- Хорошо, Меркурио. - Старик негромко вздохнул. - Но ты знаешь, сколь неприятно такое общение.
- Уверяю, что буду краток, насколько это возможно.
Потолок надо мной разделился на четыре равные секции. Они задвинулись в стены, и между ними открылся крестообразный просвет, а за ним - огромное пространство, ярко освещенное помещение, такое же большое, как и все в Великом Доме. И в этом пространстве, удерживаемая на месте нейтрализаторами гравитации, висела трепещущая сфера насыщенной кислородом воды диаметром более ста метров. Участок пола под моими ногами стал подниматься, превратившись в колонну-лифт. Не подверженный головокружению и не опасаясь длительного ущерба здоровью даже в случае падения, я оставался спокоен, если не считать тысяч вопросов, роящихся в голове.
На высоте ста тридцати метров моя макушка пронзила поверхность сферы. Обычный человек начал бы тонуть, но пребывание в воде не создавало для меня никаких проблем. Фактически, в галактике почти не было таких условий окружающей среды, которых я не смог бы выдержать хотя бы временно.
Мои линзы настроились на другие оптические свойства воды, и вскоре я уже стал видеть лишь чуть менее резко, чем в чистом воздухе. Император плавал, столь же невесомый, как и окружающая его вода. Внешне он чем-то напоминал кита, только без плавников и хвоста.
Я еще помнил времена - смутно, потому что это было давно, - когда он был все еще более или менее гуманоидом. Было это в ранние дни Блистательного Содружества, когда оно охватывало лишь несколько сотен звездных систем. Император рос вместе с ним, разбухая по мере того, как очередная новая территория, будь то планета, система или блистающее звездное скопление, поглощалась его владениями. Ему не хватало абстрактного понимания истинной степени собственной власти. Ему требовалось ощущать ее на чисто сенсорном уровне, в форме потока информации, поступающей напрямую в мозг. И после бесчисленною количества модификаций его мозг стал размером с небольшой дом. Похожие на лабиринт складки и извилины выпирали сквозь туго натянутую кожу, как будто могли в любой момент прорвать свою тонкую оболочку. Вены и артерии толщиной с водопроводные трубы опутывали мозжечок. Уже давным-давно этот мозг не защищала черепная коробка.
Выглядел император чудовищно, но чудовищем он не был, во всяком случае не сейчас. Выпадали некогда времена, когда его амбиции к экспансии подстегивались чем-то вроде жажды власти, но это было десятки тысяч лет назад. Теперь, когда под его контролем находилась почти вся колонизированная Галактика, он стремился лишь воплощать собою благосклонность и справедливость правительства. Император прославился терпимостью и милосердием. И он лично ратовал за внедрение демократических принципов во многих самых захолустных префектурах империи.
Он был хорошим и справедливым человеком, и я почитал за счастье ему служить.
- Так поведай, Меркурио, что же это за секрет, который нельзя узнать даже одной из моих марионеток?
Поднявшийся столб остановился как раз напротив одного из его темных глаз. Они походили на смородины, вдавленные в бледную плоть.
- Дело в пуле, господин.
- И что в ней такого?
Я протянул ему на ладони восстановленную пулю, уверенный, что сейчас нас никто подслушать не может. Это был металлический цилиндр с прозрачным конусом на кончике.
- На корпусе имеется - или имелась - надпись. На одном из древних торговых языков Лакванского Выступа. И надпись эта в переводе на первичный гласит: "Разве сторож я брату моему?".
Император на секунду задумался:
- Она мне ни о чем не говорит.
- Случись иначе, я бы удивился, господин. Как выяснилось, эта надпись является цитатой из древнего религиозного текста. В чем ее более глубокий смысл, я сказать не могу.
- Лакванцы традиционно не создавали для нас проблем. Мы предоставили им определенную автономию. Они платят налоги и согласились на наши скромные требования постепенного развития демократического правления и снижения количества казней. Им может подобное не нравиться, но есть и десятки других административных субъектов, с которыми мы обращаемся точно так же. Так с какой стати им выступать против меня именно сейчас?
- Это еще не все, господин. У пули впереди имеется полость - внутри стеклянного конуса. Там достаточно места для размещения любого вредоносного агента, вплоть до контейнера с антиматерией, который легко уничтожил бы Великий Дом или большую его часть. И тот, кто ее изготовил, кто запрограммировал ее проникнуть настолько далеко, мог легко сделать следующий шаг, необходимый, чтобы убить вас, а не только вашу марионетку.
Темный глаз императора смотрел на меня. И хотя он едва мог перемешаться в глазнице, у меня все равно возникло ощущение, что этот взгляд выражает сосредоточенность и внимание.
- Так ты полагаешь, что кто-то пытается мне что-то сказать? То есть они могли убить меня, но решили этого не делать?
- He знаю. Несомненно, предпринятые мною меры предотвратят вторую попытку подобного рода. Но и они об этом будут знать. Тогда зачем было все это затевать? - Я помолчал, прежде чем добавить: - Боюсь, это еще не все.
- Говори.
- Хотя пуля оказалась пустотелой, она не была совершенно пустой. В стеклянной части кое-что находилось - несколько зернышек красноватого песка или пыли. Хирурги извлекли почти все из тела марионетки и заверили: несколько оставшихся крупинок, попавших в пруд, не причинят никакого вреда кои. Я отдал крупинки на анализ, и они оказались абсолютно нейтральными. Состоят в основном из оксида железа, кремния и серы. Честно говоря, не представляю, что из этого следует. Они сходны с веществами, которые можно найти на поверхности засушливой планеты земного типа - с разреженной атмосферой, почти без погоды или лишенной жизни. Проблема в том, что под такое описание попадают десятки миллионов планет.
- А в пределах Выступа?
- Меньше, но все равно слишком много, чтобы начинать поиски. - Я отвел руку с копией пули. - Тем не менее это наши единственные ниточки к убийце. С вашего позволения, я хотел бы покинуть Столичный Нексус и продолжить расследование.
Император обдумывал мои слова несколько секунд:
- Ты предполагаешь направиться в Выступ?
- Если честно, альтернативы я не вижу. Сидя в офисе, я могу сделать очень немногое. Лучше отправиться на прогулку. - Эта фраза, непрошеной возникшая у меня в голове, немного меня встревожила. Откуда она взялась? - Я хотел сказать, господин, что на месте я смогу работать более эффективно.
- Я это ценю. Но я ценю и то, что ты невероятно важен для меня - и не только как друг, но и как мой ближайший и самый доверенный советник. Я очень привык к тому, что ты всегда рядом, в стенах Великого Дома. И зная, что ты неподалеку, я могу спокойно спать.
- Я буду от вас всего в нескольких гиперпространственных прыжках, господин.
- Разрешение я, конечно, даю - разве я тебе когда-нибудь отказывал? Но береги себя, Меркурио. Даже думать не хочу о том, как стану обходиться без тебя.
- Сделаю все, что в моих силах, господин. - Я помолчал. - Мне надо еще кое о чем вас спросить, господин. Что делать с Вратсой?
- А что ты про него скажешь?
- Мы подвергли его мягкому допросу. Он ни в чем нам не признался, но я не исполню свои обязанности должным образом, если не скажу, что мы можем применить и другие методы - просто убедиться, что он от нас ничего не скрывает.
- Если честно, каково твое мнение?
- Думаю, он совершенно невиновен, господин - он лишь действовал по сценарию, который для него кто-то написал лет тридцать пять или более назад. О причинах своих поступков - и о том, кто за ними стоит, - он знает не больше, чем та пуля. Но если вы полагаете, что можно будет чего-то добиться, если…
- Если подвергнуть его пыткам ради очень слабой вероятности, что он сможет нам о чем-то рассказать? - По его тону было ясно, что он об этом думает.
- Я и не предполагал, что вы такое одобрите, господин. Насколько я могу судить, пользы от этого будет примерно столько же, сколько от наказания щенка за то, что тот натворил позавчера.
- Большую часть последнего тысячелетия я потратил на внедрение гуманных принципов в более варварских уголках моей империи. И самое малое, что я могу сделать, так это жить, соблюдая собственные моральные стандарты, разве не так? - Вопрос был риторическим: господин не дал мне времени ответить. - Выведи Вратсу из Великого Дома - он и сейчас является угрозой для безопасности, хотя и не знает, почему сделал то, что сделал. Но я не желаю, чтоб его сажали под замок или наказывали. Найди ему какую-нибудь работу во внешних садах. Пусть присматривает за рыбами. И если кто тронет хотя бы волосок на его голове…
- Не тронет, господин, пока здесь распоряжаюсь я.
- Очень хорошо, Меркурио. Я рад, что мы смотрим на вещи одинаково.