Карлик остановился на ступенях лестницы, ведущей в мастерскую, кривой клюв покачивался напротив лица Бруно. В черных стеклах глазниц отразилась бледная физиономия мальчишки.
- Это дом Пьетро Аретти? - проскрипел карлик. - Мастера зеркал?
- Да, - закивал Бруно. - А вы, синьор… ик… случаем, не лекарь?
Карлик помедлил с ответом. Клюв маски склонился к земле.
- Можно сказать и так.
Бруно передернуло. Что за голос! Как гвоздем по стеклу… Отблески желтого света из мастерской вспыхнули в черных очках - точно в глубине глаз полыхнуло настоящее пламя. Бруно едва удержался, чтобы не перекреститься.
Мальчишка поджал губы. Все в порядке, это лекарь. Он пришел, чтобы помочь…
На Мурано, правда, отродясь не было лекарей-карликов, но Бруно быстро решил эту задачку. Лекарь-карлик наверняка есть у дожа. Вот тот и послал его к Аретти - дож ценил и уважал мастера. Как бы нелепо не звучало подобное предположение, Бруно заставил себя в него поверить. Нутром почувствовал - так будет безопаснее.
- Ик… Он очень плох, синьор. У него жар… Боюсь, если ему не помочь, он может и умереть…
- Как жалко, - сказал карлик.
Под тяжелой меховой накидкой мастер Аретти сжал ребристую рукоять стилета. Оружие истинного венецианца: трехгранный клинок, острый как змеиное жало. Но тяжесть кинжала не успокаивала. Какой толк от оружия, когда враги - лишь тени в зеркалах?
В глубине амальгамы Аретти различал расплывчатые человеческие фигуры. Говорят, зеркала ничего не забывают: все, что когда-либо в них отразилось, остается в них навечно. А еще говорят, они похищают души. И если долго смотреться в зеркало, можно лишиться рассудка.
Аретти не верил этим россказням. Что такое зеркало? Тонкая пленка ртутного серебра на стекле и за ней ничего нет. Нет никаких теней и туманных фигур, они ему только мерещатся. Видать, от холода его разум совсем помутился. Нужно больше света, больше свечей!
Тени стали ближе. Еще немного и…
- Синьор! - послышался писклявый голосок подмастерья.
Аретти без сил откинулся на деревянную спинку кресла.
- Где ты шлялся, diavoleto? Я же сказал принести свечей!
Мальчик топтался у двери. Аретти едва разглядел его лицо. Рядом с Бруно маячило невысокое существо - черное, с белой головой и длинным клювом.
- Синьор, - Бруно склонил голову. - К вам посетители, синьор…
- Кого ты притащил, гадкий мальчишка? - Аретти прищурился. - Это гагара? Вышвырни ее на улицу. Здесь не зверинец.
"Гагара" издала странный скрипучий звук.
- Это лекарь, - поспешил сказать Бруно.
- Неужели? Не мелковат ли он для лекаря?
Аретти наклонился вперед, разглядывая посетителя. Белые пятна сложились в маску "доктора чумы".
- Меня зовут Коппелиус, - представился гость.
- А… - протянул Аретти. - Я слышал о тебе… Бруно!
- Да, синьор?
- Бруно… Тебе надо навестить батюшку.
- Синьор? - мальчишка растерялся. - Прямо сейчас?
- Немедленно. Беги домой. Твоя семья обрадуется, что ты их не забываешь.
- Синьор! Я не могу вас оставить! Батюшка очень рассердится, когда…
- Я твой мастер, - перебил его Аретти, - и ты обязан меня слушаться! Отправляйся домой.
- Синьор, - предпринял последнюю попытку Бруно. - На улице ночь, и наводнение началось…
- Значит, тебе надо поторопиться, - резко сказал Аретти. - За меня не беспокойся: доктор за мной присмотрит.
Бруно посмотрел на карлика. Тот переминался с ноги на ногу, птичий клюв маски резко поворачивался то в одну, то в другую сторону.
"Это лекарь, - повторил себе мальчишка, - он пришел, чтобы помочь"…
Не сказав ни слова, Бруно развернулся и сбежал по лестнице к двери.
- Он хороший мальчик, - сказал Аретти, когда шаги Бруно стихли внизу. - И он ничего не знает.
- Тем лучше для него, - скрипнул Коппелиус. - Многие знания - многие печали.
Карлик прошелся по комнате, заглядывая в каждое зеркало. Аретти следил за его перемещениями, крепко сжимая рукоять стилета.
- Чудненько, чудненько, - проговорил Коппелиус. - Замечательная работа! Вы мастер своего дела.
Он постучал набалдашником трости по резной раме. Аретти показалось, что по амальгаме пробежала рябь. Как от камня, брошенного в воду. Мастер замотал головой, прогоняя наваждение. Это просто задрожало пламя свечей…
Он присмотрелся к трости карлика: из гладкого черного дерева, блестящая, а внутри наверняка скрыт острый клинок. Но куда больше Аретти заинтересовал серебристый набалдашник. Он ожидал чего-то мрачного и зловещего, вроде ухмыляющегося черепа. Однако трость карлика украшала фигурка птицы, похожей на голубя.
- Да, - Коппелиус снова провел тростью по зеркалу. - Замечательная работа. Французам никогда не достичь такого совершенства!
На Мурано считалось неприличным даже упоминать французские зеркала - с тех самых пор, как пожиратели улиток выкрали секрет производства амальгамы.
- Французам?! - Аретти дернулся как от пощечины. - Их зеркала - фальшивка. Они думают, смогли украсть один секрет и теперь знают все! Ничего они не знают о настоящих зеркалах.
- Конечно, - кивнул Коппелиус. - Секреты. Куда же без них? Тайна, передающаяся от отца к сыну, от мастера к ученику… Что тут у нас?
Рукой в перчатке он дотронулся до зеркального стекла.
- Золото? Немного презренного металла в амальгаме, и отражение уже светится особым светом. А выглядит лучше, чем оригинал. Я угадал?
Мастер Аретти смотрел на многочисленные отражения карлика. Коппелиус ни мгновения не стоял на месте. Сновал по комнате, дергая головой, подобно птице, что украшала его трость. А следом за ним призрачным шлейфом скользили зазеркальные тени. Тени, слишком похожие на людей.
- Разумеется, угадал, - сказал карлик. - Золотая амальгама давно не тайна. Помнится, Челлини сделал такое зеркало для госпожи де Пуатье. А бедняжка поверила в то, что это и есть Зеркало Вечной Молодости. Смотрелась в него до самой смерти. Ха-ха-ха!
Коппелиус не рассмеялся, лишь отметил сам факт шутки. Оно и к лучшему - меньше всего Аретти хотелось бы слышать его скрипучий смех.
- Так вот чего ты ищешь, - сипло сказал мастер. - Тайну Зеркала Вечной Молодости? Ты ошибся дверью.
Коппелиус склонил голову.
- О! Не волнуйтесь, синьор, эту тайну я знаю. Чудесный трюк: спрятать настоящий секрет за фальшивым. Очень по-венециански.
- Нет никакого Зеркала Вечной Молодости, - сказал Аретти. - Это сказки.
- Сказки бывают разные. Некоторые из них глупые, другие забавные. Люди, падки на чудеса и магию. Я же больше склонен доверять фактам. Есть египетская амальгама и девственные зеркала. Зеркала, которые помнят первое отражение.
Аретти вздрогнул.
- Это тоже сказки… - начал мастер, но Коппелиус остановил его взмахом трости.
- Бросьте, синьор, - сказал карлик. - К чему упираться? Я же знаю, что вам известен секрет египетской амальгамы, и знаю, на что она способна.
- Кто? Поготти или Скоцци?
Никто больше не знал про египетскую амальгаму.
- Ах! - карлик всплеснул руками. - Это уже не важно.
Аретти вжался в кресло.
- Ты… Ты убил их!
Судя по тону ответа, карлик был до глубины души оскорблен подобными обвинениями:
- Что вы, синьор! Зачем так грубо? Я лишь сделал так, чтобы тайна осталась тайной. Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь узнал секрет?
- Убил, - повторил мастер. - А теперь пришел за мной.
Аретти взмахнул рукой. Но он был слишком слаб, стилет упал в паре шагов от карлика. Коппелиус некоторое время смотрел на оружие. Клюв маски осуждающе покачивался из стороны в сторону.
- О-очень по-венециански, - протянул карлик, концом трости отодвигая кинжал. - Какое трогательное и жалкое коварство!
Аретти промолчал. Если бы у него были силы! Он бы мигом вышвырнул этого типа из окна. Коппелиус, он просто… Просто жалкий карлик! Он смешон в своей нелепой птичьей маске. Чтобы разделаться с ним, достаточно одного пинка.
Но сейчас Аретти мог лишь цепляться за подлокотники.
- Кстати, у меня есть для вас подарок, - сказал Коппелиус. - Ручаюсь, вы никогда не видели ничего подобного.
Из складок плаща карлик вытащил продолговатый предмет, обернутый черным бархатом.
- Это… - мастер попытался встать, но мышцы словно налились свинцом. - Это…
- Да, - кивнул карлик. - Девственное зеркало с египетской амальгамой. Зеркало, которое не видело отражений.
Аретти сглотнул.
- Ты… - мастер крепко зажмурился. - Ты не заставишь меня в него смотреться!
На секунду ему показалось, что внизу громко скрипнула дверь. Лишь потом он сообразил, что это был смех Коппелиуса.
- Заставлю? - сказал карлик. - Зачем? Отражение существует независимо от того, смотришь ты в зеркало или нет.
Аретти зажмурился сильнее. Его на мякине не проведешь… Карлик может говорить, что угодно, но скорее Венеция уйдет под воду, чем мастер раскроет глаза.
- Вы, синьоры, так давно хранили эту тайну, - продолжал говорить Коппелиус, - что сами ее забыли…
- Египетская амальгама высасывает душу, - шепотом сказал Аретти.
- Нет, нет, - скрипнул Коппелиус. - Зеркало только помнит и хранит. А чтобы забрать душу, есть другие средства. Больно не будет: еще никто не жаловался.
- Что?!
Все случилось так быстро, что Аретти не понял, что же произошло. Но чувство было такое, словно мастера с головой окунули в холодные воды Лагуны. Очень неприятное чувство.