* * *
И оба супруга одевшись, завернули пирог в салфетку, и вышли из дома. Спустившись по лестнице, которая скрипела от каждого их шага, они вышли на улицу. День был летний, теплый. Солнышко ласкало и листву, и цветочки. Птички весело щебетали на деревьях, утренний ветерок, был немного еще прохладен, но бодрил и так приятно скользил по лицу.
– Погода-то, какая сегодня будет! Хороший денек! – сказал Григорий Павлович, посмотрев на небо. Давай сегодня после обеда к внукам сходим. Может даже, к себе на несколько дней их возьмем, а то Марья Ивановна с ними уж устала. А нам, веселее будет. В Александровский парк с ними погулять сходим, в ряды, пусть себе новые игрушки выберут.
– Да я и сам уж соскучился, – сказал муж. Уж очень я Машеньку люблю, такая баловница.
– Разбаловал ты ее, надо строже с детьми быть, а то потом на голову сядут, – проворчала жена.
Так разговаривая, старики, и подошли к квартире Федора Ивановича. Они постучали в дверь, но никто им не ответил.
– Рано ему еще на работу. Он обычно выходит минут через двадцать, – удивился Григорий Павлович.
– Ну-ка, постучи еще, – попросила Дарья Васильевна, почувствовав что-то не ладное. А сама немного пригнулась к стенке и прислушалась.
– Тишина! – сказал тихо Григорий Павлович.
– Давай дверь приоткроем? – посмотрела на него вопросительно Дарья Васильевна.
Дверь быстро открылась, и старики вошли в комнату. Федор Иванович лежал на кровати, свесив руки.
– Пошевели его, неужели помер? – поежилась Дарья Васильевна.
Григорий Павлович потрогал жильца, но он не дышал.
– Мертвый. Но теплый еще, видно часа два назад отошел, – решил он.
Старики положили жильца на кровать, сложили ему руки и закрыли глаза. Челюсть завязали платком. Зажгли свечку и вышли из квартиры.
– Твори дела добрые, пока можешь. Помогай ближнему! При жизни! А мы все про себя да, про свои беды. Чтобы нам к нему вчера то заглянуть! Человек при жизни порадовался бы. Хоть последний день с участием пожил бы. А теперь ему ничего не надо. И пирог не попробует, – размышляла вслух Дарья Васильевна. – А я его, кстати, в квартире у него забыла. Теперь и возвращаться не хочется. Пусть лежит там с ним.
– А кто же его хоронить будет? – подумал в слух Григорий Павлович. Давай Дарья Васильевна мы на себя это возьмем. Хоть в последний путь его по-человечески проводим. С молебном, с отпеванием. Да пойдем братцу твоему доложим.
* * *
-О, Дарья, Григорий Павлович! Чего так рано? – спросил хозяин дома. Проходите, за стол садитесь, мы как раз завтракать собираемся.
– Спасибо, Николай, но у нас к тебе дело, сказала Дарья Васильевна, усаживаясь за стол. Жилец то Федор Иванович помер. Что теперь делать? Он здесь один был. Кто теперь о его похоронах подумает?
– Может, полицию вызовем, пусть похоронят за счет города, – ответил Николай Васильевич. – Хотя нет, возьми Дарья ты это на себя с Григорием Павловичем. Я вам денег дам, а вы уж все сделайте, как положено, по скромному, но чтобы, по человечески. Все-таки не бездомный, при службе, и родственники где-то есть. Может, когда и вспомнят о нем. Так мы будем чисты перед совестью. Он мне за квартиру деньги отдал, а месяц еще не прожил. Так что, как бы его же деньги ему же и пойдут. На чужом горе не наживешься, да и мы не разоримся, если чуть потратимся на траурную процедуру.
– Правильно Петруша. Правильно братец. Вчера мы весь вечер о нем разговаривали. Уж не знаю, почему он нам на ум пришел. Может, перед смертью просил помощи, поэтому мы его и вспомнили? Жалко поздно! Но, да Бог с ним, что теперь делать.
Дарья Васильевна и Григорий Павлович еще поговорили с женой брата, да с племянницей. И пошли заниматься похоронами.
* * *
– Ну, вот и все, гора с плеч! Все, как положено, сделали. Будет ему земля пухом, – сказал Григорий Павлович, заходя в квартиру к жильцу, которая была теперь уже пустая. Что будем делать с его вещами?
– Да какие тут вещи! – сказала Дарья Васильевна. Мебель при квартире. Белье? Так, кому оно нужно после покойника! Разве что книги… Во, смотри, черепашка с пепельницей. Какой красивый гарнитур. Голубое стекло! Занятная штучка! Сундучок, как настоящий кованный, а внутри бархат и иголки с серебряным наперстком. Пара фотографий.
Смотри, красивый был в молодости наш жилец. Да как одет прилично. А это, наверное, его жена? – спросила она, показывая фотографию мужу.
– Да нет, она его постарше будет, да и похожи они. Наверное, сестра! А вот письмо, видно перед смертью кому-то отправить хотел. Еще не заклеил. И адрес не написал. Не успел… Был бы адрес, можно было бы весточку послать о его смерти. Может быть, прочтем письмо? – спросил Григорий Павлович.
– Да ну, что ты! Чужое письмо читать. Давай мы все, что здесь приличного сложим в коробку, а потом, посмотрим, что с этим делать, – возразила Дарья Васильевна.
Все, что было хорошего и ценного, супруги собрали в узел, и отнесли себе в комнату.
– А что будем делать с постелью? – подумала вслух Дарья Васильевна.
– Да позовем дворника, пусть отнесет на помойку и сожжет. И вещи его тоже, кому они нужны? Уж очень старые! – пренебрежительно сказал Григорий Павлович и взялся за угол матраса.
– Смотри, – сказал он, а это что?
Из-под старого матраса выглянула красивая ткань, с застежкой.
– Господи, да что это в ней? Пачки, какие– то!
Григорий Павлович пощупал содержимое мешка сквозь ткань, сделал удивленные глаза и просунул руку внутрь. Он нащупали в нем, что-то бумажное и шуршащее.
Глаза у Григория Павловича округлились еще больше, брови поднялись. Он вытянул руку вместе с той шуршащей пачкой и изумился! В руке была тщательно перевязанная пачка пяти сотенных. А когда чехол был снят вовсе, то оказалось, что матрас был набит деньгами, да в таком количестве, и так аккуратно! Каждая пачка была обернута бумагой, и связана веревочкой.
– Боже ты мой, да он миллионер! И так нищенски жил! Зачем! – ахнула Дарья Васильевна.
– Деньги не наши! Что с ними делать будем? – спросил Григорий Павлович, перебирая пачки денег.
– Давай заталкивай все назад, понесем домой, а потом придумаем! – очень правильно решила жена.
Так чехол и коробка с немногочисленными вещичками Федора Ивановича оказались в доме супругов.
* * *
Расстелив старую скатерть на полу, супруги выложили на нее все деньги.
– Надо бы пересчитать? – спросил утвердительно Григорий Павлович жену.
– Господи денег то сколько! Все всплескивала руками Дарья Васильевна. Тут и на дом и на коляску хватит. И на мебель и на всю нашу старость. Да еще и внукам останется! И Дарья Васильевна уже представила, какой прекрасный дом купят они с мужем, да как удивится их сын, и невестка, когда узнают об их находке. Вот радости то будет! Раньше про такое, только в сказках слышали. Но чтобы им, да такое чудо привалило!
– А Григорий Павлович уже представлял, как важно будет он садиться в свою коляску и ехать в гости к брату из своего дома в Сокольниках.
О, сколько можно было бы сделать на эти деньги! – пронеслось в голове Григория Павловича множество приятных картин…
А где же он эти деньги взял? – вдруг оторвался от своих благостных мыслей Григорий Павлович.
– И правда, где? – призадумалась Дарья Васильевна. Вдруг, он кого ограбил, да еще и убил. А с виду тихий был. Не скажешь. А мы его жалели! Станут убийцу искать, сюда придут. Скажут, кто квартиру его убирал, тот и деньги унес! Да еще и нас на каторгу сошлют. Это на старости то лет! Ой, не приятно! И сыну потом слава плохая достанется! И ничего не докажешь!
– Все может быть. Может, он так хорошо притворялся. Ведь прятал он их зачем-то, вместо того, чтобы в банк отнести. Деньги уж очень большие. Целое состояние! И зачем ему так скромно жить было? Наверное, боялся их тратить, как говорится, на воре шапка горела! – прибавил Григорий Павлович.
– Нет, не будем мы эти деньги брать! Давай в полицию отнесем! – сказала горестно Дарья Васильевна.
И как– то тошно стало на сердце у них обоих, – вот оно богатство, и не возьмешь. Только размечтались, а после таких прекрасных картин, эта жизнь уже какой-то серой показалась. Уж точно говорят, – Мечты, мечты, какая сладость – И подарки не раздарим, и сына не порадуем. И главное дом еще долго не купим!
Завернула Дарья Васильевна деньги в чехол, и отдала в руки мужу.
– Но ведь с другой стороны, мы деньги нашли, никто не видел, может, их там и не было? – сказал Григорий Павлович, принимая деньги. Кто докажет? И потом, они теперь ни чьи, – размышлял он вслух, и как– то веселее делалось у него на душе. И картины новой прекрасной жизни снова возникали в голове.
– Да нет, почему они должны отдать то, что нашли? Сколько этих денег никто не схватывался! Почему сейчас вспомнят?
– Григорий Павлович все бывает! Еще и скажут, что мы его уморили, ведь мы первые его мертвым нашли. Скажут, знали про деньги, – сопротивлялась Дарья Васильевна.
– Кто скажет? Его и урядник осматривал, и доктор. Никаких ран на нем не было. Сам умер! Сердце подвело, – развел руками муж.
Не так– то просто было расстаться с таким богатством. И старики, совсем сломали себе голову, и растерялись. Сидели они на диване, и думали, что же им сейчас делать?
– А, давай-ка, чайку выпьем, да еще раз все обсудим, – предложил Григорий Павлович.