Гном, услышав какой-то шум на палубе, испуганно застыл, а затем быстро затараторил:
– Так, дикие спускаются с гор и нанимаются в войска доракцев или риварцев. К тальгийцам, которые их создали, не идут по вполне понятным причинам…
– Дальше, – перебил я гнома, осознавая, что уже висевший в воздухе вопрос о том, как тальгийцы создали диких, не очень своевременный, как и тот, почему зеленокожие не хотят общаться со своими создателями.
– В общем, старшие диких договариваются и за себя и за своих младших, нанимаясь на год. Этот год они полностью подчиняются нанимателю, но только в том, что не противоречит заветам их предков, а таких заветов у них, как пиявок в пещерном озере. Половину платы они получают сразу и половину – в конце года.
– Плата фиксированная?
– Нет, как договорятся, но восьми медных дрангов не хватит, даже будь ты самим Шагро.
Уточнять нет времени, но, судя по недавним репликам гнома, этот Шагро – очень озорной и хитрый парень, умеющий хорошо торговаться. Я торговаться не умею вообще, точнее, не люблю. Но зато у меня отсутствуют социальные шоры – мол, есть некто, кого точно нельзя убедить. Убедить можно любого, даже самого твердолобого, особенно имея такие убойные доводы, как у меня в данной ситуации.
Отмахнувшись от гномьего брюзжания, я пошел вдоль решетки, вглядываясь в чуть зеленоватые лица здоровяков, различимые в слабом свете трех подвесных ламп.
Первые три взгляда встретили меня откровенной злобой. В четвертом эта злоба соединилась с тупостью, а вот пятый дикий взглянул на меня с любопытством. Шестого я осмотрел мельком. У испещренного шрамами здоровяка не хватало кисти на левой руке, и этот факт явно загнал мужика в глубокую депрессию.
– Меня зовут Илья Смирный, – обратился я к самому любопытному, произнеся имя по-русски, а вот прозвище перевел на местный язык. – Как твое имя?
Мой выбор оказался удачен. Любопытный фыркнул, но все же ответил:
– Мое имя Бегущий Лось. Я старший, со мной – три руки младших, утром это было так.
Я с вопросом посмотрел на гнома, который тут же продемонстрировал растопыренную пятерню.
Понятно. Так, теперь переходим к торговле, и начинаем мы с самой большой цены:
– Жить хочешь?
– С позором – не хочу, – вскинулся Лось.
Ладно, зайдем с другой стороны.
– А к жрецам Хра хочешь? – Понятия не имею, кто этот Хра, но зеленого проняло до печенок.
– Не хочу, никто не хочет потерять душу.
Так, теперь осторожно, потому что взгляд Лося постепенно становился таким же злобным и туповатым, как у его товарищей.
– Лось, что ценнее – золото или душа? О жизни такому гордому и смелому воину я даже говорить не буду.
– Ты сказал глупость, человек.
Может быть, но нужная мысль в его сознании уже зародилась, а теперь стоит поторопиться. Гном что-то услышал и начал на цыпочках подбираться к лестнице наверх.
– Смотри, Лось. – Я выудил из кошелька одну медную монету. – Ты бы отдал всего одну медяшку, чтобы выкупить свою жизнь, душу и свободу?
В моем предложении не было особой логики, потому что монета принадлежала мне, как и ключи от камеры, но важнее было продемонстрировать неравноценность обмена.
– Глупый вопрос, – упрямо мотнул головой дикий, но мне было видно, что он все понял и уже согласился.
– Гном, ключи, – прошипел я прильнувшему к лестнице коротышке.
– Меня зовут Турбо, – вернул мне тот яростное шипение.
– Как? – На секунду я подвис от удивления.
Это не гном, а мешок с сюрпризами. Да только пока они в лучшем случае юморные, а в худшем – нелепые и бесполезные. Хорошо хоть неопасные.
– Турбо, – повторил гном и тут же вспыхнул, услышав, как я нервно хохотнул. – Ты чё скалишься?
– Извини, просто ты произнес очень славное имя, при этом стоя в одной набедренной повязке, да и вообще ситуация нервная.
Гном успокоился, но по-прежнему сохранял подозрительный вид.
– Как там насчет ключей? – вернулся я к проигнорированной просьбе.
Турбо нашел нужный ключ молниеносно, и уже через пару секунд я стоял рядом с Лосем. Остальные дикие отреагировали на открытие двери не совсем адекватно. Меня встретил звериный рык, вытаращенные глаза и вздувшиеся мышцы под зеленоватой кожей. Теперь я с одинаковой искренностью был благодарен таинственным тальгийцам и за отсутствие цепей на мне, и за надежную фиксацию диких. Они сидели спиной к стене и были к ней же прикованы кандалами за запястья и широкими стальными поясами – за талию. К тому же ноги у щиколоток прикрепили к полу. Зеленокожим оставалось только дергаться и злобно рычать.
Подойдя к Лосю, я присел на корточки, чтобы наши взгляды были на одном уровне.
– Смотри, Лось, – вновь продемонстрировал я монетку. – У меня есть медный дранг, за который ты и твои младшие могут выкупить свою душу, жизнь и свободу. А я могу тебе дать эту монету в обмен на клятву служить мне ровно один год. Что скажешь?
– Хитрый человек хочет обмануть тебя, Лось! – прорычал один из пленников.
– Конечно, – моментально согласился я, не оборачиваясь на голос, – но монетка, за которую ты можешь откупить свою душу, жизнь и свободу, а также души, жизни и свободу своих младших, здесь сейчас стоит дороже, чем большая куча серебра.
Заветные три слова я повторял, вколачивая их в мозг Бегущего Лося как гвозди.
Есть – выражение глаз дикого изменилось на долю секунды, но этого было достаточно:
– Я, Бегущий Лось, старший племени Черной скалы, даю клятву Небесного Орла человеку Илье Смирному на один год за две монеты меди.
Я немного напрягся, потому что монет у меня только восемь, но вспомнил, что вперед дается лишь половина платы. Думаю, за год мне все же удастся разбогатеть еще на парочку медяков.
Лось выжидающе посмотрел на меня.
Ладно, будем угадывать:
– Я, Илья Смирный, принимаю клятву Небесного Орла от Бегущего Лося из племени Черной скалы и от его младших на один год за две медные монеты.
Судя по выражению на лице моего собеседника и ропоту диких, отзыв оказался верным.
– Турбо, выпускай Лося.
– Ты уверен? – с сомнением глядя на улыбку дикого, больше похожую на звериный оскал, спросил гном.
– У тебя есть другие предложения? Мало ли что творится на палубе.
– Ладно, – вздохнул гном, звеня ключами. – Но если он нас убьет, виноват будешь ты.
– Можешь на меня в суд подать, – фыркнул я.
– Чего? – переспросил занятый работой гном, но ответить я не успел.
Лось встал на ноги, и оказалось, что наша троица представляет собой пропорциональную лесенку – гном был по плечо мне, а моя макушка доставала лишь до плеча дикого.
Лось глухо зарычал, разминая натертые кисти, и вдруг резко придвинувшись ко мне, рыкнул прямо в лицо:
– Приказывай, вождь.
Вот ведь скотина такая!
Мне только чудом удалось сохранить самообладание, а вот гном за моей спиной испуганно икнул.
– Так, Лось… – начал я, но тут же уточнил: – Тебя можно называть просто Лосем?
– Можно, – совершенно серьезно кивнул дикий.
– Чудесно. Сейчас мы с Турбо отойдем, а ты пообщаешься со своими товарищами. Потом я вернусь, и тот, кто принесет мне клятву, пойдет душить тальгийцев.
– Остальных ты оставишь здесь? – хмуро спросил Лось.
– Если мы не умрем в бою, то отпустим всех без клятвы, как это делают благородные воины, освобождая слабых – женщин, стариков и детей, – совершенно серьезно произнес я, переходя на простейшие подначки для самых тупых.
С Лосем такой прием вряд ли сработает, а вот остальные были из другого теста, хотя крайний в ряду и самый мелкий из зеленых после наших с Лосем переговоров стал смотреть по-другому. Судя по всему, именно его долго уговаривать не придется.
Пару минут мы с гномом посидели у лестницы, одним ухом прислушиваясь к звукам на палубе, а другим пытаясь разобрать гул переговоров диких.
– Вождь, мы поговорили, – тихо позвал меня Лось.
– Ну и что решили воины?
– Тихий Гром и Утес согласились. Высокий Куст тоже согласен, но он и так мой младший, – указал Лось на низенького дикого, который был немногим выше меня.
Интересно, одного из товарищей Лось назвал без второй части имени. Судя по эпическим размерам Утеса, это вряд ли от пренебрежения. Также было любопытно, что низенький Высокий Куст почему-то оказался в компании старших. Тут же в моей голове возник вопрос насчет младших:
– А где остальные младшие?
– Сидят на веслах, – недовольно проворчал Лось. – Молодые и глупые, так что колдуны смогли их зачаровать.
– А вас не смогли?
В ответ Лось только презрительно фыркнул.
Еще один плюсик Кусту, который, несмотря на юный возраст, сумел устоять против ментальной магии.
Магия, колдуны?! Эти мысли еще раз разворошили улей загнанных в подсознание вопросов.
Отставить! Все обдумаю позже. Ну, вот я уже сам с собой разговариваю. Мало того, сам себе приказы отдаю. Впрочем, раздвоение личности на данный момент не самая печальная перспектива.
Процедура принесения клятвы повторилась еще трижды. Гном шел следом за мной, открывая замки на кандалах.
Ох, ну и здоровым же оказался этот Утес! Встав на ноги, огромный дикий вынужден был сильно наклонить голову, чтобы не упереться в потолок.
В оковах теперь осталось только двое зеленокожих – тот, во взгляде которого я ранее заметил предельную концентрацию смеси ярости и тупости, и его покалеченный сородич.
– Что будем делать, вождь? – спросил Лось.
Вот засада. Все, включая гнома, с ожиданием уставились на меня.