Содержание:
"ГОТИКА ЕВРЕЙСКОГО МЕСТЕЧКА" - Вместо предисловия 1
Рассказ первый - СТАРЫЙ ШИНОК И ЕГО ЗАВСЕГДАТАИ 2
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЯВОРИЦЫ 5
Рассказ второй - МИНЬЯН 5
БАЛЛАДА О САПОЖНИКЕ ГЕРШЕ 8
Рассказ третий - ХЛЕБ И СОЛЬ 8
БАЛАГУЛА-ЧУДОТВОРЕЦ 12
Рассказ четвертый - НЕПРИКАЯННАЯ ДУША 13
БАЛЛАДА О ТАЛИСМАНЕ 16
Рассказ пятый - ЛЕТАЮЩАЯ В ТЕМНЫХ ПОКОЯХ 17
ДВЕ ЖЕНЫ СОЛДАТА ХАИМА-ЛЕЙБА 24
Рассказ шестой - ОСКВЕРНИТЕЛЬ СНОВ 25
РАЗБОЙНИК ФАЙВЕЛ 30
Рассказ седьмой - ТАЙНЫ СТАРОЙ УСАДЬБЫ 30
БАЛЛАДА О ПОВИТУХЕ 34
Рассказ восьмой - ВЕЛВЛ БАЙЕР И ЕГО СИНАГОГА 34
БАЛЛАДА О СКРИПАЧЕ 40
Рассказ девятый - ДОЧЬ БЕЗУМНОГО ЛИТОВЦА 40
БАЛЛАДА О КОЭНЕ И ВДОВЕ 45
Рассказ десятый - ВОЗВРАЩЕНИЕ ФИШКЕ-СОЛДАТА 45
ХАСИДСКИЙ ВАЛЬС 54
Примечания 54
Даниэль Клугер
Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи
Роман в десяти рассказах
"ГОТИКА ЕВРЕЙСКОГО МЕСТЕЧКА"
Вместо предисловия
Когда-то именно так - "Готика еврейского местечка" - я назвал цикл баллад, связанных с фольклором восточноевропейских (точнее, польских, украинских, литовских и белорусских) евреев. Мне казалось, что читатели прекрасно знают, что такое местечко. Но вдруг оказалось, что представление о местечке у многих различно и, что самое главное, неверно. При том, что слово "местечковость", "местечковый" и по сей день употребляется довольно часто. Как правило, смысл в эти выражения вкладывается уничижительный, пренебрежительный - сродни понятию провинциальный, мелкий, мелочный. Зачастую - с еврейским акцентом.
Однажды я спросил у собеседника, использовавшего слово "местечковый" именно в таком смысле: "А что такое местечко?"
- Маленький город, поселок с преимущественно еврейским населением, глухая провинция, - ответил он после короткого раздумья.
В какой-то степени это так. Можно использовать и такое определение. Но оно далеко неполно.
Что же такое, в самом деле, местечко? Краткая Еврейская Энциклопедия объясняет смысл этого понятия близко к тому, как это сделал мой собеседник. Иными словами, "местечко" - нечто этнокультурное. На самом деле, "местечко" - юридический термин. Изначально местечко отличалось от города не только и не столько численностью и национальным составом населения, сколько юридическим статусом. Были местечки, в которых проживали несколько тысяч жителей, были и города, в которых едва-едва набралась бы одна тысяча. Но существовала принципиальная разница между системами управления. Город обладал так называемым "магдебургским правом", то есть, управлялся выборными органами. Что до местечка, то в нем управление осуществлялось напрямую владельцем-магнатом (через назначаемых последним управляющих-наместников). Отметим сразу, что евреи в Польше жили и в городах, и в местечках. Но на евреев-горожан "магдебургское право" не распространялось. Они не вправе были участвовать в городском самуправлении, считаясь чужаками - так же, как и в местечках. Хотя в иных местечках владельцы-магнаты (Радзивиллы, Потоцкие, Тышкевичи и т. д.), случалось, назначали евреев управляющими, так что, де-факто, еврей мог стать фактически безраздельным хозяином поселения.
А вот и еще один факт, который, возможно, неизвестен читателям. Если у вас сложилось впечатление, что местечко - явление сугубо польское, то вы ошибаетесь. В Западной Европе такие населенные пункты тоже существовали. В Германии, например, они назывались Minderstadt, в Англии Market town. В обоих терминах подчеркнута принципиальная черта, отличавшая эти населенные пункты от прочих "маленьких" поселений (сел и деревень): наличие рынка. Соответственно, благодаря этой особенности именно в европейских "местечках", так же, как и в польских, в свое время активно развивались ремесла и денежно-торговые отношения. Можно сказать, что европейские местечки были посредниками между деревней и городом.
Вернемся к Польше. После трех разделов Речи Посполитой между Австрией Пруссией и Россией, ситуация (и статус) местечек изменились. В Российской империи понятие "местечко" приблизилось именно к тому, о котором говорится в Еврейской энциклопедии. Российское местечко отличалось от российского же города, в первую очередь, сословным составом населения. Если в городах могли постоянно проживать представители мещанства, купечества, дворянства, - то постоянное население местечка относилось только и исключительно к мещанскому сословию. Что не исключало возможности временного проживания в местечках представителей других сословий.
Сословным составом местечко отличалось не только от города, но и от деревни или села. Соответственно, и налоговое обложение в местечках было иным.
Что до еврейского населения местечек, то высокий процент его среди местечкового населения сложился еще во времена Речи Посполитой. И связано это было тоже с прежним его статусом - магнаты стремились привлечь в принадлежащие им населенные пункты евреев-финансистов, евреев-ремесленников, откупщиков и так далее. После перехода по власть России этнический состав местечек сохранился, а с появлением "Черты оседлости евреев" - закрепился.
Процент еврейского населения в местечках был различен, но неизменно высок. Потому и сложилась совершенно уникальная, особая еврейская культура и особый склад жизни евреев, получившие определение "местечковая", "местечковый". Ничего провинциального или уничижительного, на самом деле, в этом определении нет. А вот оригинальность, своеобразие - да, этого хватало. Неслучайно местечковая жизнь, отдельные ее стороны (как негативные, так и позитивные) стали источником вдохновения светской еврейской литературы. Местечковую жизнь описывали Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем, И.-Л. Перец, И. Башевис-Зингер, С. Ан-ский, и так далее. В местечках активно действовали высшие религиозные учебные заведения (иешивы), с местечками связаны многие еврейские религиозные движения XVII–XVIII веков, здесь зарождались мессианские брожения, некогда сотрясавшие еврейский мир, здешними раввинами писались глубокие богословские трактаты.
Здесь же, в местечках появился и развился богатейший фольклор, из которого еврейские писатели черпают вдохновение уже не одно столетие, та самая "еврейская готика", о которой я писал вначале. И которая стала основой книги "Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи".
И, чтобы закончить краткий (наикратчайший) экскурс в историю местечек, еще одна деталь: местечки (уже без определения "еврейские") отнюдь не пропали вместе с Российской империи. И сегодня, например, в Ленинградской области имеются 14 населенных пунктов со статусом местечко. А в Московской - 8.
В этом романе действие разворачивается в еврейском местечке. Тут определение "еврейское" точно соотвествует этническому составу населения: в придуманных автором Яворицах живут только евреи. Подобное местечко - отнюдь не плод фантазии: таких, чисто еврейских, местечек в действительности было несколько (например, Дубово). Разумеется, они не пережили таких потрясений, как гражданская война и Холокост.
Подзаголовком "Роман в рассказах" автор хотел показать, что, несмотря на сюжетную самостоятельность отдельных рассказов, здесь имеются и сквозной "романный" сюжет, и сквозные "романные" герои.
Заклинания и заговоры (глава "Хлеб и соль") позаимствованы из собрания выдающегося фольклориста, писателя и драматурга С. Ан-ского, опубликованном в альманахе "Еврейская старина" в 1909 году. Из этого же издания почерпнуты некоторые загадки, которыми развлекались ученики хедеров и иешив, собранные С. Бейлиным (глава "Осквернитель снов").
В заключение хочу поблагодарить тех, без чьей помощи эта книга никогда не появилась бы:
Ольгу Трофимову, обратившую мое внимание на внутреннюю связь рассказов, ставших основой этого романа, с "малороссийскими" произведениями Н. В. Гоголя и порекомендовавшую снабдить все главы-рассказы соответствующими эпиграфами;
Ольгу Кольцову и Виталия Бабенко, терпеливо читавших и редактировавших все варианты книги (а их было около десяти!);
Ольгу Линник, Павла Амнуэля, Михаила Бородкина, Аркадия Бурштейна, с неменьшим терпением не только читавших, но и выслушивавших все самые невероятные идеи автора, возникавшие по ходу написания книги.
Роман я посвящаю памяти своих бабушек - Шифры Иудовны Клугер и Двойры Лейзеровны Ароцкой, чье детство и юность прошли в подобных местечках и чьим рассказам я обязан первому представлению о навеки исчезнувшей жизни.
Даниэль КЛУГЕР