Один…
Ноги погружаются в темноту и ступают одна за другой. По сторонам неясного коридора – закрытые квартиры. Из-за дверей доносится едва уловимый звон колокольчиков, которые шепчут, что внутри пустота, и никого нет. Поворот налево – как часы и годы. Направо – как годы и часы. Но путь ведет мимо, и откроется лишь одна дверь – твое угасающее сегодня.
Электронный блюз Вангелиса заполняет квартиру, вытесняя из нее пустоту и тишину. Глаза закрываются сами собой, и тело расслабляется на мягком расставленном диване. Пробудившееся было сознание вновь растворяется в чарующей медленной музыке. Разум исчезает и превращается в точку, тонущую в потоке звуков.
Приходят странные воспоминания. Что-то из далекого детства. Совсем маленький человечек, который только учился плавать. Который впервые понял, что контроль – не главное… Есть сила, что поддерживает и не дает утонуть, противоположная той, что тянет вниз. И лучше всего довериться. Не сопротивляться и забыть о сомнениях. Ослабить контроль и отпустить.
Где-то рядом плакало электронное псевдопианино. Звало туда, где лучше всего. В нигде? Но оказалось, даже там можно заснуть еще глубже. Даже там есть что-то еще… голос, повторяющий раз за разом: "Ты снова нужен… снова нужен". И голос, напоминающий собственный, который что-то отвечает.
И вот ты вновь смотришь в потолок, не понимая, проснулся или еще нет. Взгляд теряется в замысловатом лабиринте плиток, похожем на электронную микросхему.
Ты переворачиваешься на бок, и пятно восприятия касается фигурки Будды, закрывшего глаза, на фоне того же бесконечного лабиринта. Ряды плиток нависают друг над другом, поднимаясь ближе к потолку и превращая квартиру в подобие пещеры – образованную странным сочетанием простых и одновременно сложных геометрических фигур, их причудливыми формами и ритмами.
Мягкий неоновый свет льется в комнату сквозь жалюзи на окнах. Светящиеся полоски осторожно ощупывают пространство… и все, чего касаются при своем движении. Книг, зеленой лампы и бутылок с виски. Пианино и деревца бонсай, словно стараясь попробовать на ощупь уют и тепло квартиры. Затем лучи соскальзывают на подогреваемый мозаичный пол…
Музыка постепенно стихла, и в дом проникло молчание полупустого здания. В повисшей тишине подсознание, наконец, достучалось до разума: оказывается, меня только что отозвали из отпуска, и беспилотный спинер ждет у подъезда. Шляпа и плащ, в которых я почти жил, должно быть, устроились рядом в кресле. Как и личное оружие – старый добрый кольт.
Мог ли я сказать "нет"? Отказаться?
Кто знает… Внутренний голос успел вставить "да". Исподтишка, когда сознание покинуло свой пост. В любом случае разговор уже состоялся, изменить что-либо было нельзя.
Не вставая, я порылся в ворохе бумаг на столе рядом с диваном.
"Вот он. Шприц-тюбик", – я взял маленький цилиндр и ввел иглу в шею. Сжал тюбик, и приятная волна тепла разлилась по телу. Пармитал… настоящее чудо, которое превращает нас в роботов, не знающих усталости и сомнений, даже чувства голода.
"Поднимайся, левша. Вставай", – подгонял меня внутренний голос.
Казалось, что ощущения тела исчезли, и я завис в ночном небе на высоте полукилометра, что вся эта громада завода подо мной, ее черное, поблескивающее пространство, двигается само собой.
Россыпь сигнальных огней медленно, нескончаемым потоком, уходила куда-то под спинер. Вращалась как гигантская карусель, на которую смотришь, не в силах отвести взгляда и отойти. Я будто парил над исполинским аттракционом: возрожденной промзоной Чикаго с километрами ползающего металла и высокими выхлопными башнями.
Внизу кипела механическая жизнь. Тысячи кубометров устройств совсем без участия человека создавались, разрушались и модифицировались другими устройствами. Людей там не было – с развитием робототехники и объемной печати они отошли на второй план…
Внезапно огромный фонтан пламени, сорвавшийся с выхлопной башни, заслонил бо́льшую часть поля зрения. Салон озарился огненно-рыжим светом, и возник парадоксальный оптический эффект. На всю ширину лобового стекла развернулось отражение моих глаз, наложенное на столб пламени.
"Фокусы нашлемной системы", – подсказал знающий все внутренний голос.
Вокруг не было ни одного спинера. Я плыл по черному небу совершенно один. Лишь блики в стеклах по левую сторону напоминали о частях города, где еще сохранились люди.
Настроенное на режим поиска радио поймало передачу активистов Три-С. Хриплый мужской голос пытался прорваться через шторм помех:
– Программа расширенного донорства…
(Помехи).
– Ложь… – электронный шум, в котором растворялся голос, придавал передаче какое-то… отчаяние, что ли. Безысходность.
(Помехи).
– Теперь они хотят украсть не только… тела… – террорист кричал из последних сил, понимая, что трансляцию вот-вот задавит вал электронного шума.
(Помехи).
– … но и души.
Передача прекратилась и больше не возобновлялась.
"Смотри-ка, еще сопротивляются. Мелкие сошки, выдавленные на нижние уровни".
Снова пошел дождь. Первые капли водно-кислотной эмульсии попали на стекло, и тут же сработали автоматические испарители. Пахнуло спиртсодержащим нейтрализатором. Спинер окутался облаком белого пара. Я обернулся и через заднее стекло увидел тянущийся туманный след.
Значит, лечу вперед. Надежная машина работает как надо.
Только сейчас я понял, что произошло: мне, частному лицу, наемнику, предоставили полицейскую машину, нашпигованную оружием и спецсредствами. В полное распоряжение.
Получается, это полиция нас обслуживает, а не наоборот. Впрочем, интуиция всегда подсказывала, что дело идет к полной приватизации их "конторки". Не надо быть гением, чтобы догадаться – все давно схвачено. Покупка остатка акций – только оформление реального положения задним числом.
Ожил ЖК-экран в приборной панели. На нем появилось лицо офицера… нет, менеджера бывшей государственной FEMA.
Молодой человек в приличном костюме и при галстуке, более похожий на манекен, не очень приветливо буркнул:
– Патрульный спинер, назовите код безопасности.
"Наверное, подумал, что перед ним простой коп".
Я только успел открыть рот, как он расплылся в дежурной улыбке:
– А-а, это вы, мистер Беркли. Мы вас ждали. Для максимально комфортной посадки рекомендуем не мешать перехвату управления.
"Перехват управления? У полицейской-то машины?! Хотя… все логично. Ты знаешь, кто им поставляет электронику".
– Ради моей же безопасности, да? – Я убрал руки с шершавой поверхности штурвала, постарался удобнее устроиться в кресле и вообще расслабиться.
– Конечно. Осталось две мили. – Менеджер концлагеря куда-то покосился. – О, уже чуть меньше. – И улыбнулся.
Я поспешил отвернуться от слащавой деланной гримасы, которую видел в последнее время слишком часто. Наверняка, лицевой мимический имплант. Базовая улыбка № 5.
Спинер тем временем заложил крутой вираж, и где-то вдали ударила ветвистая молния. Заводская зона закончилась, внизу осталась только темнота, прикрывающая брошенные, покинутые пригороды. Пустоши и техногенные овраги.
Хорошо их не видеть. Хорошо, что есть сумрак. Ночь и пелена дождя.
Снова вираж, и взгляд в темное, затянувшееся тучами, небо.
Выравнивание по курсу. Я уже мог различить две цепи золотистых огней, трассу, ведущую в лагерь, принадлежащий одной из бывших гос. организаций с оптимизированной структурой собственности – FEMA JSC (FEMA Joint-Stock Company).