Но как видно, его голос остался не услышанным и король повел всех кто находился рядом с ним в атаку на превосходящего противника. Чего он пытался достичь подобным образом было решительно не понятно. Практически любому, кто сумел бы обозреть поле боя с той позиции, что занимал король, было бы понятно, что сражение проиграно вчистую и самое большее, что еще мог предпринять командующий, это отдать приказ на отступление.
Еще оставалась возможность спасти хотя бы часть войск и избежать полного разгрома. К тому же, это была не вся армия Несвижа, а только та ее часть, что было возможно собрать в тот короткий срок, что оставался до вторжения. Проигранное сражение, это еще не поражение в войне. Но король решил иначе и очертя голову ринулся в бой. Ладно бы это хоть как-то могло изменить ход сражения, тогда его решение еще имело бы оправдание. Но в подобной ситуации…
Видя эту самоубийственную атаку, Георг без раздумий повел свою сотню в бой. Они ударили в спину памфийцам настолько неожиданно, что те молниеносно были опрокинуты. Во время этой стычки наемники не потеряли ни одного человека убитыми. Удар был настолько же неожиданным, насколько и губительным. Но эта маленькая победа уже не могла ни на что повлиять.
Войска левого фланга погибали в полном окружении. Центр был связан сражаясь сразу на два фронта. Все же тамошний командующий сумел хоть как-то организовать противостояние, задействовав последние резервы. Правый фланг уже был готов обрушиться и если это еще не произошло, то только по той простой причине, что на него оказывалось наименьшее давление. Уже были видны бегущие через мост солдаты Несвижа, многие из которых побросали оружие, а часть на бегу сбрасывали доспехи.
Сотня Георга и остатки отряда короля так же направились к мосту. Как выяснилось, король не уберегся в ходе этой сшибки и был тяжело ранен. Вот же. Ведь он даже не знал этого человека, мало того, ни разу не видел, но отчего-то сердце словно кольнуло остро отточенной иглой.
В командование вступил кронпринц. Смотреть на этого всегда миловидного молодого человека сейчас было страшно. Лицо искажено яростью, разочарованием, болью, все это есть, но нет и намека на отчаяние. Весь его вид словно говорит, что это еще не конец, что он еще вернется и припомнит этот день.
Без тени сомнения Гийом тут же принял командование на себя. Просто удивительно, как этот молодой человек, по сути не имевший опыта командования войсками сумел организовать отступление. Нет, полностью предотвратить бегство ему не удалось. Люди охваченные страхом и отчаянием не способны прислушаться к голосу рассудка. Пусть они трижды осознают, что бегущий с поля боя легкая добыча для догоняющего его противника, страх забивает все их существо лишая разума. Но кронпринц сумел таки организовать около пяти сотен солдат, которые встали щитом между наседающим противником и бегущими. К этой части присоединился и Георг, со своей сотней.
В немалой степени помогло то, что наступающие уже расстроили свои порядки и напоровшись на уступающие по количеству, но находящиеся в строю войска, вынуждены были отхлынуть. Не сразу. Сначала они понесли изрядные потери, основная доля которых была причинена наемниками Георга. Восседая на лошадях те безнаказанно и методично расстреливали из арбалетов солдат памфии, которые не будучи в строю представляли собой прекрасную мишень.
Вскоре стало очевидным, что нахрапом опрокинуть заслон не получится. Противник был вынужден оттянуть свои силы и начать перестраиваться, для слаженного удара. Но когда они наконец изготовились и двинулись в атаку, несвижцы начали пятиться назад. Первыми перемахнули через мост наемники, которые тут же заняли позиции на берегу, по обеим сторонам от переправы. Ведя обстрел с флангов, они сумели сбить наступательный порыв атакующих и прикрыть свою пехоту. Памфийцы пытались задействовать своих лучников, но те только несли бессмысленные потери, так как наемники использовали щиты, а их соперники были лишены подобной возможности. Последнюю точку в этом сражении поставил подожженный мост.
Хотя. Кой черт последнюю. На том берегу все еще слышались яростные крики и звон стали. Памфийцы все еще добивали остатки несвижцев. Изредка к берегу реки выбегали одиночки или небольшие группы, которые посбрасывав с себя все, бросались в реку и устремлялись к спасительному берегу. Везло далеко не всем. Многие памфийцы занимались тем, что грабили трупы. Часть же лучников, устроила соревнование, расстреливая плывущих беглецов. Так что для тех, кто казалось был в шаге от спасения, еще ничего не закончилось.
Разумеется спасется и какая-то часть из тех, кто сейчас бьется в полном окружении, но будет их очень мало. Хорошо если из всей армии удастся спасти хотя бы половину, во что верилось с большим трудом. Это поражение больше походило на разгром, иначе и не скажешь.
– Сотник, пятый десяток из поиска вернулся. Привели дюжину беглецов,– хлопнув правой рукой по левому плечу, доложил возникший перед ним десятник Виктор.
– Хорошо. Доставьте их к месту сбора, передайте капитану Бону и идите к нашим повозкам. Ужин уже готов,– приняв доклад распорядился Георг.
– Слушаюсь.
Обоз сотни, с ее имуществом и запасом продовольствия был сохранен полностью, в отличии от обоза армии. Случилось это благодаря трусоватой натуре его старшего обозника, Сэма. Тот сумел убедить сотника, что особой разницы где именно будет находиться обоз нет, ведь сотня все одно у моста. Вот и решил Георг оставить свои повозки на правом берегу реки. Так, на всякий случай. Как оказалось, решение было верным. Сейчас только он мог похвастать тем, что его люди располагаются в палатках. Впрочем, он лично, был лишен этой возможности, потому что свою, довольно просторную, уступил раненному королю. Нельзя сказать, что ему удалось сберечь и все продовольствие, его попросту реквизировали, потому что весь обоз стал добычей победителей, но хотя бы поужинать его люди сумеют достойно, а там что-нибудь придумают.
Мимо прошагали усталые мужчины, которых разыскали его люди и доставили к месту сбора остатков армии. Половина из них были ранены. Трое в доспехах и при оружии. Лица угрюмые, идут кусая губы, но весь их вид говорит о том, что с поражением они не смирились. Еще двое сохранили доспехи, но никакого оружия при них нет. Остальные одеты кто во что горазд или скорее все же полураздетые, потому как посбрасывали с себя все, что только возможно, дабы не стесняло движение. Эти бредут откровенно понурившись, мало чем отличаясь от каторжан, участи которых не позавидуешь. И таких сейчас около половины из тех, кто смог выжить в том аду, что творился всего несколько часов назад.
Как только удалось сбросить преследователей, Георг был вызван к принцу. Так уж случилось, что его сотня оказалась чуть не единственным отрядом конницы остававшимся в его распоряжении. Поэтому он как и другие, получил приказ, разослать по окрестностям разъезды, чтобы начать собирать беглецов. При встрече с организованными отрядами его людям предписывалось направлять их к месту сбора армии, предварительно узнав имя командира. Разрозненные же сбивать в команды и под конвоем отправлять туда же. Гийому предстояло вновь собрать армию, чтобы суметь противостоять врагу.
Проводив взглядом сопровождаемых его людьми беглецов, Георг вновь обратил взор в сторону палатки, в которой сейчас находился Берард первый. Туда же поспешил проследовать барон Гатине, когда отмахнулся от сотника. Как там? Жив ли еще король? Его рана показалась Георгу смертельной. Но ведь не все то, что предстает перед взором, обязательно оказывается столь страшным. Похоже он опять волнуется за короля, больше чем нужно. А почему бы собственно и нет. Спокойно. Он даже не знает о твоем существовании.
В палатке было довольно светло, от множества светильников, а потому бледность короля лежащего на мягких шкурах, особо бросалась в глаза. Боже, как он осунулся, а ведь ранили его только несколько часов назад. Или все же целых несколько часов назад. Жерар бросил вопросительный взгляд на лекаря, но тот только легонько покачал головой. Жаль, что мастера ни под каким предлогом не желают сопровождать армии, возможно будь здесь один из них и его сюзерена можно было бы спасти. Правда этот как еще несколько, науку врачевания проходили у мастера Бенедикта, но они могли не так чтобы и много. Конечно их знания были далеко за пределами знахарей или иных лекарей, которые лечили простой люд или бедных дворян, которым не светило пользоваться услугами мастеров, но все же они были лишены дара.
Барон кивком головы приказал лекарю выйти и сам последовал за ним, оставив короля лежать со все так же закрытыми глазами. Казалось, что тот был без сознания. Жерар и не знал, радоваться ему этому обстоятельству или нет.
– Как его величество?
– Боюсь, что рассвета он не увидит. Эта ночь, вот и все, что ему осталось. Будь здесь даже мастер Бенедикт, сомневаюсь, что у него что-либо вышло. Копье пронзило короля насквозь, задев позвоночник.
– Было дело, мастер Бенедикт вытащил меня с того света.
– Не все подвластно даже им. Но будем надеяться, что сила мастера все же поможет. Его высочество отправил гонца в Хемрод сразу после того как король был переправлен на другой берег. Мастер должен будет прибыть уже совсем скоро…
– Стой! Назад!– Вдруг послышался голос караульного.
Поглядев в том направлении куда был обращен взгляд солдата, Жерар увидел одного из оруженосцев короля, того самого который был отправлен в столицу графства, рядом с ним находился мужчина уже в годах, с бородой щедро усеянной сединой. Разглядеть больше в темноте он не мог, да и какое это имеет значение. Вот он то, кто может явить чудо.
– Я оруженосец короля, сэр Артур, со мной мастер Гарн из Хемрода, по приказу кронпринца.
– Прошу прощения, но я должен все уточнить.