Он сам не понимал, почему так говорил. Просто чувствовал, что сейчас это нужно. А ещё чувствовал боль и тьму - они плескались в сердце гостьи - и становилось так тоскливо и холодно, что только и оставалось прижимать её к себе, мягко укачивая и поправляя меха, чтобы поскорее успокоилась и заснула.
А потом отобрать чашу и снова, не выпуская из рук, прижать к себе, продолжая шептать, касаться губами лица и зарываться пальцами в шелковые пряди. Ворожея больше не сопротивлялась - согревшись, притихла в его объятиях и не двигалась. Через время, прислушавшись к ровному спокойному дыханию, Фьялбъёрн уложил девушку на кровать, но сам не спешил уходить. Так и сидел, перебирая и поглаживая смоль волос, будто время остановилось. И не было вовсе ни моря, ни команды, ни даже самого "Гордого линорма" - только юная ворожея со странным именем.
Глава 2. Не бери плащ у драуга
Йанта проснулась далеко за полдень: тусклое северное солнце светило в окно каюты так робко, что разбудить измученную ворожею просто не смогло. Лежа в теплой мягкой меховой постели, пропахшей хозяином корабля и их ночными занятиями, прислушалась к себе. Тело ожидаемо болело, но как-то не всерьез, куда меньше, чем должно было. Мышцы тянуло почти приятной болезненной истомой, но сила, исчерпанная во время боя, снова переполняла её, а на душе было странно спокойно. Может, в первый раз так спокойно после всего, что свалилось за последние недели. Смерти близких, бои, отчаянное бегство от себя самой - все словно смылось серо-зеленой водой пополам с ледяным крошевом. Аш-Шарам остался за спиной, а север - почти другой мир. И люди здесь другие. И неизвестно, удастся ли вернуться домой, так стоит ли переживать о том, что осталось позади?
Она потянулась, бездумно глядя в потемневшее дерево потолка над собой. Драуг, значит? Живой мертвец? И каюта, работающая, как накопитель силы. И мертвые моряки. С ума сойти! Да если бы она знала, что где-то существует такое чудо, прошла бы весь мир, чтоб найти и пощупать. Ну вот, пощупала. И её… хм… тоже. Усмешка сама собой растянула губы. Может, не слишком веселая, зато искренняя. А то надоело улыбаться тем, кто был бы рад всадить ей нож в спину, но вместо этого должен кланяться.
Сев на кровати, Йанта потянула свою одежду, аккуратно развешанную на здоровенных оленьих рогах в изголовье. Спустила босые ноги на медвежью шкуру перед ложем, тщательно заплела высохшие волосы в широкую косу, разве что не заколола - нечем оказалось, просто связала пряди на концах между собой. А неплохо у него тут. Чисто, уютно. Только вот сам хозяин… Стоило вспомнить ночное - дыхание перехватывало от тихой злости. С чего он решил, что ее нужно спасать, да еще так? Сама бы очнулась! Не впервой. Подумаешь - чужое заклятие поймала! Если после каждого ложиться под кого попало… Йанта вздохнула. Нет, на обычные вредящие чары это было не похоже, силы вокруг клубились такие, что дух от страха захватывало, а потом она словно ухнула в черную пропасть. И вправду спас? Вот и думай теперь: то ли благодарить, то ли по морде дать. И еще попробуй, дай такому по морде, да на его же корабле.
Натянув чистое и сухое - неужели кто-то позаботился? - она толкнула дверь каюты, в лицо ударил, сразу пронизывая насквозь, ледяной ветер. Да, ее хлопковая рубашка и тонкие штаны не для здешних мест. И кожаные чувяки - тоже. Йанта глубоко вдохнула, посылая силу в кровь, заставляя согреть тело. Прошла к борту, оперлась о него ладонями, вглядываясь в серую муть, далеко в которой разливалось багровое марево заката. Зима, дни короткие… Холод обжег лицо и шею, защипал уши и пальцы на ногах. Она жадно дышала упоительно пьянящим ветром, в котором слышался запах соли, воды, чего-то еще. Все же северное море пахнет совсем иначе, чем на юге, а она никогда не глотала холод, от которого по спине дрожь и руки тянет развернуть в крылья, взмыть вверх над бесконечным серебряным простором…
На плечи опустилась мягкая теплая тяжесть - Йанта непонимающе оглянулась. Драуг подошел совершенно бесшумно, просто возник рядом, возвышаясь чуть ли не на голову. Оперся на толстое полированное бревно борта, посмотрев в ту же хмурую даль. В распахнутом вороте грубой холщовой рубахи виднелись плиты грудных мышц.
Она чуть не сбросила плащ раньше, чем успела сообразить, замерла, чудом сдержавшись, только спина закаменела под тяжелой темно-синей тканью. Это просто плащ! Здесь другие земли, здесь не ведают, что означает, когда мужчина накидывает плащ на женщину вот так: с плеч на плечи, еще теплый от чужого тела и на глазах у всех. И почему теплый, кстати? Ведь драуг же, нечисть.
От плаща пахло хозяином корабля - Йанта даже в мыслях избегала называть его по имени - точно так же пахло море, и небо, и ветер, то треплющий волосы, то ласково перебирающий их, как делала это чужая рука ночью. Она недовольно повела плечами, но упрямый плащ, весь во владельца, только лег плотнее, не сковывая движений, но облегая и приникая к телу.
- Выспалась?
Голос хозяина корабля был спокоен и учтив, с едва заметной тенью то ли насмешки, то ли чего-то еще.
- Вполне, - сдержанно ответила Йанта, не застегивая круглую серебряную фибулу, не запахиваясь от ветра в чужое нежеланное тепло и вообще старательно не замечая, что это такое случайно оказалось на её плечах. - Благодарю за гостеприимство. Можно ли узнать у славного ярла, куда идет его корабль?
- Обычно - куда я велю, - хмыкнул драуг, словно случайно придвигаясь чуть ближе. Едва заметно, но ближе. - А ты куда-то торопишься… госпожа ворожея? Или гостеприимство не по нраву?
Издевается. Точно издевается. Ну-ну… Йанта улыбнулась, не поворачиваясь к драугу.
- Когда окажется не по нраву, ты, ярл, узнаешь об этом первым. Но если гость задерживается больше, чем велит учтивость, это в укор ему, а не хозяину. Если берег недалеко, я бы предпочла не обременять твой славный корабль дольше необходимого.
- Выдержит, - усмехнулся драуг, кладя руку ей на плечо, словно ничего естественнее и правильнее быть не могло. - Успокойся, ворожея. Что было - то было, а неволить не стану. Не дергайся, говорю. Или снова за борт прыгнешь?
- Руку убери, - совершенно ровным и бесцветным голосом произнесла Йанта. - Иначе - как придется. Могу прыгнуть, а могу и остаться. Только тебя это не порадует.
Чайки, кружившие над парусами, вдруг опустились ниже, пронзительно и тоскливо крича что-то о бесконечном море и холодном ветре. А может, просто показалось, что тоскливо? Драуг руку убирать не спешил, но и скинуть ее не давал: широкая ладонь лежала на плече с той же тяжелой и мягкой уверенностью, с какой хозяин корабля делал вообще все. А рядом был выступ фальшборта, не дающий отступить вбок, и решать надо было сейчас. Вот прямо сейчас, не иначе. После мягкой постели, в которой ей дали спокойно отоспаться, после горячего глёга и щедро льющейся из сердца корабля силы, после вчерашних восторженных криков команды во время её драки с непонятной тварью и после не самой худшей ночи, что могла случиться с незнакомцем - надо решать. Море ледяное, берег неизвестно где, но за гостеприимство - пусть и такое странное - боем не платят. Только вот покорной подстилки, что расплачивается телом за кров и еду, из неё тоже не выйдет.
- Угомонись, - уронил драуг, словно читая её мысли. - Никто тебе зла не желает. Или обидел вчера?
- Нет, - проговорила Йанта, с трудом шевеля отчего-то непослушными губами. - Не обидел. Не настолько я дура, понимаю, что ты хотел как лучше. Но сейчас…
- Сейчас - тебе решать, - закончил за неё ярл мертвого корабля. - Сказал же, что не буду неволить. Пойдем в каюту. А то у тебя уже губы синие.
- Неправда! - возмущенно буркнула Йанта, вскинувшись, и поймала усмешку в единственном глазу драуга. Вдохнула глубоко, успокаиваясь, и поняла, что напряжена, как тетива. В каюту? Где только переступи порог и накатит память о вчерашнем? Где ярл будет не просто у себя дома, а в средоточии силы корабля? Много ты делала глупостей, Йанта Огнецвет, но эта не из последних. А Фьялбъёрн отступил, легко роняя руку с её плеча, повернулся и пошел, не оборачиваясь, не допуская и мысли, что его ослушаются. Что и говорить, хорош ты, ярл.
Ступая следом, глядя в широченную спину, на которой при шаге волнами переливались мышцы, она понимала, что и вправду - хорош. Такой не испугается ни твоей силы, ни магии, с ним можно отпустить себя на волю…
В каюте было уже темно. Драуг зажег свечи, просто махнув в их сторону рукой, - Йанта оценила, как радостно слушается его корабль, - кивнул на кровать.
- Сидеть больше не на чем, - уточнил, видя, что она явно колеблется.
Вытащил из сундука в углу пузатый кувшин с узким вытянутым горлышком и пальцами отломил сургучную пробку. Плеснул в кубки, не то с вечера оставшиеся на столе, не то вымытые и принесенные снова, пока её не было. Точно, принесли, вот и мясо копченое на тарелке крупными ровными ломтями, лепешки и сыр… Это когда же она ела в последний раз? Да дня два назад, не меньше. И откуда еда на корабле мертвецов и призраков?
Присаживаясь на кровать в паре шагов от хозяина корабля, Йанта все же замялась. И снова, почувствовав её колебания, драуг просто подвинул ближе к ней кубок с пряно пахнущим вином, налил себе…
- Откуда ты пришла? - спросил, спокойно глядя ей в глаза и лениво откинувшись на стену у изголовья. - Я не видел корабля, с которого ты могла бы свалиться и доплыть до моего "Линорма". Или такие, как ты, падают с неба? Говоришь с незнакомым выговором, плетешь волосы, как девица, но одета по-мужски и так легко - из постели выпустить страшно, не то что из каюты. Так откуда же ты такая взялась, ворожея, вставшая против ужаса морей?