* * *
Она скатилась с кровати, рыдая от страха. Лицо незнакомца запомнилось до последней черточки: лишенный всякого выражения взгляд, пустая улыбка, и поистине демоническое совершенство черт. Казалось, будто из-под человеческой оболочки проглядывала другая - дикая, страшная, не имеющая ничего общего с миром людей.
И, хотя сон испарился в одно мгновенье, горло по-прежнему сводило судорогой, словно невидимая петля еще стягивала шею. В голове набатом звучало страшное: "Пойдем со мной!".
Куда? Зачем? Почему она? Эти вопросы сопровождали едва ли не каждое пробуждение, но получить на них ответы по-прежнему не удавалось. Не было ответов и сегодня. Поэтому пришлось подняться на ноги и брести в ванную. Там, бесстрашно стоя под потоком ледяной воды, страдалица ждала, когда холод выстудит из памяти горячечный ужас. Отличный способ борьбы со страхом, надо сказать! Если замерзаешь до состояния сосульки - всякие "мелочи", вроде жутких сновидений отступают сами собой. Вытирая голову полотенцем, девушка даже начала мурлыкать под нос какую-то бодрую песенку. Ну, вот и все. Нечего так трястись.
Увы. Ужас вновь стиснул горло, едва Кэсс откинула с лица мокрые волосы. Сердце подпрыгнуло к горлу, и девушка застыла перед зеркалом... Оттуда, тараща карие глаза смотрело хорошо знакомое отражение: худенькая двадцатилетняя особа в мятой фланелевой пижаме. Вродебы ничего нового... вот только на шее у этой особы багровел широкий след от верёвки.
Побелевшие пальцы стиснули края раковины. Не смотреть! Не думать! Это лишь отголосок кошмара. Просто расшалились нервы...
Когда, набравшись смелости, она посмотрела в зеркало снова, то увидела привычную себя: с воспаленными от бессонницы темно-карими глазами, похудевшую, затравленную, но, по крайней мере, без жуткой борозды на шее. Длинные мокрые волосы цвета "сгорающей в огне паприки" (так этот оттенок окрестила одна из сокурсниц) конечно, смотрелись диковато, ну да ничего не поделаешь. Эксперименты со сменой имиджа не всегда бывают удачными.
- Ну и вид у тебя, баба Кася, - пробурчала девушка и отвернулась.
Через четверть часа из подъезда типовой пятиэтажки в липкий июльский зной мегаполиса вынырнула худышка в голубых джинсах, полосатой футболке и с пышной косой отчаянно-пламенного цвета. Она вытащила из сумки солнечные очки, включила плеер, привычно нацепила наушники и поспешила на автобусную остановку.
Все как обычно на протяжении последних двух лет. Меняется только одежда (в зависимости от погоды) и цвет волос (в целях разнообразия). Институт, работа, подработка, прогулка до дома, компьютер до поздней ночи, сон.
Четыре раза в неделю по вечерам Кэсс ехала на ипподром. Никакой романтики - всего-навсего уборка в стойлах, да чистка лошадей, если доверят. И хотя деньги платили ничтожные, девушка была довольна, ведь ей позволяли бесплатно кататься верхом! Нечасто, конечно, и в основном на плохоньких лошадках, но это ничуть не мешало наслаждаться процессом.
Запах конюшни казался самым приятным на свете, а доверчивые лошадиные морды выглядели иногда привлекательнее людских лиц. Намного привлекательнее.
Жаль, вторая работа была не столь приятна - приходилось суетиться официанткой в местном кафе. Не то чтобы такой уж кромешный ад, но отдаться общепиту навек не хотелось. Зато труд здесь имел свои плюсы. Например, научил быстро и незаметно пробираться через толпу, избегая лишних прикосновений, запоминать огромное количество информации, и улыбаться, как бы пакостно ни было на душе. Последним навыком Кэсс особенно дорожила - в жизни частенько приходится улыбаться сквозь зубы, хотя она, если вдуматься, была счастливицей.
Во-первых, в октябре, когда она родилась, и оказалась выброшенной в мусорный контейнер, жалобный младенческий плач чудом услышал дворник. Во-вторых, после распределения в детдом одна из воспитательниц отчего-то пожалела затравленную, похожую на забитого щенка, четырехлетнюю девочку и, в конце концов, договорившись с руководством, часто забирала её к себе, а потом и вовсе перетянула на домашнее содержание. Чего ей это стоило, приемная дочь не знала и по сей день. Зато знала, что если бы не мама Валя - жизнь вряд ли сложилась бы так удачно. А в итоге безродная сиротка воспитывалась как в обычной (но, к сожалению неполной) семье, закончила с отличием школу, поступила в колледж, перевелась в институт на факультет лингвистики. И всё было бы хорошо и по сей день, если бы однажды - метельным январским днём - мама Валя не оставила свою любимицу навсегда.
У Кэсс как будто отрубили половину души. Что-то безвозвратно нежное ушло в мерзлую землю вслед за мамой...
Во время похорон, коченея на ледяном ветру, вновь осиротевшая девушка ощущала лишь пустоту в душе, которую, как она понимала, теперь не заполнить. Хотелось плакать, но слезы не желали литься, стояли комком в горле, мешая дышать и говорить.
А спустя несколько недель после этого пришли кошмары. На первых порах они были неясными и оставляли после себя только легкую тревогу, но со временем все стало хуже. Светловолосый мужчина вторгся в сумбурные сновидения на исходе зимы.
...Грязная тесная улица чужого города. Мимо спешат безучастные, словно тени, люди. От постоянного мелькания их лиц и спин рябит в глазах. Но вот один из идущих - высокий светловолосый - замирает и оборочивается к растерянно застывшей посреди тротуара незнакомке. На спокойном лице читается невольный интерес. Прохожий усмехается и медленно снимает солнцезащитные очки...
Кэсс проснулась, захлебываясь беззвучным криком, дрожащая и мокрая от пота. Никогда в жизни она не видела ничего ужаснее. Из прозрачных голубых глаз мужчины ей в душу смотрела Бездна.
С этой ночи все пошло наперекосяк. Иногда реальность и сон переплетались: казалось, будто жутковатый блондин преследует свою жертву и в яви. Его силуэт мелькал в толпе, отражался в стеклах проезжающих автомобилей, маячил в темных подворотнях, а тень высокой плечистой фигуры кралась за Кэсс солнечными днями. Несчастная то и дело оглядывалась через плечо, уверенная, что вот-вот увидит знакомое лицо и льдистые глаза - но натыкалась только на недоумевающие взоры прохожих. Должно быть, со стороны она выглядела, как параноик или жертва многодневной шпионской слежки - озирающаяся, задерганная. Но при этом кожей чувствовала - за ней наблюдают.
Однажды, стоя на автобусной остановке, девушка будто перехватила чей-то пристальный взгляд. Незнакомый темноволосый мужчина в потоке пешеходов переходил дорогу. Прозрачные зеленые глаза посмотрели в упор. И таилось в них настолько нечеловеческое выражение, что захотелось раскричаться, срывая голос. Брюнет удовлетворенно усмехнулся, подмигнул парализованной ужасом жертве и... растворился в толпе.
Да, Кассандра сходила с ума.
Увы, несколько походов к психиатру дали понять - помощи ждать не от кого, и несчастная, соскальзывавшая в пропасть безумия, выработала свою систему борьбы с кошмаром: холодный душ и много работы. Выматываясь, она валилась на кровать и засыпала без сновидений.
А еще старалась убедить себя, что все происходящее - шутки подсознания. Выдумала себе личного демона. Почему демона? Да кто теперь разберёт. Но, проштудировав Интернет, даже дала ему имя - Амон. Властный демонический принц, командовавший, если верить изотерическим источникам, сорока легионами духов. Мистическое жестокое существо, в чьей власти открывать прошлое и будущее, повелевать огнем и подчинять даже самых непокорных.
Все эти характеристики как нельзя лучше подходили голубоглазому мужчине из снов. И вот ведь что странно - теперь, когда у кошмара появилось имя, мириться с ним отчего-то стало легче.