* * *
Когда из-за деревьев показались заостренные бревна тына, Ихтор подумал - мерещится. Однако незнакомая заимка никуда не делась даже после того, как он вгляделся пристальнее. Над крепкими воротами был прибит волчий череп, который, согласно поверьям, отпугивал волколаков. И все-таки здешние обитатели не полагались на одни только выбеленные ветром и непогодой кости. Обережные резы красовались на столбах и по низу частокола. Надежно поставлено.
Целитель направил лошадь к воротам и постучал. Он пробирался через чащу уже сутки и за это время не встретил ни одного поселения. Три оставленных позади веси не подарили страннику встречи с Осененными, потому ехал он безрадостный, да еще и уставший.
На громкий стук за воротами послышались шаги и звонкий крик:
- Что ж ты дубасишь-то так, окаянный, ведь со столбов снимешь!
А когда тяжелая створка поплыла в сторону, перед чужаком предстала молодая стройная девушка с белым, густо обсыпанным веснушками лицом и косой цвета палой листвы. У нее были широкие прямые брови, полные красивые губы и глаза удивительного темно-янтарного цвета. Одета незнакомка оказалась в длинную рубаху, по подолу вышитую суровыми нитками, и шерстяную безрукавку.
- Ой… - удивилась обитательница заимки. - Никак обережник припожаловал в глушь нашу?
И она отступила, пропуская странника.
- Мира в дому, - сказал тот.
- Мира в пути, - эхом последовал ответ.
Ихтор въехал во двор и неторопливо спешился. Он знал: его изуродованное лицо пугает женщин, а потому давал хозяйке время привыкнуть, чтобы не дичилась, не боялась и не отводила в смущении глаз.
Который уж раз целитель подумал, а не послать ли все к Встрешнику и не спрятать ли растерзанную плоть под повязкой? Останавливало лишь то, что под повязкой кожа потела, а старые шрамы принимались нестерпимо зудеть. Ладно, пусть смотрит, чего уж там.
Он повернулся.
Девушка улыбнулась, откинула за спину длинную тяжелую косу и весело сказала:
- Долгонько, господин, ты странствуешь, вон конь-то тяжело как ступает. Замаял ты его. Ну, идемте, отдохнете оба.
Ихтор с удивлением посмотрел в ее открытое и ясное лицо. Крефф впервые столкнулся с таким приемом. Будто бы его давно тут знали. И не только знали, но и ждали. Видят Хранители, это настораживало.
- Спасибо, хозяюшка.
- Не за что, колдун, - кивнула незнакомка. - Меня зовут Огняна. Проходи, баня как раз натоплена.
И она поманила его за собой. Обережник удивленно смотрел в прямую спину, на бледно-рыжий затылок и ореол тонких золотых волосков, дрожащий над головой. Странная девка. Не испугалась. Вопросов не задает.
- Как уж на нашу заимку-то вынесло тебя? - тем временем удивлялась Огняна. - Сроду все мимо ездили, болот здешних сторонясь. Идем, идем…
Лекарь настороженно озирался. Двор за тыном раскинулся просторный, с клетями, крепкой избой, сушилами и овином. На веревках, натянутых вдоль забора, реяли в ряд несколько постиранных мужских рубах. Но чего-то как будто не хватало. Мужчина озирался, силясь понять, и вдруг дошел: будка собачья стояла пустой и пес на появление чужака не отозвался, не принялся брехать.
- А где же у вас дворняга-то, хозяюшка? - спросил удивленный крефф.
Девушка обернулась, одарила его печальной улыбкой, от которой сделалась еще милее, и ответила:
- Волк нашего Рыка разодрал на охоте. Нового пса вот как раз братья с отцом из города привезут. А может, и двоих - кобеля да суку. Пускай себе плодятся. А то без лая их сиротливо как-то. Бояться-то нам некого за забором таким, но что за двор без собаки? У меня вон кошки… - она махнула рукой куда-то в сторону, - и те затосковали.
Ихтор усмехнулся. Кошек на подворье и впрямь было великое множество, три спали, вытянувшись, на солнцепеке, две лениво вылизывались на пороге клети. Несколько разноцветных мурлык катали в пыли берестяной завиток.
- Богато, - признал целитель.
Огняна хмыкнула:
- Меня недаром братья Кошачьей Мамкой зовут. Иные котят топят, а у меня рука не поднимается, вот и живут.
Крефф покачал головой, удивляясь:
- А с псом как же ладили?
- Да никак, - пожала плечами девушка. - Они к нему и не подходили. А когда рыкнет - порскнут все в разные стороны, ищи их, свищи. Кошка, она в любую щель просочится, лишь бы голова пролезла. А ему - лобастому - куда за ними гоняться? Полает, да и отойдет. Нам - смех, ему - развлечение. Так ты в баню-то пойдешь?
Обережник кивнул. После суток, проведенных в седле, хотелось отдыха.
- Ну, идем, провожу. А как намоешься, накормлю. Только воды много не лей там. Я жду, может, братья с отцом нынче вернутся, им тоже освежиться захочется.
- А где ж мужик твой, где дети? - спросил идущий следом Ихтор.
Хозяйка была молодая, болтливая, но в летах далеко не самых девичьих. Уж за двадцать, наверное. Однако покрывала, как мужняя, не носила. От внезапного вопроса обитательница лесной заимки замерла, а потом сказала негромко:
- Сгиб муж. Волколак задрал. Детей нажить не успели.
Целитель виновато промолчал. Она была такая живая, беззаботная, что и не верилось, будто за спиной этой веселой, словно солнечный день, женщины стояла тень страшной потери.
…Когда он вышел из бани, хозяйка заимки сидела на лавке возле избы и трепала рыжую кошку, заставляя ту вырываться, сердиться и шипеть.
- Ну, идем, накормлю тебя, - кивнула девушка креффу.
Он вошел в дом, и показалось, будто не раз здесь бывал. Деревенские избы похожи меж собой, что верно, то верно, но все же не о том сходстве думалось. Огняна словно бы источала тепло. Рядом с ней все казалось каким-то родным, даже стены незнакомого ранее жилища.
- Садись, - она кивнула на скамью у стола. - Похлебка у меня пшеничная да лепешки.
И принялась сноровисто накрывать на стол. Утвердила пузатый горшок, исходящий паром, миску, ложку, в деревянный ковш-уточку налила холодного кваса, принесенного из ледника, выложила на плоское блюдо лепешки…
- Что? - удивилась девушка. - Что ты так смотришь?
Крефф покачал головой и молча принялся есть. Она ни о чем не спрашивала. Ему не хотелось говорить. В избе было тихо, уютно… Ихтору вспомнилось детство, дом, где он вырос, мать, которую он уже почти забыл. У них тоже было тихо и уютно, а летом в раскрытую дверь проливалось солнце, ложилось длинной полоской на дощатом полу, и видимые в его лучах пылинки танцевали бесконечный танец…
- …с тобой?
Обережник очнулся, поняв, что на несколько мгновений так глубоко ушел в себя, что перестал слышать Огняну.
- Что?
- Случилось чего с тобой? - повторила хозяйка. - Зверь дикий напал?
И она кивнула на его обезображенное лицо.
- Напал, - кивнул Ихтор. - Оборотень.
- Ой… - покачала рыжей головой девушка. - Страсть-то какая!
Крефф пожал плечами. Он по первости долго привыкал к тому, что навсегда стал уродом, но с годами смирился. Забыл даже, каково это - смотреть на мир двумя очами, каково это - когда девки не шарахаются, а бабы и старики не смотрят с жалостью.
- Небось, девки тебя боятся? - угадала Огняна.
- Ты-то вон не испугалась, - усмехнулся лекарь.
Обитательница заимки рассмеялась:
- У нас тут редко люди бывают - в глуши такой, так что каждый за радость. А стать мужская, она не в красоте… - Янтарные глаза сверкнули.
- А в чем же? - спросил Ихтор, дивясь смелости вдовушки.
Но Огняна и тут его удивила, ответив:
- Стать мужская - здесь, - и легонько постучала пальцем по здоровому виску гостя, потом задумалась и добавила: - И здесь.
Теплая ладонь слегка коснулась широкой груди.
- С лица воды не пить. Так матушка говаривала. А мужик добрым должен быть и умным. С таким хоть до ста лет живи - горя знать не будешь. Ну, наелся ты?
- Да. - Он отодвинул миску и посмотрел в отволоченное окно. На лес опускались сумерки.
Целитель перевел взгляд на девушку:
- Видать, сегодня родичи твои уже не возвернутся. Темнеет.
Рыжка грустно кивнула:
- Небось, на торгу задержались, а, может, свататься поехали. Отец хотел парням невест подобрать. Они уж взрослые у нас - по восемнадцать весен.
Ихтор улыбнулся:
- Близнецы?
Девушка в ответ махнула с усмешкой рукой:
- Тройняшки. Всю душу в молодчестве вымотали. Мать-то в родах померла. Вот отец нас один и тянул. Да я помогала. Хотя, чего я там напомогать могла, в семь-то лет… Эх.
И Огняна горько покачала головой. Целитель смотрел на ее живое, часто меняющееся от веселья к грусти, от грусти к радости лицо и любовался в душе. Следующий вопрос - неловкий, неуместный, сорвался с губ сам собой:
- А тебя что ж до сих пор не сговорили?
Сказал и осекся.
Но хозяйка не обиделась, посмотрела на него серьезно и ответила:
- А ты бы в дом - сыну своему - бабу вдовую да еще и бездетную взял бы? - и тут же просветлела, уводя разговор в другую сторону: - Ты мне лучше скажи, почто в глушь нашу заехал? Ищешь кого али заплутал?
Он улыбнулся:
- Ищу. Детей с Даром ищу.
- Колдунов, что ли? - удивилась девушка. - Ишь ты. Вот ведь доля у вас…
И Огняна покачала головой:
- Тяжко, поди, ярмо-то это носить?
Мужчина сперва не понял, о каком ярме она толкует, но через миг дошел.
- Дар-то?
- Ну да, - кивнула собеседница. - Поди, иной раз хочется просто дома посидеть, у печи, кота вон погладить. Хоть какой да уют. Не в седле же с утра до ночи трястись.