- Но эти люди, что называют себя Обществом Исследования Ускорения, бесцеремонно вытащили меня из моего замка и заставили служить для них сторожем. Затем они создали псевдосущество с помощью отвратительной Энергии Пустоты и, наконец, пытались убить моего слугу, Сильвер Кроу. Они должны заплатить за все это.
- Хм. Мне не очень нравится этот тон… но - хорошо, я поняла, что ты чувствуешь. Что же, Святая Метатрон. Раз так, то… - устремив открытый взор на висящую над ней иконку, Черноснежка торжественно объявила, - Отныне ты - одна из легионеров Нега Небьюласа!
Глава 3
- Большое спасибо, учитель, счастливого вам пути, - Харуюки поблагодарил Фуко и вылез из машины.
Уже стоя на тротуаре, он повернулся к Черноснежке и еще раз поклонился.
- Отличная работа, семпай. Прости, что я не рассказал тебе про Метатрон…
- Да нет, ничего. Я понимаю, что ты просто не знал, как такое вообще можно объяснить.
Черноснежка натянуто улыбнулась, и Харуюки улыбнулся в ответ.
Естественно, после того, как Метатрон услышала, что ее записали в состав Нега Небьюласа, она тут же закричала: "Как вы смеете записывать меня в какой-то Легион воинов!" Правда, в конце концов, она все же согласилась вступить на нескольких условиях, но теперь, вспоминая, как бурно прошла встреча Метатрон с Черноснежкой и Фуко, Харуюки боялся даже представить, что произойдет, когда все Легионеры соберутся вместе.
- Но… как же это странно. Когда мы сражались с ее первой формой у Мидтаун Тауэра… даже нет, когда мы увидели ее вторую форму, я смотрела на нее лишь как на Энеми, обладательницу устрашающей силы. А теперь она кажется мне созданием, которое ничем не отличается от нас… - задумчиво проговорила Черноснежка, и Харуюки кивнул.
- Действительно. Когда Метатрон защищала меня, в самом конце она сказала что-то вроде "вы, воины, и мы, существа, на самом деле совершенно равноценные создания".
- Правда, если это так, мне теперь будет как-то неловко охотиться на Энеми, - проговорила Фуко с виноватой улыбкой.
Харуюки кивнул. За последние несколько дней он и сам задумался об этом.
- Точно… в следующий раз надо будет спросить у Метатрон, что она сама думает по этому поводу.
- А! Только не вздумай без меня с ней там заниматься чем-нибудь эдаким. Не думай, что я согласилась, когда она назвала себя твоей хозяйкой!
Черноснежка протянула руку в окно и легонько стукнула Харуюки в грудь.
- А, х-х-х-хорошо!
- И еще кое-что… Метатрон сейчас всегда находится в форме той маленькой иконки?
- Д-да. Похоже, она сможет принимать свою истинную форму, лишь когда восстановит силы, - утвердительно ответил Харуюки, после чего рука Черноснежки вновь убралась в машину.
- Вот и славно. Ладно, ты тоже сегодня неплохо потрудился, Харуюки. Я бы очень хотела сказать, чтобы ты отдохнул… но ты все-таки лучше занимайся. Триместровые контрольные начинаются в среду.
- Пока, Ворон-сан. Удачи на контрольных.
- А-ага…
В ушах Харуюки, беспощадно возвращенного в жестокую реальность, прозвучал звук раскручивающегося электродвигателя, и машина Фуко укатила на юг по Седьмой Кольцевой.
Проводив взглядом ярко-желтый электромобиль и подождав, пока он скроется вдали, Харуюки направился к пешеходному переходу.
Внезапно он вздрогнул - показалось, что откуда-то издалека донесся знакомый пронзительный рев. Харуюки обернулся, но увидел лишь заполнявших тротуары жизнерадостных горожан. За их спинами возвышались привычные здания. Ни одного Энеми поблизости так и не появилось.
С трудом протолкавшись через залы торгового центра, украшенные к Танабате и полные покупателей, Харуюки забрался в лифт и облегченно выдохнул.
Он родился в тот самый год, когда его родителям удалось купить квартиру в высотном жилом комплексе, удачно расположенном в пяти минутах ходьбы от станции Коэндзи. На момент переезда его мать была уже беременна, и переехали они именно ради того, чтобы жить втроем, дружной семьей.
Но когда Харуюки учился во втором классе, его родители развелись. Поводом для развода стали подозрения матери, обвинившей отца в изменах, но в смутных воспоминаниях Харуюки о тех временах не осталось почти ничего, кроме сцен счастливой семейной гармонии.
Однако как бы Харуюки ни плакал, как бы ни жался к отцу, тот просто отмахнулся от него и ушел навсегда. С тех пор Харуюки ни разу не видел его. Если бы процедура развода прошла гладко, ему должны были предоставить возможность встретиться с отцом. Выходит, либо мать наотрез отказалась от свиданий… либо сам отец решил, что не хочет их видеть.
"Наверное, второе…" - думал Харуюки, глядя на сменяющиеся цифры этажей на индикаторе лифта.
За несколько дней до развода, глубокой ночью, отец и мать Харуюки обсуждали, кому достанутся родительские права. Их спор разбудил мальчика, и он услышал часть их разговора. Пытался ли каждый из них забрать Харуюки к себе, или наоборот - нагрузить им другого? Похоже, что и на этот вопрос ответ прозвучал бы так же, как и на предыдущий…
Лифт начал мягко замедляться, заставив Харуюки очнуться от размышлений. В последнее время он часто задумывался о прошлом; видимо, под влиянием "Времени" - того представления, что на прошедшем культурном фестивале поставил школьный совет. Но если раньше эти воспоминания сопровождались болью в сердце, то теперь что-то изменилось.
Его мать в очередной раз передала, что не собирается ночевать дома. Однако теперь Харуюки уже не думал, что она просто забыла о нем.
По рассказам дедушки и бабушки, которые жили в деревне и зарабатывали, разводя вишню, его мать с самого детства заработала репутацию невыносимого трудоголика и круглой отличницы. Даже когда она повзрослела, начала работать в инвестиционном банке, вышла замуж и родила сына, она не перестала стремиться к следующей вершине. Мать Харуюки, Арита Сая, была именно таким человеком, и он ничего не мог с этим поделать.
Перед глазами появилась цифра "23", и двери лифта открылись.
Харуюки вышел в безлюдный коридор и повернул направо. Повернув за угол, он увидел возле двери своей квартиры маленькую фигурку, но почему-то не сильно удивился.
Скорее всего, подсознательно он уже понял, что тот звук, что раздался на Седьмой Кольцевой, издал не Энеми, а мощный электрический мотоцикл.
Заметив молча подходящего к двери Харуюки, гостья неспешно поднялась на ноги. Она качнула заплетенными на висках хвостиками и с ухмылкой поинтересовалась:
- А где традиционное "ч-ч-ч-то ты тут делаешь?!"
Харуюки улыбнулся и ответил:
- Не могу же я каждый раз так пугаться. На самом деле я догадался, что ты будешь здесь, Нико.
Услышав это, Кодзуки Юнико, она же Вторая Красная Королева Скарлет Рейн, чуть обиженно надула губы.
- Ну вот, ты так научишься предугадывать мои действия. В следующий раз надо как-нибудь по-другому прийти… может, разбить окно на балконе и влететь через него?
- Н-н-н-не надо! Ты хоть понимаешь, как мне за это попадет?!.. - ужаснулся Харуюки.
Нико удовлетворенно рассмеялась, а затем вдруг убрала руки за спину и сказала:
- А-ха-ха, да шучу я! Разве стала бы я так делать, братик?
Переключение в ангельский режим прошло так неожиданно, что Харуюки пошатнулся и едва устоял на ногах.
- Ну… ладно, что тебе сегодня нужно?..
Качнув большим ранцем на спине, Нико улыбнулась с самым невинным видом.
- Будто непонятно! Сегодня я, наконец-то, вновь ночую у тебя!
"Конечно, я не против того, чтобы ты тут ночевала, и я всегда рад тебя видеть, но разве сложно хотя бы кинуть сообщение перед тем, как ввалиться? И вообще, какое "наконец-то", если в прошлый раз гостила всего восемь дней назад?" - бормотал себе под нос Харуюки, пропуская Нико в зал. Окинув взглядом запасы на кухне, он громко спросил:
- Нико, есть молоко, грейпфрутовый сок, улун, газировка и молоко. Что будешь?
В ответ на эти слова раздался уже привычно-раздраженный голос:
- Эй, ты "молоко" повторил дважды! Намекаешь на то, что мне расти надо?! Хочешь, чтоб я стала похожа на Рейкер?!
- Думаю, от одного молока тебе такой не стать…
- Что ты там сказал?!.. Ладно, пусть будет молоко!
- Ничего не сказал! Сейчас принесу!
Харуюки достал из холодильника литровую бутылку молока и пару стаканов, а затем поставил на поднос два блюдца и большую стеклянную тарелку, в которую насыпал крупной вишни, присланной из деревни.
Как только он поставил поднос на стол, сидевшая с обиженным видом Нико расплылась в улыбке.
- Ох ты, вишня! Огромная!..
- Не помню, говорил ли я тебе, но мои бабушка и дедушка живут в деревне и выращивают вишню. Сейчас как раз начался сезон, и они каждый год нам присылают целую гору.
- Каждый год?! Гору?! Эх, если б я знала, устроила бы набег и в прошлом году!
- В прошлом году в июле я еще не был бёрст линкером…
- Да какая разница! Лучше скажи… а ее уже можно есть?
- А, конечно.
Харуюки подвинул тарелку с вишней в самый центр стола. Нико радостно сцапала первую вишенку сорта Сато Нисики и отправила ее в рот. Харуюки невольно улыбнулся, услышав, как аппетитно она чавкает.
- Не знал, что ты так любишь вишню, Нико, - прокомментировал он, сам принимаясь за ягоды.
Нико выплюнула косточку в свое блюдце и ответила:
- Разве я не говорила, что это моя самая любимая ягода после клубники? Когда мы в первый раз встретились с Черри Руком в том мире, я даже предложила ему поменяться аватарами.
- Вот как… кстати, ты и сама немного похожа на вишенку, - расслабленно ответил Харуюки, окинув взглядом сидевшую напротив гостью.