- Поживее со сбруей! Стиглар, выведи свою повозку вперед - поедешь первым. Унгах, отправь Эдима на место и вставай в общую шеренгу.
- Залезай, - бросил Унгах.
Когда я снова очутился в клетке, он дернул за веревку, и полотнище, прикрепленное к крыше вагончика, опустилось по обеим его сторонам, скрывая меня от внешнего мира. А внешний мир - от меня.
- Эй! - крикнул я. - Ты зачем меня запер?
- Приказ, - отозвался Унгах, поправляя край полотна. - Шеф не хочет, чтобы чемнизцы глазели на тебя задаром.
- Но мне бы хотелось обозревать окрестности…
- Не ной, мистер Эдим. Как только выберемся из города, я приподниму для тебя уголок этой тряпки.
Багардо громко свистнул. С душераздирающим шумом, в котором смешались крики животных, людские голоса и скрип колес, караван двинулся в путь. Я ровным счетом ничего не видел, так что весь первый час пути посвятил пищеварительному оцепенению, покачиваясь на деревянной скамье.
Наконец я окликнул Унгаха, напоминая ему об обещании. Остановив лошадей, он отвязал спереди конец покрывала, устроив для меня нечто вроде треугольного окна. Я возликовал, но ничего, кроме фермерских полей, видно не было. Лишь изредка мелькали кусочки леса. Когда дорога поворачивала, впереди и сзади я видел другие повозки. Всего я насчитал их 17, включая и нашу собственную. Багардо гарцевал впереди, наблюдая, все ли в порядке.
Наш путь лежал по той же дороге, по которой я прибыл в Чемниз. Нам пришлось подняться к плато, где расположился старый храм, поскольку долина Кийамоса сужалась тут к ущелью. Лошади медленно поднимались по крутому склону, а люди шли рядом, понукая их.
Когда мы достигли плато и миновали поворот к храму Псаан, дорога выровнялась, и лошади пошли быстрее. Миновали мы и Ирскую дорогу, свернув на тракт, огибавший столицу с юга. Как объяснил мне Унгах, Багардо успел уже посетить Ир и изрядно подоить его, так что столичное вымя не скоро теперь наполнится снова.
До Эвродиума оставалось еще не меньше половины пути, когда на землю спустилась ночь.
Караван свернул с дороги на поляну, и все семнадцать повозок образовали на ней нечто вроде круга. Как объяснил мне Унгах - для защиты на случай нападения разбойников. В центре круга установили палатку повара, где теперь готовился обед. Остальные палатки из повозок не доставались.
Мы ели при желтом свете лампы вместе с остальными циркачами. Их было человек пятьдесят. Унгах бегло характеризовал присутствующих. Половина была подсобными рабочими. В их обязанности входила установка и разборка балаганов, уход за лошадьми и упряжью, и тому подобное.
Половина оставшихся - то есть четверть от общего числа - были игроками. Как я понял, это люди, за особое вознаграждение сопровождавшие цирк и игравшие с публикой в свои игры. Они, значит, играют, а богатые дураки заключают пари - как упали кости, как повернется колесо фортуны, под какой из трех ореховых скорлупок находится горошина… Да только все это было тщательно продуманное надувательство.
Остальные, человек 16, были те, кто, собственно, и выступал перед публикой. Первым среди них был, конечно, Багардо - король манежа. А еще в труппу входили заклинатель змей, укротитель львов, наездник на диком мустанге, дрессировщик собак, жонглер, два клоуна, три акробата, четыре музыканта (барабанщик, трубач, скрипач и волынщик) и погонщик, который, одетый как мальвинианский принц, в тюрбане и стеклярусе, разъезжал по манежу на верблюде. Еще были повар и костюмерша. Эта последняя была женщиной, так же, как укротительница змей и наездница.
Вообще-то, занятия этих людей, как выяснилось, были куда более разнообразными. Так, укротительница змей в свободное время подменяла повара, а наездница - симпатичная молодая женщина по имени Дульнесса - помогала костюмеру в стрижке и шитье. Кое-кто из подсобных рабочих, желавших подзаработать, иногда подменял артистов, если те были больны, пьяны или по каким-либо иным причинам не могли показаться на глаза публике.
После обеда Унгах провел меня по всему балагану, представляя труппе и знакомя с животными. Зверинец был неплохой - верблюд, лев, леопард и несколько тварей поменьше, вроде змей мадам Палладии.
Унгах подошел к длинной клетке на колесах. Он двигался очень осторожно. Подойдя, я ощутил довольно сильный запах, вроде того, что издавали змеи мадам Палладии, только посильнее.
- Это паалуанский дракон, - пояснил Унгах. - Близко не подходи. А то он вот так лежит, как бревно, а потом кто-нибудь зазевается - цап! И все! Вот почему Багардо так сложно находить рабочих, согласных ухаживать за этой заразой. Ха! За один только прошлый год двоих сожрал, скотина!
Дракон оказался большой серо-голубой ящерицей футов 20 в длину. Когда мы подошли к клетке, он поднял голову и нацелил на меня раздвоенный язык. Я остановился, надеясь, что успею отскочить, если ему вздумается напасть. Но дракон лишь снова высунул язык и осторожно коснулся им моего лица. Из его горла вырвался хриплый звук.
- Клянусь медью Выпсуса! - воскликнул Унгах. - Ты ему понравился! Он решил, что твой запах похож на запах его родственников. Нужно сказать Багардо. Кто знает, может тебе удастся приручить дракона. Будешь делать на нем круг по арене в конце представления. Может, это и глупо, только с тех пор, как он слопал Кошена, к нему никто и близко не подходит. Хотя поговаривают, что черные колдуны из Паалуа приручают этих тварей…
- Чудовище слишком велико, мне одному с ним не справиться, - с сомнением заметил я.
- Да он же просто крошка! Ты бы видел его сородичей! - воскликнул Унгах. - В Паалуа они, знаешь, какие огромные! - Он зевнул. - Слушай, пошли-ка спать. С меня на сегодня хватит.
Когда мы вернулись в фургон, Унгах достал из ящика пару одеял, протянул мне и сказал:
- Если решишь, что пол слишком твердый, солому найдешь на дне ящика.
К вечеру следующего дня, когда солнце уже садилось, мы подъехали к Эвродиуму. Место, отведенное для стоянки балагана, было освещено фонарями и факелами, и свет их яркими бликами отражался в глазах местных зевак.
- Эдим! - крикнул мне Унгах. - Давай помогай!
Он стал разворачивать ткань, а я помогал ему, как мог. В свертке была связка шестов, каждый - больше моего роста. Нам нужно было вбить эти палки в землю на одинаковом расстоянии друг от друга и натянуть на них ткань, чтобы скрыть весь балаган от жадных взоров любителей бесплатных зрелищ. Унгах выбрал подходящее место и ткнул в мягкую землю первую палку. Приставив к ней маленькую стремянку, он сунул мне в руку деревянный молоток.
- Лезь туда и вбей палку, - приказал Унгах.
Я залез на стремянку и ударил молотком по палке.
- Бей сильнее, - крикнул Унгах. - Это все, на что ты способен?
- Ах, сильнее? - И я изо всех сил обрушил молоток на палку. Раздался треск, палка раскололась, а молоток сломался.
- О, Фрайда и Ксерик! Занятно… - сказал Унгах. - Я что, велел тебе ее разбивать? Ну вот, теперь я должен тащиться за другим молотком… Подожди здесь.
В конце концов мы натянули полог. Палатки к тому времени уже стояли, так что путаница уступила место порядку. Лошади ржали, верблюд чавкал, лев рычал, прочие представители фауны издавали свойственные им звуки. Я спросил:
- Мы покажем сегодня представление?
- Нет, ты точно псих! К представлению нужно готовиться несколько часов, а у нас все с ног валятся. Вот утречком, если дождя не будет, порепетируем, днем потешим почтеннейшую публику. Ну, а завтра вечером двинем отсюда дальше.
- А почему бы нам не остаться здесь подольше?
- О, Эвродиум для этого слишком мал. К завтрашнему вечеру все, у кого есть деньги, уже успеют нас посетить. Богатые лбы посмотрят представление, а игроков успеют выпотрошить. Если задержимся - дело может кончиться дракой. А какая в этом польза? Прозвучал гонг. - Обед! Пошли.
На рассвете мы поднялись и начали готовиться к представлению. Багардо подошел ко мне.
- О, Эдим! - сказал он. - Ты будешь в палатке чудовищ…
- Прошу прощения, хозяин, какое же я чудовище? Даже обидно. Я лишь нормальный, здоровый…
- О, Боги! Помолчи, дурень! У нас ты будешь чудовищем, и никаких разговоров! Твой фургон поставят, у стены палатки, и лбы смогут проходить мимо него. Рядом с тобой будет Унгах. Ты занял его клетку, так что его мы посадим на цепь. Твоя задача в том, чтобы пугать лбов ревом и воем. Ни слова на новарианском! Вообще - забудь человеческий язык!
- Но, сэр, вы, возможно, не знаете - я ведь не только говорю на нем, но еще читаю и пишу…
- Слушай, демон, чей это цирк, а? Ты будешь делать то, что тебе приказано, нравится тебе это или нет…
Все вышло так, как мы и ожидали. Жители повалили к нам толпой. Из своей клетки я хорошо слышал крики игроков, шум представления, музыку и общий гул толпы. Багардо, великолепно и броско одетый, давал пояснения:
- …а первой, справа от вас, дамы и господа, вы видите знаменитую мадам Палладии и ее смертоносных змей, пойманных с великим риском для жизни в кошмарных тропических джунглях Мальвана. Самая большая из них - констриктор. Если бы она могла схватить кого-то из вас… О! Она обвилась бы вокруг него, раздавила и задушила… А вот здесь у нас, дамы и господа, настоящий демон с 12-го уровня, вызванный к нам великим колдуном, Арканиусом из Фгаи. Я знавал Арканиуса, да, да, это был настоящий друг! - Багардо промокнул сухие глаза изящным платочком. - Но вызывая это кровожадное чудовище, обладающее сверхъестественной силой и жестокостью, он оставил открытым один из углов магического пятиугольника, и демон откусил ему голову.
Публика дружно вздохнула, кто-то из женщин взвизгнул. Лоб, чьи слова я едва смог понять из-за страшного акцента, спросил:
- А как же он его скрутил? Без головы-то?