– Жена? – рыжеволосый захохотал, приняв сказанное за шутку. – Если жена, то пусть ждёт, лишь бы мужа не было. Муж-то у тебя есть?
– Муж тоже есть, – Евгений запутался: сначала забыл, кто он такой, потом попытался сказать правду, но получилась нелепица. Трудным оказалось каждую минуту помнить, что ты женщина и соответственно этому многое меняется на противоположности. Но остальные присутствующие сказанное приняли опять за шутку, и тот же рыжеволосый Сергей постарался расшифровать сказанное по-своему.
– Ребята, если у неё и жена есть, и муж, значит это родители. Всё в порядке, идём в кафе.
Новенькой ничего не оставалось, как тоже засмеяться и принять приглашение, подумав про себя, что, оставайся он мужчиной, ему пришлось бы самому, по местному обычаю, приглашать коллег в пивную, как это было принято в рабочей среде, а тут обойдётся мороженым, и не он угощает, а его.
В кафе Сергей занял место рядом, и когда ели мороженое, не спускал глаз с Евгения, смеялся, острил и даже положил руку на спинку его стула, так что тому, чтобы не прикасаться к ней, приходилось всё время держать корпус слегка наклонённым вперёд. Потом они зашли на стадион показать новенькой высший класс игры в футбол. Мяч достали у знакомого тренера и, рисуясь перед девушкой, стали гонять его по полю.
Евгений с Иваном Ивановичем стояли рядом с воротами и наблюдали за игрой.
Футболисты, делая невероятные прыжки и манёвры вокруг мяча, носились по полю от одних ворот к другим, опережая друг друга, каждый старался показать прекрасный дриблинг – ведение мяча в беге, когда мяч почти не отрывается от ноги; старались блеснуть великолепным набором финтов, пасовкой и необыкновенной техникой удара по воротам ногами и головой.
Сергей сделал пас левому крайнему, и мяч неожиданно упал к ногам Евгения. Долго не раздумывая, по привычке, он размахнулся и так поддал ногой, что мяч, описав дугу, улетел за центральную линию поля. Игроки только рты раскрыли.
– Вот это удар! – восхищённо выдохнул Володя.
Сергей, не веря глазам, сбегал за мячом и, положив его на траву перед ногами Евгения, попросил:
– Попробуй ещё.
Девушка не стала заставлять просить себя дважды, она размахнулась – и опять мяч улетел на другую половину поля.
– Ох, ты и даёшь, – следя глазами за полётом мяча, восхитился Сергей.
– Чепуха, хотите – покажу вам удар Лобановского или "сухой лист"? – Футболисты переглянулись: о таком ударе они слышали впервые, но чтобы не выглядеть некомпетентными, загалдели:
– Покажи, покажи. Интересно.
– Кто из вас станет на воротах?
– Я, – вызвался Володя, – я мячи хорошо беру. Вратарь побежал к воротам.
Евгений стал в угол поля так, что перед его лицом оказалась боковая сторона ворот, и, разбежавшись, закрутил ударом ноги мяч с такой ловкостью, что тот, облетев штангу и вратаря, влетел в ворота. Володя успел только вытянуть руки и схватить пустой воздух.
– Вот это подача! – ахнул Сергей.
Михаил Николаевич открыл от удивления рот, а Иван Иванович только удивлённо крякнул.
– Где это ты так научилась? Девчонки же не играют, – полюбопытствовал Володя.
– Брат у меня тренер, мальчишек тренировал и меня научил.
– Может, сыграешь с нами? – предложил Сергей.
– Форму не захватила, в другой раз, – указывая на туфли на каблуках и на юбку, ответил Евгений.
Со стадиона он пошёл один, убедив остальных, что провожать его не стоит, потому что ему нужно зайти в магазины за продуктами.
На прощанье Сергей крепко, с особым уважением пожал ему руку и несколько задержал в своей, отчего новенькой стало неловко, и она поспешила поскорей скрыться из их поля зрения.
Рыжеволосый проводил её зачарованным взглядом.
– Вот это девушка! – только и мог он вымолвить восхищённо. Выйдя на главную улицу, где располагались магазины, Евгений заглянул в огромное витринное стекло, в котором отражался как в зеркале, и лёгким движением руки поправил волосы. Отражение ему нравилось, а звучащие в ушах восхищённые возгласы ребят поднимали настроение. Плавной лёгкой походкой, слегка покачивая бёдрами и напевая чуть слышно песенку, он двинулся вдоль улицы. Тут же за ним увязался какой-то тип, который буквально пожирал его глазами. Заметив преследователя, Евгений пошёл ещё более выразительно. Тип приблизился и почти наседал ему на пятки. Но на пути попалась булочная, и внимание Евгения переключилось на хозяйственные нужды, он вспомнил, что должен купить хлеба, молока и любимой колбасы. Пришлось зайти в один магазин, затем в другой. И преследователь временно затерялся.
Неожиданно взгляд Евгения остановился на витрине с женскими украшениями. Бусы, кольца, перстни, колье и диадемы мерцали необычной притягательной силой, привораживали взгляд. Шаг его замедлился, и он остановился у витрины, полюбовался, но не удовлетворился созерцанием, жгучее желание, неизведанное ранее, влекло внутрь магазина.
"Пожалуй, зайду, – решил он. – Никогда ведь не был".
Здесь, на витрине под стеклом, драгоценности и бижутерия сверкали ещё ярче и соблазнительнее. Он долго рассматривал золотые вещи, затем перешёл к бижутерии, решив, что она выглядит ничуть не хуже, а цена подходящая. Непонятное чувство владело им, разжигая внутри необъяснимое желание – владеть хотя бы одной из разложенных перед ним безделушек. Желание было равносильно тому, как если бы ему хотелось есть или пить, и он понял, что если сейчас не купит себе что-нибудь, то получит душевную травму.
"Я же никогда в жизни ничего себе не позволял такого, – оправдывал он себя. – Подумаешь, куплю одну. Буду любоваться".
И, не справившись с соблазном, он выбрал брошь в виде цветка с гранёным стеклом под тёмный гранат. Из магазина он уходил в приподнятом настроении, маленькая безделушка разливалась в душе светлой радостью.
Случайно оглянувшись, он заметил опять того же типа, пленившегося его походкой. Оказывается, провожатый, маскируясь, продолжал волочиться сзади и терпеливо поджидал Евгения возле каждого магазина. Евгений свернул в проулок, тип последовал за ним. Тогда он сделал ещё один крутой поворот, тип не отставал. Улица была почти безлюдна. Евгений оглянулся, озарил своего преследователя обольстительной улыбкой и пошёл выписывать ногами такие кренделя, что преследователь вытаращил глаза до такой степени, что за его глазные яблоки стало страшно. Евгений так изощрялся, так затейливо семенил и подпрыгивал, что лицо типа вытягивалось от удивления всё больше и больше, и если бы обольстительница внезапно не прыгнула в сторону и не исчезла за забором, лицо приобрело бы такие остаточные деформации, что родные узнали бы его только при предъявлении паспорта.
В самом радужном настроении Евгений вернулся домой. Валентины пока не было. Он достал брошь, приколол на кофточку, покрутился минут пять перед зеркалом, затем спрятал покупку в дальний угол шкафа и принялся причёсывать волосы. Сначала зачесал их назад, открыв лоб, потом сделал чёлку, затем расчесал на прямой пробор.
"Что-то я стал много перед зеркалом вертеться, а раньше и не заглядывал, – отметил он про себя. – А почему бы и не повертеться? Не знаешь, с какой физиономией живёшь, на что люди каждый день смотрят".
Позвонили. Пришла Валентина.
– Что так поздно? – не забыл сделать замечание Евгений.
– Ждала на свежем воздухе, когда ты ужин приготовишь.
– А чего его готовить: молоко, хлеб, колбаса – всё готово.
– Я думала, ты что-нибудь горяченькое приготовишь.
– Когда бы я успел! Я по магазинам бегал, только что пришёл, – возмутился Евгений.
– Ладно, давай холодное, – согласилась Валентина.
– А чего это ты в грязной обуви в комнате ходишь? – заметил Евгений, взглянув на ноги жены.
– Забыла, – безмятежно ответила она и, вернувшись в прихожую, переобулась в домашние тапочки.
– Будешь полы мыть сама, мне надоело за тобой убирать, – напустился Евгений. – Да и вообще, надо быть поаккуратней, чего вещи свои разбрасываешь: брюки на одном стуле, рубашка на другом. Вешай в шкаф.
Он поднял её брюки, чтобы в сердцах швырнуть их ей в руки, и почувствовал, что они слишком тяжелые. Запустив руку в карман, он вытащил оттуда большую шестерню, подшипники. Полез в другой и извлёк кучу всяких железок.
– Что это такое? – он грозно взглянул на жену. – Ты зачем таскаешь в карманах всякий хлам, они же будут все грязные.
– Не тронь! – Валентина бросилась к железкам, поспешно сгребла их на столе в кучу и с гордостью сообщила: – Собираюсь велосипед смастерить, подбираю детали. Самой сделать дешевле, чем покупать. Сколько денег сэкономлю! На них себе новые джинсы куплю.
– Ты же в технике ничего не понимаешь.
– Раньше не понимала, а теперь понимаю, у меня – прозрение. Смотри – это будет цепная передача, а это спицы, втулки, – с радостью стала показывать она.
– Давай ужинать, – перебил её Евгений, – мне железки на работе надоели, а ты и дома их суёшь. Лучше скажи, мне на прямой пробор идёт?
– Какой прибор? – не поняла Валентина.
– Не прибор, а пробор, – Евгений указал на волосы.
– А-а, это! – она пренебрежительно махнула рукой. – Как корове седло.
На лице Евгения отразилась обида. Тогда она поспешила его утешить.
– Зайди в парикмахерскую и завейся. Поверь моему прошлому женскому опыту, кудри тебе будут лучше.
– Ты думаешь? – лицо Евгения просветлело, и уже повеселевший, он принялся накрывать на стол.
За ужином он не выдержал и похвалился:
– За мной сегодня один тип увязался, почти до самого дома преследовал.
Валентина посмотрела на него оценивающим взглядом и сурово посоветовала:
– Ты с такими типами поосторожней. А вдруг маньяк.