- Признаюсь, у меня отпала охота писать что-либо сюда, - сказал Юрий. - Эта книга тоже какая-то "ненастоящая", как и весь курорт. Когда-то давно существовало понятие "бюрократия". Форма его с годами менялась, но сущность оставалась одна и та же. Она заключалась в доведении всего до абсурда… Здесь на Таэнга до абсурда доведено стремление заставить человека отдыхать. Я понимаю этого товарища с Марса. Его довели до того, что он заговорил стихами, Я тоже скоро начну писать стихи о тарелочках-раковинах, о цветах с нейтральными запахами. Бедные цветы? Их запахи стерильны. Из них искусственно изъято все, что может подействовать на человека возбуждающе или, наоборот, навеять грусть. Я устал дожидаться получасовой радиопередачи, как награды за хорошее поведение, устал от всевидящих электронных глаз с их вкрадчивыми советами: "не пора ли вам выйти из воды", "не пора ли вам уйти в тень", "не следует ли вам полежать на солнце"…
- Это все делается с самыми лучшими намерениями, Юр, - улыбнулась Леона.
- Вот это самое страшное, дорогая! И ты посмотри, что написал наш общий друг доктор Уэми в ответ на жалобу марсианина. "Стихи хороши, но: 1) на Таэнга риф, пляжи, океан, пальмы, воздух и солнечный свет являются абсолютно натуральными; 2) искусственная климатизация на пляжах не применяется; 3) бабочки, цикады и птицы, в основном, натуральные (большинство видов завезено из Австралии). Автору стихов рекомендовать успокоительные ванны и электронную климатизацию палаты, исключающую появление снов". Каково! Все-таки хорошо, что мы послезавтра уезжаем. А может быть, он и нас лишил снов, Лю…
- Нет. Вчера я видела во сне тебя… Но, пожалуй, мы все-таки напрасно выбрали этот ультрасовременный курорт. Ты не привык так отдыхать…
- А ты, Лю?
- Я не жалею об этих трех неделях. Здесь нет радио и газет и слишком много синтетиков, но зато здесь ' каждое утро нас встречал простор океана, и ласковое солнце, и легкие облака. И, засыпая, мы слушали звон цикад…
- Австралийских?
- Земных, Юр. Наших земных цикад, а не каких-нибудь чудовищ марсианской пустыни.
- Тебе нравится здесь?
- Не знаю… Но я так люблю океан… Пожалуй, океаны - самое прекрасное, что есть на Земле. Странно, правда? Мои предки были кочевниками пустынь, а я больше всего люблю океан.
- У тебя от твоих предков остались только глаза.
- И взгляд на природу, Юр… Опыт и история всех минувших поколений живут где-то глубоко внутри нас. Поэтому мы все такие разные. И это хорошо, не так ли?
- Разумеется… Не понимаю, однако, почему молчит видеофон.
- Ты уже весь там, на вашем космодроме в Каракумах, - с легким упреком сказала Леона. - или в Чимтаргинской обсерватории. Я не должна была так надолго отрывать тебя от твоей работы. Тебе уже скучно со мной…
- Прием из числа запрещенных. Разве мы не обещали друг другу…
- Разумеется… Прости! Это так… Голос минувших поколений… Я понимаю, тебе трудно теперь высидеть здесь после того, как сообщили, что терранитовый корпус вашей ракеты выдержал испытания. Вопрос о старте должен быть решен со дня на день… И может быть, как раз сегодня…
Вспыхнул экран видеофона. Появилось знакомое лицо диктора. Юрий поспешно придвинул кресло ближе к экрану.
В радиопередачи Центральной тихоокеанской станции, обслуживающей огромный курортный район экваториальной области Тихого океана, включались только известия особой важности. Чрезвычайное сообщение. Высшего Совета Народов было передано после краткого отчета о ходе строительства Великого термоядерного кольца Антарктиды - крупнейшей силовой установки, когда-либо возводимой инженерами Земли и предназначенной для уничтожения ледяного панциря Южного континента.
"Успешные испытания терранита, - торжественно читал диктор, - позволили внести изменения в планы исследований Большого космоса. Летом будущего года впервые в истории космической навигации с Земли будет отправлена фотонная ракета с людьми. Высший Совет Народов постановил…"
- Ну вот и все, - сказал Юрии. - Вот, решили… Он глубоко вздохнул и, дождавшись конца передачи, тихо добавил:
- Все-таки кое-что изменилось в мире за время нашего пребывания здесь… В официальных сообщениях тема звездных перелетов перекочевала с третьего на второе место. Работа твоего отца, Лю, становится проблемой номер два…
Леона, полулежа в плетеной качалке, молча глядела на темнеющий океан. Ее покрытое загаром тело казалось бронзовым в лучах заходящего солнца.
- А тебя могут пригласить для участия в экспедиции? - вдруг спросила она, и ее голос показался Юрию странно изменившимся и далеким.
Он ответил не сразу. Следил за полетом большого яркого мотылька. Мотылек приблизился и начал совершать стремительные круги вокруг ионного светильника, вспыхнувшего под тростниковым навесом.
- Кандидатов будет очень много, - сказал наконец Юрий. - И, разумеется, строжайший отбор… У каждого, кто захотел бы, шансы попасть в экспедицию невелики.
- А сколько человек могут полететь в вашей ракете?
- Лететь могло бы много. Но в первый полет едва ли пошлют больше трех-четырех. Обязанности остальных астронавтов будут выполнять автоматы.
- Ты лучше других знаешь новую систему ракет. И у тебя есть свидетельство пилота-космонавта. - Она сделала долгую паузу. - У тебя много преимуществ перед другими, Юр…
Он молчал.
- А ты хотел бы лететь?
- Вместе с тобой - да.
Она засмеялась.
- Триста лет назад это, кажется, называлось галантностью. Смешное слово, правда? В нем есть что-то искусственное, как в этом курорте… Нет, серьезно, ты хотел бы лететь?
- Вместе с тобой - да, - повторил он и закусил губы.
Она удивленно посмотрела на него:
- Но меня не возьмут… Даже в случае твоей настоятельной рекомендации. И потом, скажи, ты действительно считаешь полет на фотонной ракете настолько безопасным, что… - Она не кончила.
- Безопасность - понятие относительное, Лю, - он старательно подбирал слова. - Первый полет всегда остается… первым полетом… Всего предусмотреть нельзя… Но я думаю… мне кажется… для нас с тобой было бы безопаснее… нет - не то слово, было бы… лучше, понимаешь, лучше лететь вместе, чем одному лететь, а другому остаться…
- Не понимаю, - сказала она, заглядывая ему в глаза. - Ты считаешь, что ваши три ракеты, с которыми потеряна связь, они… вернутся?
- Я думаю, что они вернутся, - твердо сказал он.
- Папа тоже так думает… Но тогда объясни, почему они не вернулись в назначенный срок? Космическая навигация не допускает опозданий. Значит, расчеты были неточны, а в таком случае…
- Расчеты были точны. Однако в них не учтено возможное "несоответствие времени". Мы еще твердо не знаем, существует ли оно и как учесть его… Многое станет ясным по возвращении одной из фотонных ракет… Конечно, если "несоответствие времени" влияет на курс, ракета может затеряться в космосе. Автоматы в этом случае окажутся бессильны: введение поправки на время не предусмотрено их программой… Но если в ракете будет находиться человек, он сможет, даже не зная величины "несоответствия времени", ввести необходимые исправления в курс и рано или поздно найдет путь к Земле. Вот почему в четвертой фотонной должны лететь люди…
- А это "несоответствие времени" может быть велико?
- Не знаю… Никто этого не знает… Впрочем, если оно существует, то, вероятно, зависит от скорости ракеты.
- Оно имеет практическое значение?
- Если бы не. имело, вероятно, наши ракеты уже возвратились бы.
- Увы. Все эго гипотезы… Но ты не ответил на мой вопрос об участии в экспедиции - только твоем участии, Юр.
Он колебался:
- Ты задала трудный вопрос, дорогая… Разумеется, я хотел бы лететь. Но… Если бы ты попросила остаться, - может быть, я не стал бы настаивать на полете.
Она испытующе глянула на него и чуть отодвинулась.
- Но второго такого случая не представится. Вернее, второй полет будет обычным полетом по проторенному пути… Ты мог бы отказаться от единственного шанса?.. От участия в великом свершении… Ради меня?
- Тебя это удивляет?
Она рассмеялась:
- Нет-нет, я слишком хорошо знаю тебя. Иначе могла бы поверить… Значит, у тебя действительно нет шансов. Поэтому так легко из двух возможных ты выбираешь меня, хитрец…
Он сокрушенно покачал головой:
- Ты ловко уличила меня. Но скажи, а ты хотела бы лететь?
- Нет… И знаешь почему? Потому, что меня все равно не возьмут.
- Это верно… В составе первого экипажа будут только мужчины. Но если бы, если бы ты могла лететь?..
- Не знаю, не думала об этом, - она замолчала, отвернулась. - Не знаю… На Земле так много прекрасного и столько надо сделать… Не каждому дано прокладывать пути… в неведомое. А я так люблю нашу милую Землю. Всю ее… Этот океан и наши снежные горы, дни и ночи и рассветы над морем. И этих цикад, ты слышишь… А там, - она вздрогнула, - мрак, и холод, и пустота. Вечная пустота и тишина. Мне кажется, я не могла бы жить без синего неба над головой… Понимаешь, это трудно выразить словами. Наверно, я уж очень земная, - она улыбнулась и смущенно опустила глаза.
- Полет на фотонном корабле не означает разлуку с Землей навсегда, - тихо сказал Юрий. - Скорость этого корабля даст возможность исследователям Большого космоса снова вернуться на Землю. А участники Первой звездной, вспомни, ведь они принесли себя в жертву. Улетая, знали, что не увидят Земли…