И тут Элрик, почувствовав мощный прилив энергии, издал крик черного торжества. Он извлек меч и принялся наносить им удары по телу монстра, чувствуя, как все больше и больше сил притекает в него. Демон застонал и растянулся на плитках.
Дело было сделано.
А белолицый демон стоял над поверженной тварью, над этим исчадием ада, и малиновые глаза Элрика сверкали, а его открытые бледные губы исторгали дикий смех.
Он воздел кверху руки с рунным мечом, сверкавшим черным, страшным сиянием, и меч завыл, исполняя бессловесную, торжественную песню, посвященную Владыкам Хаоса.
Внезапно наступила тишина.
И тогда Элрик склонил голову и зарыдал.
Некоторое время спустя Элрик открыл дверь восточной башни и, нащупывая путь в кромешной темноте, добрался до нижней комнаты. На двери была щеколда, на которой висел замок, но Буревестник разбил эти запоры, и последний повелитель Мелнибонэ вошел в освещенную комнату, в которой стоял металлический сундук.
Мечом Элрик разрубил металлические скрепы и откинул крышку. В сундуке было немало чудес, а среди них сумка из прошитой золотыми нитями ткани. Он взял только сумку и, засунув ее себе за пояс, устремился прочь из этой комнаты - назад на зубчатую стену, где птица из золота и серебра поклевывала то, что оставалось от слуги Телеба К'аарны.
Птица подняла на Элрика глаза, в которых альбинос увидел чуть ли не шутливое выражение.
- Ну что ж, хозяин, мы должны поспешить в Канелун.
- Да.
Элрик почувствовал тошноту. Он мрачным взоррм созерцал мертвую тушу и то, что досталось ему от этого монстра, - жизненную энергию, которая наверняка была нечистой. Не впитал ли он в себя и злобный нрав демона?
Он собрался было взобраться в ониксовое седло, но тут увидел какое-то мерцание среди черных и желтых внутренностей монстра, разбросанных на камнях. Это было сердце демона - неправильной формы камень темно-синего, алого и зеленого цветов. Оно продолжало биться, хотя его владелец и был уже мертв.
Элрик остановился и поднял его. Оно было влажным и таким горячим, что он чуть не обжег себе руку. Элрик сунул его в сумку, а потом забрался в седло на птице.
Птица снова понесла его над Кипящим морем, а на его смертельно бледном лице отражались десятки странных чувств. Его молочного цвета волосы развевались у него за спиной, он не чувствовал ран на груди и руке.
Он думал о другом. Некоторые его мысли лежали в прошлом, другие были направлены в будущее. Дважды он горько рассмеялся, и из его глаз пролились слезы, когда он произнес:
- Какое же мучение эта жизнь!
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Смех черного колдуна
В Канелуне они оказались с рассветом, и Элрик издалека увидел многочисленную армию, чернеющую на снегу. Он понял, что это, видимо, келмаинское воинство, ведомое Телебом К'аарной и принцем Умбдой, направляется к одинокому замку.
Птица из золота и серебра приземлилась в снегу перед входом в замок и, как только Элрик спрыгнул из седла, взмыла в воздух и исчезла.
На этот раз большие ворота замка Канелун были закрыты, и Элрик, запахнув свой прорванный плащ на обнаженной груди, принялся стучать в ворота кулаками. С его сухих губ сорвалось имя:
- Мишелла! Мишелла! Никакого ответа.
- Мишелла, я вернулся с тем, что тебе нужно!
Он опасался, что она снова погрузилась в свой колдовской сон. Он посмотрел на юг и увидел, что черная волна еще больше приблизилась к замку.
- Мишелла!
Потом он услышал звук отодвигаемой щеколды, ворота застонали и открылись, и Элрик увидел перед собой Мунглама - тот стоял с напряженным лицом, и глаза его были полны чем-то, чему Элрик не мог подобрать название.
- Мунглам! Как ты здесь оказался?
- Не знаю, Элрик. - Мунглам отошел в сторону, пропуская внутрь Элрика. Он вернул щеколду на место. - Я лежал прошлой ночью в своей кровати, когда появилась женщина - та самая, что мы видели здесь спящей. Она сказала, что я должен следовать за ней. И я каким-то образом последовал. Только я не знаю как, Элрик. Понятия не имею.
- И где сейчас эта женщина?
- Там, где мы ее впервые и увидели. Она спит, и я не могу ее разбудить.
Элрик тяжело вздохнул и вкратце рассказал Мунгламу то, что ему стало известно о Мишелле и воинстве, которое наступало на ее замок Канелун.
- А ты знаешь, что находится в этой сумке? - спросил Мунглам.
Элрик отрицательно покачал головой и, открыв сумку, заглянул внутрь.
- Кажется, там нет ничего, кроме какого-то розоватого порошка. Но это, видимо, связано с каким-то сильным колдовством, если Мишелла считает, что с помощью этого можно победить келмаинское воинство.
Мунглам нахмурился.
- Но Мишелла сама должна произвести это колдовское действо, если только она знает, что это за порошок.
- Да.
- А в сон ее погрузил Телеб К'аарна.
- Да.
- Но теперь слишком поздно, потому что Умбда - уж не знаю, кто он такой, - приближается к замку.
- Да. - Рука Элрика дрожала, когда он доставал из-за пояса сердце демона, которое он взял, перед тем как оставить дворец Ашанелун. - Если только это не тот камень, что я думаю.
- Что думаешь?
- Я знаю одну легенду. У некоторых демонов эти камни вместо сердец. - Он поднес камень к свету, на котором замерцали его синий, алый и зеленые цвета. - Я его прежде никогда не видел, но мне кажется, это именно то, что я искал когда-то для Симорил, когда пытался вывести ее из сна, наведенного на нее Йиркуном. Я тогда искал, но так и не нашел Нанорион - камень, обладающий волшебной силой пробуждать даже мертвых или тех, кто спит мертвым сном.
- И это и есть Нанорион? Он разбудит Мишеллу?
- Если ее что и разбудит, так только это - я взял его из тела демона Телеба К'аарны. К тому же этот камень должен повысить эффективность колдовства. Идем.
Элрик направился через зал, а потом вверх по лестнице в комнату Мишеллы, где она лежала, как и прежде, на кровати под балдахином, перед стеной, увешанной щитами и оружием.
- Теперь я понимаю, почему у нее такие украшения в спальной, - сказал Мунглам. - Согласно легенде, это оружие тех, кто любил Мишеллу и сражался за ее дело.
Элрик кивнул и сказал, словно бы про себя:
- Да, Императрица Рассвета всегда была врагом Мелнибонэ.
Он осторожно взял пульсирующий камень и, вытянув руку, положил его на лоб женщины.
Прошло несколько мгновений, и Мунглам сказал:
- Похоже, камень на нее не действует. Она даже не шелохнулась.
- Есть одна руна, но я не могу ее вспомнить… - Элрик прижал пальцы к вискам. - Не могу ее вспомнить…
Мунглам подошел к окну.
- Мы можем спросить у Телеба К'аарны, - иронически сказал он. - Он будет здесь с минуты на минуту.
И тут Мунглам увидел, что в глазах Элрика снова появились слезы. Элрик отвернулся в надежде, что Мунглам не заметит их. Мунглам откашлялся.
- У меня кое-какие дела внизу. Позови меня, если тебе понадобится моя помощь.
Он вышел из комнаты и закрыл дверь, а Элрик остался один с женщиной, которая все больше и больше казалась ему жутким призраком из самых страшных его ночных кошмаров.
Он попытался взять себя в руки и направить ход мыслей в нужное ему русло, чтобы вспомнить эти важнейшие руны на высоком слоге древнего Мелнибонэ.
- Боги, - прошептал он, - помогите мне!
Но он знал, что в данном случае Владыки Хаоса не придут ему на помощь, напротив, будут препятствовать ему, поскольку Мишелла была одним из основных инструментов Закона на Земле - именно на ней лежала обязанность вытеснения Хаоса из мира.
Он упал на колени рядом с ее кроватью. Опустив голову, он протянул правую руку и коснулся пульсирующего камня, потом протянул левую руку и положил ее на пупок Мишеллы. После этого он начал петь на древнем языке, который звучал еще до того, как нога человека ощутила под собой землю…
- Элрик!
Мунглам ворвался в комнату, и Элрик вышел из транса.
- Элрик! Нас атакуют! Головные всадники уже в замке…
- Что?
- Они ворвались в замок, их около дюжины. Я их отогнал и преградил им путь в эту башню, но они уже ломают дверь. Их, видимо, послали, чтобы уничтожить Мишеллу, если им это удастся. Они удивились, увидев здесь меня.
Элрик поднялся и внимательно посмотрел на Мишеллу. Он закончил руну и почти успел повторить ее, когда появился Мунглам. Мишелла так и не шелохнулась.
- Телеб К'аарна колдовал на расстоянии, - сказал Мунглам. - Так он подавлял сопротивление Мишеллы. Но он не брал в расчет нас.
Они с Элриком поспешили из комнаты вниз по лестнице туда, где под напором вооруженных людей прогибалась и трескалась дверь.
- Отойди в сторону, Мунглам.
Элрик вытащил застонавший меч, поднял его над головой и ударил им по двери.
Дверь раскололась, а вместе с ней и два странной формы черепа.
Остальные атакующие отпрянули назад, издав крики изумления и ужаса при виде белолицего воина с огромным мечом, который выпил души двух убитых, распевая свою странную, замысловатую песню.
Под напором Элрика они бросились вниз по лестнице в зал, где сгрудились, изготовившись защищаться от демона с его мечом, выкованным в аду.
А Элрик смеялся.
И от этого смеха их охватывал ужас.
И оружие дрожало в их руках.
- Значит, вы и есть могущественные келмаины, - с издевкой сказал Элрик. - Неудивительно, что вам нужно колдовство в помощь, ведь вы так трусливы. Неужели вы там, за Краем Мира, не слышали об Элрике Братоубийце?