Соблазнительная картина предстоящей пирушки возникла в воображении настолько детально и четко, что я сглотнул слюну и лишь после этого сделал робкий шаг в кабинет. Как себя вести? Что говорить?.. Знают ли наставники, что я живехонек, или им еще ничего не сказали?..
Лабриано повернул голову в сторону господина Кламириана и, даже не поинтересовавшись, кто вошел в кабинет, проворчал:
– Вы, почтеннейший, без двух целителей никак не можете решить свои текущие проблемы? За пятнадцать минут, что мы у вас просидели, уже восьмой служащий вашей конторы влезает с вопросами, а вы все никак не можете объяснить, зачем нас так срочно вызвали.
– Прошу меня извинить, произошла маленькая нестыковка во времени. Этот человек уже здесь, и я в первую очередь прошу вас – уверен, что это формальность, не более, – подтвердить его личность. – Кламириан указал на меня рукой, и гости равнодушно повернули головы в мою сторону.
Полминуты длилось молчание. Лица наставников ничего не выражали, и мое сердце дало сбой. Ну не могли они меня не узнать! Не могли! Что же происходит?! Вдруг Греллиана пошатнулась, откинулась на спинку стула и закрыла глаза. Мне показалось, что по ее щеке скользнуло что-то блестящее и прозрачное и пропало. Зная твердый характер этой женщины, я принял обоснованное решение не верить своим глазам. А вот Лабриано оказался менее сдержанным. Вместо обычно воркующего с примесью хрипотцы и ехидства голоса из его горла вырвался победный рык голодного льва, и сам наставник, словно боевой хомячок, ринулся ко мне, сметая все на своем пути.
Я растерялся, не зная, что подумать и что предпринять. Меня сейчас будут убивать или обнимать? Срочно активировать защитный доспех или растопыривать руки для объятий?
Все-таки события в Лопере пошли мне на пользу – соображать я стал явно быстрее. Растопырил руки и… активировал доспех. Без шипов. Мячиком отлетев от меня, наставник бессознательно активировал собственный доспех и остановился. Вместо ожидаемого громоподобного вопля я услышал сдавленный шепот:
– Филлиниан… Живой…
Со стороны Греллианы послышался глубокий вздох со всхлипом и тихий голос:
– Ну засранец! Я тебе покажу, как пропускать занятия без уведомления наставников!
Женщина вышла из-за стола, размашистым шагом подошла ко мне, пристально вгляделась в мои глаза и быстрым движением притянула мою голову к своей груди. Доспех я, разумеется, к этому времени уже деактивировал. Лабриано тоже подошел с левого бока, положил руку мне на плечо и молча крепко сжал.
Так мы и простояли некоторое время живой картиной "Возвращение блудного студента", пока хозяин кабинета не напомнил о своем существовании:
– Простите, господа, что прерываю вас в такой момент. Я понимаю ваши чувства, но, к сожалению, время неумолимо бежит, а некоторые вопросы мы обязаны решить до обеда.
Наша триединая композиция распалась, и наставники под белы ручки сопроводили меня к столу, где усадили между собой, не мучаясь проблемой разгрома другой части кабинета. Кламириан предложил мне кратко пересказать, что со мной произошло, и подробнее осветить те моменты, которые касались непосредственно целительства.
Как я и предполагал, рассказ об исцелении егеря от паучьей болезни вызвал бурную реакцию со стороны наставников с последующим штурмом моих ушных раковин посредством модулированных звуковых волн. Дровишек в топку их ярости подбросило признание, что ассистировала мне младшая помощница, даже не знахарь, как в Сербано. Порученец растворился в темном углу кабинета и, прикинувшись ветошью, тихо пережидал грозу, используя все мастерство, приобретенное в схоле невидимок. Зато наставники от всей души, не стесняясь в выражениях – слава богам, обошлось без рукоприкладства, – врезали мне громовыми раскатами сразу в оба органа слуха, проверяя их выносливость и адаптивность. Минут десять продолжалась бомбардировка моего отупевшего мозга тяжелыми валунами правильных слов и прописных истин, пока снаряды не кончились, а баллиста и фрондибола не рухнули замертво от усталости. Проще говоря, наставники стали повторяться, а языки их – заплетаться.
Греллиана откинулась на спинку стула, достала платок и, утомленно протирая мокрое от пота лицо (видно, не на шутку за меня переживала), негромко сказала:
– Слава богам, что без метастазов, а то бы…
– Мм…
– Что? – живо насторожилась наставница.
– Вообще-то… с метастазами… на последней стадии… – робко промямлил я, ожидая уже не бури, а урагана, тайфуна, торнадо или всемирной катастрофы на мою несчастную голову.
Вместо этого оба громовержца со стоном схватились за головы, всем своим видом показывая: убиты наповал ржавым кривым ножом без ручки.
– Я предлагаю, – слабым голосом зачахшего в вегетарианстве тигра сказала Греллиана, – тихо задушить этого примерного ученика и прикопать где-нибудь…
– Если вспомнить, сколько раз его уже все хоронили под камнепадами, то прикопать не получится – вылезет и снова будет нам нервы на магус наматывать, – на полном серьезе подхватил Лабриано.
– Рассказывай. Всё. В мельчайших подробностях, – ровным голосом приказала целительница.
Я и рассказал в деталях, стараясь ничего не упустить. В том числе о слиянии с пациентом (мне показалось, наставники одобрительно переглянулись), о капельнице, сделанной из преобразованного узора защитного купола (здесь Греллиана и Лабриано одновременно недоверчиво хмыкнули), о самом процессе исцеления и о том, что из-за сопротивления организма больного я не мог прервать сеанс.
– Пожалуй, его спасло использование капельницы, – первой вышла из задумчивости целительница. – Как ты считаешь?
– Уверен, – подтвердил Лабриано. – Иначе у него и наполовину не хватило бы ресурсов. Следует признать, что в этих новомодных капельницах, придуманных травниками, есть что-то полезное и для нас.
– Я считала, что проку в них нет: пока их состав по венам дойдет до сердца и вернется в нужную область… А мальчишка, следует признать, здорово придумал – вводить иглу прямо в артерию возле больного органа. Еще, пожалуй, можно будет расщеплять поток и распределять прямо по капиллярам…
Все затихли, обдумывая новую идею.
– Ну-ка, покажи узор трубки, – попросил меня Лабриано.
Я продемонстрировал трубку и еще показал узоры для перемещения флаконов. Магическим зрением мы втроем разглядывали структуры. Я – в очередной раз, наставники – впервые.
– Так, – сказал Лабриано. – Ясно. Вот сюда добавляем блок управления, сюда – узор сглаживания, ты его еще не изучал, поэтому и не мог использовать… Зачем отталкивать поток вещества от стенок, когда можно реализовать простое скольжение вот этой добавкой. Так и трубка получается гораздо тоньше… По размерам уже сопоставима с капиллярами.
Вот что значит опыт!
– А вот тут можно добавить рассекатель, – воодушевилась Греллиана. – Тогда впрыск пойдет избирательно… А если еще добавить фильтры, чтобы поступали только нужные вещества…
– Я полагаю, это лишнее, – прервал ее Лабриано. – Клетки тела сами разберутся, что для них необходимо, а что – нет.
– Они-то разберутся, лишнее потреблять не станут. Но куда это лишнее девать? Предлагаешь фильтровать через печень? Ты же прекрасно знаешь: то, что для одной области организма – лекарство, для другой – яд. Мало клеткам и без того достается? А ну как не выдержат даже с магической поддержкой? Ведь не просто так лекари прокачивают через вены существенно ослабленные растворы. А ты предлагаешь… Может, еще и к печени капельницу подвести с магически насыщенным раствором?
В течение десяти минут они спорили, забыв не только обо мне, но и о Кламириане, который некоторое время назад растворился где-то в углах кабинета да так и не появился на своем месте. Кажется, целители заполучили новую игрушку. Как говорил когда-то дедушка Лил, декан лекарского факультета: "Все мудрецы знают, что невозможно сделать невозможное, но приходит один дурак, который этого не знает, и… делает невозможное". В данном случае мои наставники настолько привыкли передавать ресурсы пациенту непосредственно от самих себя через кожу, что и не задумывались о достижениях простых лекарей, то есть о капельницах. Ведь давно известен метод дозированного снабжения организма необходимыми веществами наряду с магическим воздействием, однако никто из целителей почему-то даже не пытался взять его на вооружение. Неужели банальная гордыня? Дескать, а что полезного для нас, небожителей, вообще могут изобрести эти лекаришки? Куда им до нас, могучих целителей? Целитель – это звучит гордо!
Тьфу! Я на миг представил себе, что пытаюсь исцелить егеря без помощи капельницы. То есть традиционным методом. Боюсь, и больного не спас бы, и сам бы загнулся.
С одной стороны, да, рискнул. Действительно самоуверенный мальчишка, правы наставники. Но их правота отдает мертвым формализмом и пыльными инструкциями, не способными заменить простейший антисептический порошок. Эти до ужаса правильные указания не допускают риска, но заслоняют толстой пачкой бумаги живого человека. Избежать выволочки, которой я сейчас удостоился? Да запросто. Вот он, умирающий егерь, а в моих руках – совершенно четкая инструкция, требующая не вмешиваться и дать ему спокойно умереть. Однако стоит вдуматься и осознать, что человек умер из-за твоего бездействия и нежелания рисковать – сразу становится страшно. Завтра твой друг так же холодно, в соответствии с этой же правильной инструкцией, оставит тебя умирать и будет абсолютно прав с точки зрения мертвой логики бездушной бумажки. Значит, инструкции – зло? Наплевать и забыть?
Но, с другой стороны, помер бы я там, с Норбиано в обнимку – и, как сказали наставники, тысячи таких Норбиано остались бы без моей помощи в будущем. Не было бы у них будущего. Некому было бы им помочь.