– Ну, это было непросто. Мы ведь хотели заполучить кого-нибудь по-настоящему сильного, не заурядного вандала из тех, кого ваш Ковен зовёт младшими колдунами. – Юноша и вправду знал жаргон, но его-то мог набраться кто угодно, просто глядя ежедневные новости. – Последние три месяца МС пыталось идентифицировать кого-нибудь вашего калибра – вроде вас, Робин Гуда, Эритрины или Липко Лаймо. Безо всякого успеха, должен признать, пока мы не догадались перевернуть задачу и проследить за художниками и писателями. Мы подозревали, что хотя бы некоторых из них могут привлекать вандалистские действия. И им хватило бы таланта, чтобы в этом преуспеть. Ваши романы соучастия – лучшие в мире! – В его голосе прозвучало искреннее восхищение. Где только не встретишь поклонников. – Так что вы оказались первым подозреваемым. Доказательства были только вопросом времени.
Он всегда этого опасался. Преуспевающий чародей не должен позволять себе быть успешным в реальном мире. Он пожадничал – слишком уж он любил оба царства.
Старший коп подхватил почти что уважительный тон технаря:
– Так или иначе, мистер Поллак, я полагаю, вы понимаете, что если уж федеральное правительство пожелает сконцентрировать все свои ресурсы на поимке одного-единственного вандала, нам это вполне под силу. Вандалы сильны числом, а не личными возможностями.
Поллак постарался не ухмыльнуться. Это убеждение – или суеверие – было популярно в правительстве. Он стащил и просмотрел достаточно секретных докладов, чтобы понять, что феды действительно верили в эту чушь.
Некоторые, вроде Эритрины, были куда умнее него. Сам он мог уделять сообществу всего пятнадцать-двадцать часов в неделю. А некоторые, должно быть, сидели на пособии, настолько безвылазно они торчали на Ином Плане. Копы застукали его просто потому, что он был сравнительно лёгкой добычей.
– Ну и что вы мне уготовили, кроме тюрьмы?
– Мистер Поллак, вы когда-нибудь слышали о Почтаре?
– Вы имеете в виду – на Ином Плане?
– Совершенно верно. В… э… реальном мире он пока ещё ничего не натворил.
Врать не было смысла. Они должны знать, что никто из сообщества или ковена ни за что не раскроет другому своё Истинное Имя. Так что он никак не мог предать других… он надеялся, что не мог.
– Ага. Он самый чокнутый из верботов.
– Верботов?
– Вер-ботов. Вроде вервольфов, понимаете? Они не ограничиваются образами ковена. Им хочется чего-нибудь нового, вроде сказок о том, будто они люди, которые могут оборачиваться машинами. Как по мне, это скука смертная. Почтарь, например, никогда не общается в реальном времени. Если вам что-нибудь от него нужно, каждого ответа приходится ждать день-другой – в точности как старинную бумажную почту.
– Ай да парень. Ну и как он вам?
– Да мы знакомы с ним уже пару лет, но он такой тормозной, что до сих пор мы считали его просто дурачком с примитивной дата-панелью. Но недавно он провернул несколько по-настоящему… – Поллак осёкся, вспомнив, с кем болтает.
– …по-настоящему рулезных фокусов, а, Поллак? – фемкоп Вирджиния присоединилась к беседе. Она подкатилась на кресле так близко, что их колени едва не соприкоснулись, и ткнула пальцем в его грудь. – Вы даже не догадываетесь, насколько рулезных. Вы, вандалы, создали уйму проблем социальному обеспечению. Из-за одного только Робин Гуда Налоговая служба потеряла три процента годового дохода. Вы и ваши дружки хуже любого внешнего врага! Но до Почтаря вам ещё расти и расти.
Поллак отшатнулся. Должно быть, лучшие шуточки Почтаря прошли мимо него.
– Вы не на шутку боитесь его, – заметил он.
Вирджиния побагровела в тон своего костюма. Не дав ей ответить, старший коп сказал:
– Да, мы боимся. С Робин Гудами и мистерами Скользки мы как-нибудь справимся. К счастью, большинство вандалов озабочены только личной выгодой или демонстрацией крутости. Они понимают, что стоит им перестараться с неприятностями, как их наверняка вычислят. Я думаю, что мы ежегодно упускаем десятки тысяч махинаций с налогами и пособием, которые удаются людишкам с простым оборудованием просто потому, что те воруют понемногу – скажем, в размере личного налога с прибыли – и не гонятся за дурной славой, как ваши, э… колдуны. Если бы не их мелочный индивидуализм, они бы стали опаснее ядерных террористов. Но Почтарь – другое дело: у него, похоже, идеологические мотивы. Он чрезвычайно много знает и может. Ему мало вандализма, он хочет править…
Феды не имели понятия, как давно это началось. Не менее года назад. Никто бы и не заметил, если бы не пара департаментов Федеральной комиссии по стандартам винтовой резьбы, которые хранили первичные копии на бумаге. Кто-то заметил несоответствие этих копий решениям, проведенным от имени ФК СВР. Инициировали расследование; нашли расхождения между компьютерными записями и твёрдыми копиями. Следствие продолжили. Только по счастливой случайности инспекторы обнаружили, что не только данные, но и сами модули принятия решений не совпадают с резервными копиями.
Правительство тридцать лет полагалось на централизованное автоматическое планирование, постепенно заменяя юридические формулировки программными процедурами, которые работали непосредственно с реестрами, выделяя ресурсы, предлагая законопроекты, определяя военную стратегию…
Захват прошёл гладко и незаметно, и его масштабы, что хуже всего, были до сих пор не ясны. Никто даже не знал, каким группировкам в государстве (или за его пределами) принесли выгоду изменения в интерпретации федеральных законов и распределении ресурсов. Модули принятия решений можно было сверить с бумагами только в самых архаичных департаментах, и в тридцати процентах из них нашли следы вмешательства.
– …и эти проценты пугают нас больше всего, мистер Поллак. Крупному коллективу юристов и техников потребовались бы месяцы только на те правки, которые мы уже обнаружили.
– Как насчёт военных? – Поллак подумал об установках Перста Господня и тысячах ракет, нацеленных буквально на каждую страну Земли. Если бы мистер Скользки решил захватить мир, он бы начал именно с них. На черта ему баловаться с чеками пособия?
– Нет, там всё чисто. Собственно, именно попытка проникнуть… – старший коп бросил взгляд на Вирджинию, и Поллак понял, кто тут главный, – в Агентство национальной безопасности разоблачила взломщика, так мы и узнали, что это Почтарь. До тех пор он был анонимен, поскольку действует безо всякой рисовки, характерной для знаменитых вандалов. Но у военных и АНБ свои системы безопасности. Казалось бы, излишество, но на этот раз оно окупилось.
Поллак кивнул. Их сообщество всегда держалось подальше от военных, особенно от АНБ.
– Но если ему удалось так легко проскользнуть в Министерства труда и юстиции, то кто знает, не засыпался ли он на АНБ просто из-за случайного невезения… Думаю, я вас понял. Вам нужна помощь. Вы надеетесь уговорить кого-нибудь из членов Ковена атаковать эту угрозу изнутри.
– Мы не надеемся, – сказала Вирджиния. – Мы уверены. Забудем о тюрьме. Да, за кое-какие делишки мистера Скользки мы могли бы посадить вас навсегда… но лучше мы просто отзовём вашу лицензию оператора. Вы понимаете, что это значит.
Это не было вопросом, но Поллак знал ответ. Девяносто восемь процентов рабочих мест в современном обществе так или иначе использовали дата-панели. Без лицензии он всё равно что нетрудоспособен, а это означало пособие, комнатушку в застройках и считать цветочки на обоях до конца жизни.
Вирджиния почувствовала, что он сдался.
– По правде говоря, я не разделяю уверенности Рэя, что вы настолько хороши. Просто нам не удалось поймать кого-нибудь получше. Но АНБ считает, что мы сможем раскрыть реальную личность Почтаря, если внедрим агента в ваш ковен. Так что мы хотим, чтобы вы продолжали участвовать в шабашах – но теперь вашей целью будут не козни, а сбор информации о Почтаре. Можете привлекать любую помощь, какую только сумеете, не раскрывая, что работаете на нас. Можете даже пустить слух, что подозреваете Почтаря в сговоре с правительством (вы наверняка сами видите, что он подозрительно похож на федерального агента со штатной дата-панелью). И главное: вы остаётесь открыты для связи с нами и соглашаетесь на полное безоговорочное сотрудничество по любым вопросам. Вам всё ясно, мистер Поллак?
Он не мог поднять на неё взгляд. До сих пор ему не доводилось попадаться вымогателям. Быть использованным… словно вещь, а не человек.
– Ладно, – выдавил он наконец.
– Вот и хорошо, – она поднялась, остальные тоже. – Ведите себя примерно, и больше вы нас воочию не увидите.
Поллак тоже встал.
– Ну а потом, если вас… удовлетворит моя исполнительность?
Вирджиния улыбнулась, и он понял, что ответ ему не понравится.
– А потом мы вернёмся к рассмотрению ваших преступлений. Если вы преуспеете, я не откажу вам в стандартной дата-панели и даже, быть может, в кое-какой интерактивной графике. Но знайте: если бы не Почтарь, поимка мистера Скользки стала бы событием месяца. Я ни за что не позволю вам и дальше злоупотреблять Системой!
Через три минуты зловещие чёрные "Линкольны" уже катили прочь к лесу. Поллак стоял под дождём, глядя им вслед, пока звук моторов не стих. По плечам и спине почти неощутимо растекался мокрый холод. Он задрал голову навстречу дождю и задумался, нарочно ли феды выбрали именно такой день: военные спутники-шпионы, конечно, могли проследить за машинами и теперь, но гражданские, подконтрольные их сообществу, не пробились бы через эти тучи. Даже если кто-нибудь из сообщества и знал Истинное Имя мистера Скользки, им всё равно не догадаться о визите федов.
Поллак взглянул на свой сад. Как всё может измениться за один-единственный час.