- Да перестаньте же вы! - взорвался Гереро. - Если я должен каждую секунду думать о том, чтобы не обидеть своего адвоката… - он пожал плечами, и я снова надел "сансуси". Не нужно мне было разыгрывать этот крохотный и неубедительный скетчик. Я знал, что никуда не уйду. Он знал, что я не уйду. Я знал, что он знал. Он знал, что я знал, что он знал и так далее. В наш век электронных судов и судей адвокаты, во всяком случае живые адвокаты, а не консультационные машины, клиентами не разбрасываются. Это знали все. В том числе и Гереро. Наверняка знал. Он был из тех, кто всему знает цену. Иногда даже и себе.
- Мне нечего вам рассказывать потому, - твердо сказал Гереро и посмотрел мне прямо в глаза, - что я не убивал эту Джин Уишняк, не жил с этой девицей, никогда не видел ее и даже не слышал ее имени до двадцать первого сентября, то есть до позавчера, когда меня арестовали, предъявив обвинение в ее убийстве. Вот и все. - Должно быть, ни уловил сомнение в моем взгляде, потому что добавил: - Это истинная правда, черт побери! Понимаете вы меня? Истинная правда!
Он вышел из себя и сразу стал симпатичнее. Даже не симпатичнее, наверное, а просто человечнее. Исчезло невыносимое выражение снисходительного и чуть насмешливого превосходства.
- У вас есть алиби или хоть что-нибудь похожее на алиби? Когда произошло убийство?
- Девятнадцатого вечером. Как видите, им не понадобилось много времени, чтобы найти убийцу… Я освободился рано, около четырех, и поехал за город. У меня там домик.
- Где именно?
- Элмсвиль.
- Угу, - кивнул я, - чудное место.
Гереро посмотрел на меня с видимым сожалением. Бедный, глупый адвокатик! Неужели он до сих пор не понял, что все имеющее хоть какое-то отношение к Лансу Гереро, от дыма его сигареты до домика в Элмсвиле, может быть только наилучшего качества? Возможно, он и трупики делает только экстра-класса. И он, этот адвокат, тоже должен проникнуться этой идеей избранности, если хочет быть адвокатом самого Ланса Гереро, Я расправил плечи и выпрямил спину.
- И вы там были все время? В Элмсвиле?
- Да.
- Вас там кто-нибудь видел?
- Да.
- Кто?
- Моя любовница. Она приехала ко мне в семь и уехала в одиннадцать.
- А убийство произошло?
- В обвинительном заключении говорится, между девятью и десятью.
Он был все время начеку. Подчеркнул: в обвинительном заключении говорится… Удивительное дело, как клиенты обычно пытаются уверить нас, адвокатов, в своей невиновности, вместо того чтобы вместе подумать над тактикой защиты.
- Ваша любовница может дать показания?
Гереро медленно покачал головой.
- Боюсь, что нет.
- Почему?
- Она замужем за довольно богатым человеком. Они давно бы разошлись, но он скуп, как Шейлок, а она жадна, как голодная акула. При разводе она получила бы изрядную толику. Но если бы ее супруг мог доказать, что она совершила прелюбодеяние - так это у вас называется? - он показал бы ей кукиш. А ей признать, что она провела несколько часов с глазу на глаз с мужчиной - все равно что расписаться в факте любовной связи. Поэтому-то она никогда не даст показаний.
- Вы в этом уверены?
- К сожалению, да.
- Даже если она будет знать, что вам угрожает смерть или полная переделка?
Гереро внимательно посмотрел на меня. Он все еще никак не мог привыкнуть к моим вопросам, В самом деле, о какой жалости может идти речь, когда рискуешь потерять на ней деньги? Интересно, а как поступил бы на ее месте сам Гереро? Так же, как она? Удивительно было, как реально, как четко он воспринимал идею денег, даже чужих, и как абстрактна была пока что для него идея смерти или переделки. Своей смерти или своей переделки. Пока…
- А нельзя ли все-таки уговорить вашу даму дать показания?
- По-моему, я вам уже сказал. Ее зовут, кстати, Урсула Файяр.
Гереро посмотрел на меня, чтобы убедиться, какой эффект произведет на меня это имя. Посмотрел, как мне показалось, даже с гордостью. Да, миссис Файяр было что терять. У ее супруга было больше миллионов, чем у меня рубашек.
- Неужели же все-таки она не согласится выступить на суде, зная, что от ее слов зависит жизнь человека?
- Нет, она не сентиментальна.
Да, разумеется, рисковать деньгами из-за жизни человека - это сентиментальность. Во всяком случае, когда речь идет о деньгах мистера Файяра.
- Ну а заставить ее выступить в суде мы не сможем?
- Что значит "заставить"? - насторожился Гереро. Слово "заставить" было ему понятнее, ближе.
- Есть у вас какие-нибудь доказательства вашей связи? Письма, записочки? Что-нибудь в этом роде?
Гереро задумчиво пососал верхнюю губу и с сожалением покачал головой. Чувствовалось, что он бы с удовольствием прижал бедную маленькую Урсулу Файяр к ногтю. И он не был сентиментален. Два голубка, не забывающие о выгоде. Две электронные машины, не забывающие в объятиях цену друг друга и всегда готовые продать, Лишь бы была подходящая цена.
В Гереро уже и следа не осталось от его недавней уверенности. Пожалуй, он был теперь растерян.
- Не-ет. Ничего. Совершенно ничего. Теперь, когда я думаю об этом, я вижу, как осторожна она была, дьяволица…
- А мог кто-нибудь из соседей видеть, как она приехала к вам? Или уехала?
- Нет, мой дом стоит совсем особняком и совершенно не виден соседям. Я даже их как следует и не знаю, признаться.
- А у вас там никого нет? Я имею в виду какого-нибудь садовника или кого-нибудь вроде этого?
- У меня есть садовник. Он же сторож, он же шофер. Но в этот день я его отпустил. Урсула всегда настаивала, чтобы никто ее не видел…
- Гм… удивительно она все-таки предусмотрительная особа…
- Да, пожалуй, - пожал плечами Гереро. - К сожалению, я это понимаю сейчас… Но кто бы мог предположить…
- Вам кто-нибудь звонил туда в тот вечер?
- Нет, никто. Я выключил телефон.
Да, у этой публики легко не заработаешь, вздохнул я. Уж если всевышний и послал мне клиента, так такого, как мистер Ланс Гереро.
- Почему вы молчите? - спросил меня Гереро, и в первый раз с начала разговора я уловил в его голосе нотки беспокойства. Настоящего беспокойства. Может быть, только сейчас, отвечая на мои вопросы, он понял, насколько он безоружен перед законом.
- Я думаю, стоит ли мне соглашаться, мистер Гереро, - медленно сказал я. На этот раз я не блефовал. Если машина выдала ордер на арест, значит, основание для ареста было. Да и полиция не стала бы терять время понапрасну, если бы не была уверена в фактах. Чего нельзя было сказать о буду щей защите. Я поднял глаза и внимательно посмотрел на Гереро. Удивительный все-таки нюх у бизнесменов. Куда там какому-нибудь пойнтеру. Он мгновенно почувствовал, что я заколебался, и его манеры тут же изменились.
- Мистер Рондол, - всю самоуверенность с него как сдуло, и голос теперь звучал просительно, - мистер Рондол, как только меня арестовали и сюда примчался мой адвокат Нилан, мы сразу поняли, что он не сможет быть моим защитником. Он занимается делами фирмы. Уголовный процесс - это не его сфера. Мы перебрали десятки фамилий, прежде чем остановились на вас. Нам нужен был адвокат, который мог бы произвести свое расследование, а вы несколько лет были частным детективом… Я понимаю, что дело необычно, но клянусь вам, я никогда не видел этой Джин Уишняк. Это какая-то чудовищная ошибка. Нелепость. Нонсенс. И это вы должны доказать… Иначе я должен буду выбирать между смертью и переделкой. Не думайте о деньгах, назначьте самый высокий гонорар…
- Мистер Гереро, - холодно сказал я, - я не намерен запугивать вас, чтобы выжать лишнюю тысячу НД. Но дело, как вы сами понимаете, не из самых простых…
- Я выпишу вам сейчас чек на пять тысяч. После процесса мы удвоим эту сумму. Хорошо?
Бог свидетель, что мне не хотелось связываться с этим делом. Я бы предпочел сидеть в лодке с. Айвэном Берманом и смотреть на красно-белый поплавок, вежливо кланяющийся каждой волнишке, и ждать, пока он не вздрогнет и не начнет погружаться, теряя в прозрачной воде озера четкость очертаний.
Но у меня почти два месяца не было клиентов. Почти два месяца я сидел в конторе и ждал шагов. Или звонка. И теперь отказаться от пяти тысяч и клиента?
Как легко быть бедным, не приходится ломать себе голову над выбором.
- Хорошо, - сухо сказал я Гереро. - Я согласен взяться за ваше дело. Мои условия: с этой минуты вы будете говорить и делать то, что я сочту нужным. Не вы, а я. - Я поймал себя на мысли, что испытываю определенное удовольствие, мстя Гереро за его самоуверенность. - Вы согласны?
- Да, - вздохнул мой подзащитный. Теперь уже он был побежден и смотрел на меня с надеждой.
- Все, о чем мы говорим с вами, является по закону доверительным, поэтому вы можете быть со мной совершенно откровенны. Никто не имеет права потребовать от меня передачи доверительного сообщения клиента. Поэтому, повторяю, не колебайтесь ни мгновения. Я сейчас для вас больше, чем исповедник. Тот должен примирить вас с богом, я же с законом, Вы понимаете меня?
- Да, вполне.
- Прекрасно. Ведь мы сумеем строить защиту только при условии вашей полной откровенности.
- Я ничего не скрываю от вас.
- Вы знаете, как выдается ордер на арест?
- Нет.
- Полиция скармливает полученные ею данные прокурорскому компьютеру. Машина выдает санкцию на арест только в том случае, если данных для этого достаточно. Не потому, что ее электронным потрохам не нравится борода некоего Ланса Гереро, а потому, что данные, введенные в нее, убедительно доказывают, что некая Джин Уишняк была убита неким Лансом Гереро. Поэтому, кстати, у адвокатов теперь стало меньше работы…