- Я. Потому что я оплачу весь пакет. Ты получишь все, что я собирал годами. Все тебе, все до конца.
Белый открыл было рот, чтобы что-то сказать, и остановился. Глаза сузились, он посмотрел по сторонам, внимательно изучая каждую деталь.
- Что? - Японец немного подался назад.
- Почему?
- Что почему ?
- Почему это ты такой щедрый? - Белый оперся локтями о стол. - Где здесь подвох? Словно распродажа подпольная какая-то. Надо бы все сбыть. Ты бросаешь дело?
Японец пожал плечами:
- Ты просто не можешь оценить то, что тебе предлагают. Значит, твои проблемы гораздо серьезней моих.
- Я ничего об этом не знаю. - Парень посмотрел на японца исподлобья. - Может, это у тебя горы проблем, и ты их по-быстрому скинуть пытаешься. Кто завтра ко мне вломится и будет про тебя спрашивать?
- Никто, - спокойно ответил японец.
- Ага, даже… ээ… какая-нибудь грозящая небесная женщина.
Японец засмеялся:
- Только если ты изменишь программу.
Белый засмеялся вместе с ним и стал подниматься:
- Ну? У тебя еще есть что-нибудь сказать? Давай. Еще что-нибудь?
- Не-а.
- Почему нет?
Японец задумчиво улыбнулся.
- Я устал. Я любитель, а не продавец. Хотелось бы передать дело более одухотворенному человеку. Который сумеет оценить мое предложение и заплатить мне хорошую цену. Я собираюсь начать собственное дело и пытаюсь сколотить начальный капитал. Ты хочешь сбить цену, все нормально. Деньги у всех одинаковые, найду кого-нибудь еще.
- Да? - Белый снова сел.
- Да. У меня много задумок. У меня есть связи, расположение, я все верно рассчитал, не хватает только денег.
- Разве можно быть бедным у твоего хозяина?
- А вот можно. - Японец щелкнул пальцами. - Деньги хорошие, но и расходы немалые, и бонусов никаких, понял ?
Белый сощурился, словно все только что сказанное лежало перед ним на столе и, будь его зрение острее, он бы ясно все разглядел:
- Возможно, я что-нибудь из этого куплю.
Японец сморщился:
- Это пакет, черт возьми, нельзя купить какую-то часть пакета. Это все равно что купить кусочек дома. Ты покупаешь гостиную, пару стен, полкухни, но не берешь трубы, крышу - как ты себе это представляешь?
Белый вздохнул.
- Ладно, ладно, ты выиграл. Но подожди еще минутку: там есть мифы и дорога в настоящий Токио, так?
Японец смешно закивал, дергая подбородком вверх-вниз, словно хотел кивнуть, не кивая.
- Хорошо. И как понять, что там что?
- Ну, вот вам и ключ к пониманию психики бледной задницы. Вам обязательно нужны инструкции или хоть малюсенький намек: как тут поступать. Знаешь что, я разыщу какого-нибудь делового малого и попрошу его выслать тебе из Гинзы полный комплект инструкций на почтовой открытке.
- Постой, постой, подожди. Разве несправедливо попросить хоть крохотный намек? В конце концов, я не чистокровный японец.
- Если будешь мыслить в том же направлении и дальше, вряд ли доберешься до Токио. Тебя заметят и отправят с другими туристами в Чайна-таун. С моими пожитками ты правда станешь японцем.
- Отлично. Беру. Давай ее сюда.
Японец пихнул мешочек с капсулой в его сторону. Он взглянул на мешочек и окинул японца скептическим взглядом.
- Что еще? - вздохнул японец, вздох был явно притворным.
- Это не все, и не пытайся убедить меня в обратном, - сказал белый, ткнув в капсулу. - Все засунуть в одну пилюлю не под силу никому, даже японцам.
- Остальное в Сети. Примешь гелевую капсулу, она растворит в крови индикатор. Это твой пароль.
- Замечательно. - Белый был раздосадован. - Теперь вот придется еще и кровь чистить.
- Не придется, если ты относишься к выделителям. Ты выделитель?
Белый пожал плечами:
- Никто еще не спрашивал меня об этом.
- Люди в основном относятся к выделителям. Может, ты среди немногочисленных индивидов, не принадлежащих к этой группе, тогда, конечно, придется почистить, только тогда. Но всего лишь один раз, и костюм все сделает сам. Это небольшая плата.
Лицо белого оставалось бесстрастным.
- Какая польза человеку в приобретении целого мира, если он теряет при этом свою бессмертную душу?
- А? - удивился японец. - Думаю, это можно измерить, если понять, как велик приобретаемый мир и насколько ценна теряемая душа. - Его что-то встревожило. - Что с тобой? Только не говори, что ты это серьезно.
- Тогда бы я тоже сильно удивился. - Белый был озадачен. - Не знаю, что это на меня нашло. Неожиданно, словно… Не знаю. Я получил предупреждение, это было не просто ощущение. Это было словно видение. Или почти видение. Но это не мое видение.
- Ты уже чужие галлюцинации видишь, - сыронизировал японец.
- Точно. Это ведь и есть конечная цель, да? Чужая жизнь вспышкой проносится перед твоими глазами. - Белый засмеялся, но выглядел он не очень уверенно.
Японец нахмурился:
- Ты принимал что-нибудь?
- Нет, нет. - Белый замотал головой. - Давно уже совсем ничего. Нет. - Он старался выглядеть спокойным под пытливым взглядом японца. - Да все уже прошло.
Японец высокомерно фыркнул.
- Странник, не теряй бдительности. Кое-что впитывается, ты считаешь себя чистым, принимаешь новую дозу и - "ба-бах!", в голове происходит десятибалльное мозготрясение по школе Рихтера, и все погибают. А может, все случится чуть менее печально, - добавил он, увидев круглые глаза белого. - Может, ты попадешь в эту сказочную эротическую фантазию, увидишь самое желанное тело и вдруг ощутишь себя енотом, или тело окажется енотом, а ты артишоком, но даже тогда тебе понравится. Даже после того, как ты выйдешь из Сети.
- Да ну, бывает и так. Превращений я не боюсь, бывает, некоторые неудачники получают вещи и похуже.
- И чем же все это может погубить твою бессмертную душу?
Белый взял мешочек с капсулой: "Дьявол", - он встал, просунул чек со штрих-кодом в прорезь сбоку стола и отсалютовал, махнув указательным пальцем ото лба:
- Увидимся где-нибудь, когда-нибудь, - сказал он и направился к выходу, огибая столики.
- Нет, если у меня все получится, - пробормотал японец, провожая его взглядом. Он шел навстречу своему новому открытию или удачной игре, а может, просто привычной сутолоке. Единственное, в чем был уверен японец: белый продаст капсулу первому же сосунку, с которым столкнется на улице, а в костюме станет мастурбировать над своими фантазиями.
Ну и что. Ему-то уж было все равно, с тех пор как ушли они из его жизни, его мира, изо всех его миров. Или наоборот.
Какого дьявола. Может, белый и правда увидит создание нового мифа. Случались вещи и постраннее. Гораздо страннее, иногда даже с ним самим.
[ДВА]
ПУСТАЯ ЧАШКА [I]
На танцполе под "дрейфом" были почти все. Юки скользила меж тел, отпихивая иногда кого-нибудь плечом. Они безропотно расступались перед ней, радуясь новым прикосновениям. Бродя туда-сюда, она довела до оргазма, наверное, десятки людей. Такое явление можно было назвать эффектом ряби или действием принципа домино. Возможно, где-то кто-нибудь писал научный трактат, сравнивая эффект ряби с принципом домино как проявлением современной тоски по наркотикам давно минувшей эпохи. Да, в те дни довольно примитивный предшественник назывался Xtacy (для ссылки кликните Extasy, Estasy и Е). Будь сейчас на дворе конец двадцатого века (безусловно, надо понимать, что эта гипербола также свойственна именно концу двадцатого века), мы бы и "дрейф" называли "экстази".
Надо бы поступить в академию, подумала она. Скажи такое Эшу, он бы серьезно кивнул, для пущей выразительности потряс бы кулаком и принял еще дозу. Сама она не слишком жаловала наркотик. Гипервосприимчивость, которую многие считали очень чувственной и возбуждающей, очень напоминала ей искусственную реальность, со всем, что есть искусственного в костюме ИР, но только без него.
А что это значит, "искусственная реальность"? Так обычно спрашивал Том, когда она использовала этот термин. Если это реальность, то как она может быть искусственной? Ну это Том. Вопросы, ответы, не обязательно в таком порядке, не обязательно именно такие, даже вообще не такие.
Том, ты где?
Как сказать, Юки. Ты веришь в жизнь после смерти?
Что если я скажу: не знаю?
Тогда как ты можешь сказать, кем ты будешь завтра?
Тут следовало бы застонать, но в условиях ограниченности общения по сетевому пейджеру не было ни стонов, ни смеха, лишь звуки двух голосов: ее и чужого. Как-то за многолетнюю дружбу она так и не удосужилась записать его голос на свой компьютер, поэтому сообщения интерпретировались чужим нейтральным контральто, и нельзя было понять, мужской это голос или женский. От чего реальность становилась еще более странной.
Да нет, Тома никогда нельзя было назвать нормальным. Он и не знал никогда, что такое норма.
А ты знаешь? Она почти слышала вопрос Тома, заданный чужим голосом.