Зверь с той стороны - Сивинских Александр Васильевич

Непрямое продолжение романа "Имя нам - Легион".

Призраки и монстры, разумные животные и посланники самого Сатаны - вот кто населяет наряду с вполне обычными провинциальными обитателями тихий губернский город N, соседствующий, по слухам, с царством самого Великого Полоза! Грань между реальностью и чудом становится все тоньше, магия и волшебство вторгаются в обыденную жизнь все сильнее... а главное - это РЕШИТЕЛЬНО НИКОГО не удивляет! А кого, по сути, хоть что-то может удивить В НАШИ ВРЕМЕНА?.. Добро пожаловать в город N - Великий Гусляр XXI века! Дебют Александра Сивинских - 'Имя нам - легион' - знатоки и ценители отечественной фантастики ЗАМЕТИЛИ. Его НОВЫЙ РОМАН - НЕЛЬЗЯ НЕ ЗАМЕТИТЬ!

Содержание:

• ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - КРИТИЧЕСКАЯ ТЕМПЕРАТУРА 1

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ, 1

  • ГЛАВА ВТОРАЯ, 7

  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ, 16

• ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ФУЭТЕ ОЧАРОВАТЕЛЬНОГО ЗЛА 16

  • 1…И ДОРОГИ 16

  • 2. ПРОВОКАЦИИ 19

  • 3. ТЕНИ БЫЛОГО 21

  • 4. ТЕНИ НЫНЕШНИЕ 24

• ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - ФАГОЦИТ 27

  • ГЛАВА ПЕРВАЯ, 27

  • ГЛАВА ВТОРАЯ, 36

  • СОПУТСТВУЮЩИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА 41

  • ГЛАВА ТРЕТЬЯ, 47

  • ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ, 54

  • ГЛАВА ПЯТАЯ, 63

  • ГЛАВА ШЕСТАЯ, 71

• ЭПИЛОГ 74

• Notes 75

Александр Сивинских
Зверь с той стороны

Он вынул руку, и я увидел

ястребиные когти.

Х.Л. Борхес, "Хуан Муранья".

Поделом поганым самураям,

Не дождется их япона мать.

Вот как мы, примерно, поступаем,

Если враг захочет нас сломать.

И. Иртеньев.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КРИТИЧЕСКАЯ ТЕМПЕРАТУРА

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой мне сообщается о пользе экзотических фруктов и о том, что я - конь. Новая уздечка. Недолгое торжество коновалов.

Звонок Большого Дядьки застал меня в спортзале, где я в поте лица боролся за гипертрофию торакса. Проще говоря, железо тягал. Трубку мне любезно принесла мадам Анжелика, владелица зала, тренер соревнующихся атлетов и просто красивая женщина.

Не стоит думать, что я такая уж крупная величина в этом зале, раз у меня сама хозяйка на побегушках. Где там! Всего каких-то девяносто килограммов с незначительным довеском. Для моих классических шести футов роста - почти середнячок. А доставка "Моторолы" в белые рученьки имела под собою иное основание, нежели так называемый "соревновательный вес". Если быть более точным, то основанием служили некоторые моменты нашего с Анжеликой совместного прошлого. Не самые для меня безразличные. Для неё, кажется, тоже.

- Лодырь, - сказала она, окидывая уничижительным взглядом штангу и мечтательно добавила: - Вздрючить бы тебя по-настоящему! На, говори.

Дамский перламутровый мобильник в руке Анжелики казался игрушечным. Женщина она хоть и стройная, но крупная. А видели бы вы её торакс!!!

- Слушаю вас внимательно, - сказал я в "Моторолу" эдак солидно - даже не горлом, а грудью - и подмигнул Анжелике.

- Филипп, дружище! - радостно зарокотала трубка голосом Большого Дядьки, - вот вы где! Чрезвычайно рад слышать ваш бодрый голос. Скажите, не могли бы вы заглянуть сегодня ко мне в контору? После тренировки, разумеется.

- Буду, - коротко ответствовал я.

- Ах, как славно! Тогда до встречи. Надеюсь, я вас не очень побеспокоил.

- Нимало, - сказал я и изобразил шарканье ножкой. Но Большой Дядька уже отключился.

Анжелика ухмыльнулась.

- Премного благодарен за вашу любезность, - сказал я, возвращая ей трубку. - С меня шоколадка.

- Издеваешься? - Она грозно нахмурила брови. - Ты бы ещё торт пообещал. Масляный.

- Я? Издеваюсь?! Да боже упаси! Как можно? - вполне натурально огорчился я. Между нами говоря, догадка её была абсолютно верной. Однако знать ей об этом вовсе незачем. - Всего лишь проверяю реакцию. И, знаешь, результатами проверки весьма удовлетворён. Да что там - восхищён! Пока ты столь тверда в диете, и твоей изумительной фигурке ничего не грозит, я счастлив. Обожаю совершенство в женских силуэтах… - Я сменил тон с воркующего на деловой: - Тогда килограмм сухофруктов?

- Два, дорогой мой эстет. И не сухофруктов, а бананов. И непременно "Dole". Ещё лучше целый ананас. В нём содержится фермент бромелин, сжигающий жир.

Вот какая она, наша Анжелика! Даже фрукты подбирает по степени полезности. Потому-то я с нею и расстался в свое время. А может, это она меня бросила?

- Скажи, Анжел, - спросил я с невинным выражением и талантливой имитацией кавказского акцента, - отчего это " ананас " пишется слитно, а " мы её " - раздельно?

- Фу, дурак какой! - сказала она. Впрочем, не без игривости. И добавила: - Учти, дуракам в моём зале не место.

- Как это изумительно верно! - воскликнул я, преклоняя колено, блестя глазами и ловя её кисть для поцелуя. - Без дураков здесь так уютно и спокойно. Но не спасут ли меня два ананаса?

Она пожала тренированным плечиком:

- От глупости вряд ли.

Я приуныл.

- Хорошо, неси, - смилостивилась она. - На следующую же тренировку. Иначе можешь не появляться.

И ушла, поводя крутыми мускулистыми бедрами, что было замечательно видно сквозь тонкие брючки. Я сделал ей пальчиками "бай-бай".

Милочка, забросив ножку на ножку, растопырив пальчики, любовалась свеженьким лаком на ногтях. Пузырёк с лаком стоял тут же, возле невиданного мною до сего дня навороченного ноутбука "Тошиба". Стоимостью приблизительно… ой, страшно представить! И это притом, что сам Большой Дядька разъезжает по делам на списанном из какой-то провинциальной больнички микроавтобусе "УАЗ". Модификации, ласково обзываемой в народе "Ульянкой" или "буханкой". Списали "Ульянку" после верной двадцатилетней службы "Скорой помощью". По причине морального старения и физического состояния, несовместимого с требованиями автоинспекции. Если хотите знать мое искреннее мнение, место ей на свалке.

То есть купить для себя приличное авто ему вроде как денег жалко. А тут такой суперский портабль! Для секретаря. А может, подумал я вдруг с ревностью, Большой Дядька таким манером ухаживает за Милочкой?

Нет, лучше уж считать, что у богатых свои причуды, и это - одна из них. Только вот когда же он стал настолько расточителен, чтобы начать эти самые причуды претворять в жизнь?

- Недели не прошло, - разгадала Милочка (Людмила Фердинандовна, секретарь Большого Дядьки) мои мысли. - Завидуешь?

- Э, - сказал я неопределенно. - Э-э…

- Понимаю. Могла бы и не спрашивать, - с деланным сочувствием вздохнула Милочка и погладила мизинчиком боковую поверхность великолепной игрушки. Стараясь, однако же, не размазать свежий маникюр. Потом хитренько улыбнулась и сообщила: - Завидовать, молодой человек, дурно. Зависть разрушает душу и иссушает тело.

- Знаю. - Я протянул ей розовый бутон на длинном стебле.

- Ой, какое чудо! Филипп, ты меня балуешь. Возьми вазу сам. Она, кажется, на окне. Водичку плесни из кувшина.

Я немедленно исполнил требуемое.

Милочка - сама прелесть. Мадемуазель Обаяние. Уж её-то никогда не иссушала зависть или другие людские пороки, что очевидно - такая она румяная и свежая. Губки - вишенки, щёчки - персики. Посмотрит - как золотым империалом подарит. Ну, и всё остальное у неё по высшему разряду. С малюсенькой такой поправкой на классический идеал женской красоты. Топ-моделью ей не быть, наверное… да и слава Богу. Портить подобное совершенство диетами (а пришлось бы наверняка, чтобы добиться требуемой дурацкими модельными канонами "высушенности" наиболее привлекательных для нормального мужчины участков девичьего тела) - кощунственно и преступно. Кроме того, она не вышла ростом. Метр шестьдесят два - шестьдесят три. Как Венера Милосская.

Могу добавить - и в этом тоже.

С первого дня знакомства я облизываюсь на Милочку, как кот на сметану, но пока безрезультатно.

- С такими ноготочками тебе непременно следует побывать в кафе "Баскин Роббинс", - сказал я задушевно и поиграл бровями, подразумевая своё присутствие рядом. - Там все ревниво следят, какое мороженое кушает сосед, а значит, замечают и руки, порхающие над вазочкой. Уверен, ты будешь королевой бала!

- Королевой мороженого, - фыркнула она.

Номер с "Баскин Роббинс" не прошёл тоже, грустно констатировал я.

В список ранее предлагавшихся Милочке развлечений уже входили: театры, кино, китайский ресторан, различные музеи, выставки, боулинг, кислотно-экстремальная party занщина, катание со снежной горки на сноуборде или пятой точке, лыжные прогулки, болгарские пляжи, отечественная дача и парад в честь Дня Победы. Чего скрывать, подразумевалось моими планами, пусть не в первый заход, и продолжение - с доведением взаимной приязни до состояния мечты. В мечтах неизменно фигурировала широкая софа, где мы могли бы сооружать прелестную икебана из двух элементов: нежной лилии, сплетённой с грубым узловатым древесным стволом.