– Поехали к границе! – заревел Фухе.
– Все границы перекрыты, – вздохнул таксист.
– Тогда гони прямо! – осатанело прошипел Фухе.
Такси рвануло с места. Через несколько секунд комиссар обнаружил, что за такси мчится не менее дюжины полицейских машин.
– Гони! – крикнул Фухе и стал напряженно глядеть по сторонам в поисках выхода. Тут его глазам предстал красивый особняк, рядом с которым на лужайке стоял прекрасный спортивный самолет.
– Стой! – приказал Фухе, сунул таксисту сотенную и, не забыв получить сдачу, побежал к самолету.
– Вылезай! – распорядился он, увидев в кабине какого-то старичка.
– Как вы смеете! – запротестовал тот. – Я Президент Парагвая!
– Так это ты, каналья, оболгал меня! – взревел комиссар и потащил главу государства за шкирку из кабины.
– Караул! – вопил тот, но Фухе не слушал.
– Ах ты свинья! – гремел его голос. – Сам убиваешь, а на меня валишь! Скотина!
– Сеньор Фухе! – кричали полицейские, высыпавшие из машин. – Сеньор Фухе! Отпустите Президента! Мы вас не тронем!
– А подите вы!..– огрызнулся великий детектив.
Но полиция уже обступила плотным кольцом машину, мешая взлететь.
– Хватайте его! – кричал Президент, стоя на четвереньках. – Огонь!
Фухе понял, что его может спасти только чудо.
11. Воздушные приключения
Полицейские дали залп, но успешно промахнулись.
– Стреляйте! – вопил Президент, все еще не в силах подняться на ноги. – Идиоты! Всех жалованья лишу!
Фухе завел мотор, но полицейские уже лезли в кабину, облепили винт, мертвой хваткой вцепились в колеса. Делать было нечего, и комиссар решил рискнуть. Он высунулся из кабины, набрал побольше воздуха и гаркнул:
– Эй вы! Пресс-папье захотели?! А ну кыш! – и комиссар грозно полез в карман. Угроза подействовала – полицейские отхлынули в стороны, и самолет стал неторопливо выруливать на взлет. Пули свистели рядом с кабиной, но Фухе везло. Наконец машина оторвалась от земли.
– Ну чего? – крикнул Фухе, совершая круг почета над лужайкой президентского дворца. – Выкусили?
В ответ до комиссара долетели грязные парагвайские ругательства и несколько пуль, продырявивших борта самолета в самых разнообразных местах.
– Пора сматываться, – решил Фухе, но тут увидел заходящий со стороны солнца истребитель. Истребитель был достаточно дряхл, но еще исправно шевелил винтами и был совсем не прочь разнести Фухе вместе с его крылатым другом в клочья. Первая очередь из пулемета разбила колпак кабины, вторая подожгла хвостовое оперение. Комиссар решил не ждать третьей и бросился наутек. Но истребитель резко обогнал машину Фухе и стал заходить ей в лоб, желая кончить дело одним ударом.
– Эх, где ты, мое пресс-папье! – вздохнул комиссар. Выбирать не приходилось, и Фухе сорвал с ноги ботинок. Бросок был точен – истребитель не дотянул доли метра до самолета комиссара, задымил и бодро пошел в штопор. Оглянувшись, Фухе успел заметить, что последним пристанищем его противника стала поляна, на которой только что толпилась свора полицейских вместе с плюгавым президентишкой. Полюбовавшись столбом пламени, Фухе повел машину куда глаза глядят. Пора было подумать и о дальнейшем. Как следует осмотревшись, Фухе без особого оптимизма констатировал, что хвостовое оперение уже почти догорело, и огонь начинает лизать заднюю часть машины. Огнетушителя не оказалось, и комиссар, желая несколько продлить век своей воздушной клячи, стал выделывать разнообразные кренделя в воздухе. Пламя отступило к элеронам, а затем и вовсе сгинуло.
Пока комиссар возился с огнем, самолет успел покинуть культурную часть Парагвая и оказался над зеленой пеленой сельвы. Компаса у Фухе не было, и он бодро повел машину над встретившейся ему рекой. Но не прошло и часа, как мотор закашлял и начал упорно отказываться работать дальше. Спорить с проклятой железякой было бесполезно, и комиссар принялся искать место для посадки. Реку с весьма вероятными кайманами он отверг сразу, врезаться в кроны деревьев он тоже не имел особой охоты. Поэтому Фухе обрадовался, заметив внизу небольшое скопище индейских хижин. К сожалению, сажать машину комиссар был не способен вовсе. Пришлось немного поволноваться, прежде чем удалось мягко воткнуть самолет в прибрежный песок.
Комиссар выбрался из кабины и увидел, что на берегу его поджидает пожилой индеец. Он покуривал трубку и равнодушно смотрел на стальную птицу. Фухе мало общался с индейцами, но слыхал, что они слабо знакомы с цивилизацией и не брезгуют людоедством. Поэтому комиссар настороженно глядел на индейца, пытаясь составить какую-нибудь приветственную фразу. наконец, он брякнул нечто, почерпнутое из виденных им кинофильмов:
– Бледнолицый брат приветствует краснокожего хозяина сельвы!
– Здравствуйте, комиссар, – ответил индеец. – Мы рады видеть у себя победителя проклятых душителей трудового народа – Америго Висбана и нашего Президента. Проходите в дом, там вас ждет член руководства Антидиктаторского фронта Парагвая камарад Аурико Рисос.
Фухе вздохнул и поплелся вслед за индейцем.
12. След
Аурико Рисос оказался симпатичным индейцем средних лет, говорившим на прекрасном французском с парижским акцентом. Фухе угостили кофе, и гостеприимный хозяин начал:
– Мы рады приветствовать вас, комиссар Фухе. Вольно или невольно вы оказали нам огромную услугу, уничтожив двух главных агентов империализма в Парагвае. Теперь нам станет легче работать – вся полиция ищет только вас, и у нашего Фронта появилась свобода действий. К сожалению, ваши поиски, насколько мне известно, были не столь удачны.
– Увы, – вздохнул Фухе.
– Наше руководство всегда любило футбол. Я сам в молодые годы играл центральным нападающим в сборной страны. Поэтому и нас волнует судьба Богини. К сожалению, мы также не знаем имени того, кому она была передана людьми Висбана, но зато мы можем преподнести вам небольшой подарок.
Аурико Рисос вынул из небольшого саквояжа нечто темно-желтое. Фухе всмотрелся и обомлел.
– Да, вы не ошиблись, – улыбнулся Рисос. – Это пьедестал от Богини. Его отпилил один из людей Чертиведо, пользуясь тем, что Висбан никогда не видел Богиню и не мог сразу понять, что к чему. Прошу вас, комиссар, возьмите этот небольшой сувенир из Парагвая...
Не прошло и трех дней, как Фухе, загорелый, окрепший и полный оптимизма сходил по трапу "Каравеллы" в родном аэропорту. Прямо у трапа его встретил верный Габриэль Алекс, поспешивший вручить комиссару вместо букета цветов большую кружку пива.
– Ну, как дела? – поинтересовался Фухе, опустошив кружку.
– Нормально, комиссар. Мы все тут за вас переволновались. Когда вас стали ловить, я предложил на всякий случай арестовать парагвайского посла, чтобы, если понадобится, обменять на вас.
– Спасибо, – растрогался Фухе. – Пошли-ка, еще пивка трахнем.
Трахнув пивка, комиссар окончательно пришел в доброе расположение духа и поведал Алексу историю своих злоключений.
– Да уж, – промолвил Алекс, выслушав комиссара, – а у нас, между прочим, тоже дела делаются. Де Бил ушел в отпуск, и всем теперь вертит его новый зам.
При упоминании о Конге Фухе почувствовал нечто вроде зубной боли.
– Всех задергал, – продолжал Алекс, – кричит, что покажет нам тяжелую атлетику – это он свою гантелю имеет в виду. Маленького Вэррэна помните?
– Ну? – спросил Фухе, чуя недоброе.
– Умер. А еще семеро лежат в госпитале, причем трое из них безнадежны. А Конг еще острит, что покажет нам разницу между его гантелей и вашим пресс-папье.
– Погибло мое пресс-папье, – вздохнул Фухе. – Смертью храбрых погибло...
– Ничего, по дороге зайдем в канцтовары. Да, и поедем-ка к Конгу, а то он велел вам прибыть тут же. Сказал, что время засечет, и гантелю на стол положил.
– Да? – испуганно вжал голову в плечи Фухе. – Тогда поехали.
На робкий стук комиссара из глубины кабинета прозвучало грозное: "Вползай!". И комиссар вполз. Конг громоздился за столом, подобный Эвересту. Гантеля плясала в его ручище.
– А, вот кого я ждал-то! – проревел он. – Вот кому я кровя пущу! Ах ты бычок в томате! Ты зачем в Парагвай ехал?
– Да я... – начал было Фухе.
– Кому я велел не губить без толку обывателей?! А ты? Тебе мало восьмидесяти трупов, танка, трех бронемашин, двух самолетов, так ты еще и Президента угробил! Да я тебя!
Фухе наконец надоело.
– Хватит! – гаркнул он. – Заткни пасть! – И комиссар, не торопясь, выложил на стол пьедестал от Богини. – А теперь, – продолжал он, удобно усаживаясь в кресло Конга, – говори, кто живет на бульваре Францисканцев, три?
Конг очумело взглянул на пьедестал, затем на комиссара и пробормотал:
– Дом три, дом три... Постой, да это же особняк министра внутренних дел!
Теперь настала пора обомлеть Фухе.