событий им пока никак не удавалось. Да и ливень, то стихавший, то набирающий силу вновь, изрядно действовал на нервы. Порой Призрак думал, что, если уж судьбою для них уготована участь проторчать в сырой и дождливой Северной Пальмире еще хотя бы пару недель, ему придется как минимум отрастить себе жабры.
– Ладно, рассказывай, – устало махнул он рукой. – Что там у нас стряслось? Опять то же самое?
– Ага, – тряхнул лохматой шевелюрой помощник и без приглашения плюхнулся в кресло. – Значится, выехал я по первому же сигналу…
Неладное Виноградов почувствовал сразу, как только служебная машина остановилась в нескольких шагах от предполагаемого места происшествия. В прохладном и влажном после недавней грозы воздухе разлилось хорошо ощутимое напряжение, наполняющее тело чистой, упругой силой, покалывающее в кончиках пальцев тонкими невидимыми иглами. Так всегда бывает, если где-то поблизости произошел массированный выброс пси-энергии. Пространство загрязняется остатками сырой силы, иной раз приносящей не меньший вред, чем низкоуровневый знак. Которые, между прочим, после использования исчезают полностью и ненужных следов почти не оставляют. Алексей вышел из автомобиля, захлопнул дверцу и внимательно осмотрелся.
Прямой, как стрела, переулок уходил вдаль, вливаясь через три сотни метров в широкий оживленный проспект. Днем здесь бывало не слишком много публики, благодаря чему, возможно, на сей раз и удалось обойтись практически без пострадавших. Интересовавшее Виноградова кафе располагалось в полуподвальном помещении ветхого здания с облупленным грязно-желтым фасадом, прямо на противоположной стороне улицы. Утонувшие в асфальте окна первого этажа, арка с массивными петлями канувших в небытие чугунных ворот, в глубине угадывается дурнопахнущий полумрак двора-колодца – вполне типичный для этих мест пейзаж. Над входом в заведение болталась дешевая пластиковая вывеска, на которой гордо значилось название заведения: "Делириум". "Интересно, – с улыбкой подумал Алексей, – владеют ли хозяева пострадавшей кафешки латынью?"
В пару шагов миновав проезжую часть и ловко перемахнув бордюр, который аборигены почему-то упорно предпочитали именовать поребриком, Виноградов очутился возле гостеприимно распахнутых дверей кафе. Вернее, распахнутыми они казались лишь издалека: одна дверь кое-как болталась на вывернутом из стены косяке, вторая, начисто лишившись стекол, была вдавлена в глубь помещения так, словно в недавнем прошлом она как минимум пережила лобовое столкновение с тепловозом. Заглянув внутрь, Алексей присвистнул: о том, что когда-то здесь стояли столики для посетителей, можно было догадаться лишь по равномерно раскиданным по полу разнокалиберным обломкам; повсюду блестели осколки битого стекла и посуды, барную стойку разнесло вдребезги, подвесной потолок обвалился, частично обнажив некогда поддерживавший его металлический каркас, из-под которого безвольно свисали перепутанные лианы проводов. Откуда-то сверху, журча, капала вода. Виноградов привычно прикрыл глаза, нырнул в ментал – и присвистнул еще раз. В тесном помещении кафе, ритмично вздымаясь и опадая, клубилась густая, смолянистая черно-серая мгла. То, что никто из числа обитателей ментала еще не попытался интереса ради прорваться сквозь очевидную лазейку в реальный мир, иначе как чудом не объяснишь.
Накинув на себя "ледяное зеркало" – несложный знак, тем не менее надежно охранявший своего создателя от внешнего воздействия пси-излучения, – Алексей принялся за работу. Сотворить такое безобразие мог только маг третьего-четвертого уровня, не ниже, следовательно, в ментальном пространстве должны были остаться следы его ауры, уникальные для каждого практикующего псиона, как отпечатки пальцев. После интенсивного энергетического воздействия на физическую реальность оттиски ауры могли держаться в тонком мире до полусуток, однако в большинстве случаев бесследно исчезали спустя всего лишь несколько часов. Виноградов успел, причем успел с неплохим запасом: кафе подверглось нападению чуть больше часа назад, и прибывший по тревоге наряд милиции, убедившись в том, что террористы и взрывчатка тут совершенно ни при чем, незамедлительно вызвали на место экспертов-псионов. Вон у тротуара до сих пор понуро стоят два бело-синих "бобика", а внутри заведения, спотыкаясь о бренные останки столов и стульев и сдавленно матюгаясь, мрачно бродят четверо в милицейской форме.
Алексей начал с того, что, проанализировав струившиеся вокруг энергетические потоки, попытался восстановить знак, который использовал неизвестный маг. Ни-че-го. Произошедшее и вправду больше всего напоминало взрыв: огромный объем энергии высвободился в небольшом помещении мгновенно и, казалось, абсолютно спонтанно. Похоже, кто-то разом сбросил в пространство всю энергию своей оболочки. Виноградов поморщился, представив себе, что должны были испытывать в этот момент находившиеся поблизости люди. Исследование предметов, оставшихся от декора и элементов обстановки, тоже не принесло ожидаемого успеха – они не сохранили на себе ни малейших следов непосредственного ментального воздействия, что означало только одно: неизвестный влиял не на отдельные предметы, а на физический план в целом, причем орудовал он через ментал. Но самый главный сюрприз ожидал Виноградова впереди: следов чужеродной ауры ни в самом кафе, ни в близлежащих окрестностях обнаружить не удалось. Совсем. Виноградов проверил, потом тщательно перепроверил все вновь. Какие-то слабые отголоски, едва различимые тени ауры, которая могла принадлежать как человеку, так и псиону, у него все-таки получилось уловить, но при попытке запечатлеть их, определить точную структуру они мгновенно растворялись без следа. Все это было бы удивительно, непривычно и странно, если бы Виноградов наблюдал подобное впервые. Но за последние четырнадцать дней он столкнулся уже со вторым схожим случаем.
– Очевидцев-то ты хоть опросил? – устало откинувшись в кресле, поинтересовался Призрак.
– Конечно, – кивнул его помощник, – опросил. Бармен, он же кассир, правда, сейчас в больнице, ему оленем по голове досталось…
– Чем?
– Оленем. Там оленья башка на стене висит… Висела.
– Понятно.
– Зато охранник и официантка в один голос утверждают одно и то же: нахлынуло ощущение страха, панического ужаса, появилась сильная головная боль, потом начался форменный полтергейст с телекинезом. Девчонку до сих пор трясет.
– Больше ничего подозрительного?
– Ничего. Посетителей в этот день было негусто, впрочем, как и обычно: место там не слишком проходное. Сначала несколько постоянных клиентов выпивало и закусывало, потом зашла группа студентов, еще какой-то алкаш у дверей крутился… Их там много ошивается. Разливуха…
– Ясненько, – констатировал Призрак с явным разочарованием в голосе и, сложив ладони домиком, несколько раз ударил пальцами друг о друга. – Вот что, сокол мой ясный, прочитай-ка ты одну занятную бумаженцию.
С кряхтением потянувшись к краю стола, Константин Валентинович придвинул к себе пухлую папку, содержимое которой он столь вдумчиво изучал непосредственно перед приходом Виноградова, и, с минуту покопавшись в ней, протянул Алексею отпечатанный на принтере листок.