Глава рода всмотрелся в знак на шляпе, который висел как раз над тонким кожаным ремешком, предназначенным для того чтобы во время конной скачки его можно было натянуть на подбородок. Серебряный круг. В нем еще один, красного цвета, видимо, изображение солнца. А на светиле заостренная с обоих концов тонкая серебряная палочка, древняя, так называемая, истинная руна нанхасов, которая обозначает Справедливость.
Вождь все увидел, подметил, вновь поймал взгляд старика и спросил:
- Думаете, это потомок одного из Рунных родов?
- Видимо, да, - сказал верховный шаман, и спросил Вервеля: - Как выглядел командир имперцев?
- Внешне оствер такой же, как и мы, - ответил он. - Такое же лицо, повадки, движения. Он даже на Мака чем-то смахивал, только волосы менее светлые и плечи немного поуже.
- Ну, с этим потом разберемся, - бросил Ойкерен. - Что дальше было?
Сказав это, вождь не обратил внимания на то, что шляпа оказалась у ламии, которая взглядом подтянула ее к себе, осмотрела головной убор и, чему-то, улыбнувшись, сняла с нее эмблему и спрятала металлический кружок в карман своего комбинезона. Зато это увидел Катур, который не понял действий ведьмы, но не возразил ей. Да и не стал он в тот момент над этим думать, а просто отметил необычное поведение ламии, и опять вслушался в речь одного из своих учеников:
- После столкновения с остверами я уговорил Мака не торопиться. Слишком опасными противниками они мне показались, особенно их вожак. Первая стычка и мы сразу потеряли несколько воинов и Чердыка, а это слишком. И потому дальше мы действовали осторожно, издалека следили за имперцами, обогнули их по флангу, вычислили путь движения вражеского отряда и остановились на дневку. Я предлагал сотнику не трогать южан и ограничиться взятием в плен пары-тройки пленников, которые могли бы дать нам ценную информацию о вожаке остверов и целях его похода в пустоши. Но он меня не послушал, вы же знаете, какой он горячий, и мне пришлось уступить старшему командиру в сотне.
Вервель прервался, кашлянул и исподлобья посмотрел на вождя. Какова его реакция? Ойкерен был сама невозмутимость, ничего не поймешь, и шаман перешел ко второму бою с имперцами:
- Мак решил атаковать остверов ночью, на привале, уничтожить рядовых воинов и захватить командира и чародея. В первых сумерках наши воины начали выдвижение к развалинам имперского форпоста, где остановился противник, и мы начали работу. Я временно обесточил сигнальную цепь остверского мага, не очень сильную, но хитрую. Лучшие разведчики сотни уничтожили вражеский охранный десяток, а я вместе с четырьмя воинами взобрался по крутому откосу и смог оказаться в развалинах. В это время сработала сигнальная цепь вражеского чародея. Командир имперцев повел своих дружинников в бой, и тут вступили в дело мы. Я кинул на него своих духов, и они сковали оствера. В это время воины должны были его оглушить и связать, а на крайний случай, убить. Все шло по плану. Но оствер как-то вырвался. И это несмотря на то, что у него на плечах висело семь призраков. Возможно, это моя ошибка, потому что один из моих духов в это время держал оборотня. И если бы все мои духи накинулись на командира, может быть, он и не освободился бы. А так, оствер смог применить свой боевой арсенал, снова артефактные заклятья. Сначала "Иглы Света", которые всех моих духов уничтожили. А затем в ход пошли какие-то зеленые энергетические плети, которые сами по себе, без наводки, схватили за шеи воинов из моей группы, и поломали им шеи. Мне удалось отбиться своей силой и остатками заряда в защитном артефакте. После этого я был опустошен и бесполезен. И когда враг кинулся на меня, я отступил.
- Бежал с поля боя, бросив своих товарищей, - с презрением произнес вождь.
Шаман снова уткнулся лицом в стол, ибо обвинение в трусости это минимум изгнание из рода и лишение магических способностей, а максимум ритуальная искупительная смерть. Однако его поддержал Катур, который заступился за Вервеля перед вождем:
- Ты не прав Фэрри Ойкерен.
Голос верховного шамана приобрел металлический оттенок и зазвучал сухо и официально. И не желая спорить с ним, вождь сказал:
- Возможно. И если Суд Рода решит, что Вервель Семикар не виновен, я извинюсь перед ним.
- Нет! Забери свои слова сейчас.
- Вы ручаетесь за своего ученика уважаемый Риаль?
- Да. Он говорит правду.
- А что скажет ламия? - вождь обратился к ведьме.
Отири усмехнулась, смерила Вервеля оценивающим взглядом и вынесла свой вердикт:
- Шаман не виновен. Он делал то, что был должен, выложился полностью и потерял своих духов, которых приучал к себе целое десятилетие. Он достойный Океанский Ястреб, и не его вина, что все так вышло.
Ламия замолчала, а глава рода обратился к Вервелю:
- Я вождь рода Океанских Ястребов Фэрри Ойкерен приношу шаману Вервелю Семикару извинение за свои резкие необдуманные слова и объявляю, что был не прав и он достойный человек.
- Извинения принимаются, - пробурчал Вервель.
- Хорошо. Говори дальше.
- После боя за пределами форпоста я собрал рассеянные остатки сотни и опросил свидетелей, которые показали, что командир остверов еще раз применял какое-то боевое заклятье, что именно никто не разглядел, но думаю, то же самое, что и при первой стычке. Ну, а затем имперец бился с Маком в одиночном бою. Он одолел его, и взял нашего сотника в плен. Помимо него остверы захватили еще двух наших рядовых воинов. Выручить товарищей мы не могли, так что проследили за южанами до границы Герцогства Куэхо-Кавейр, бывшего владения Григов, взяли пару пленников из пограничного патруля, допросили их и выяснили с кем имели дело. И получив разведданные, со всей возможной скоростью мы помчались обратно к горе Анхат.
- Значит, ты знаешь, кто разгромил сотню разведчиков и пленил моего сына? - вождь оскалился, словно волк, и этим впервые за весь разговор показал свои чувства.
- Да. Это некто граф Уркварт Ройхо, вассал герцога Гая Куэхо-Кавейр, бывший гвардеец. Как говорят, очень удачливый воин, знаменитый фехтовальщик и победитель ваирских пиратов. У него есть крепкий замок и неплохая дружина. Такова информация. Однако это сведения, полученные в результате полевого допроса обычных пограничников с окраины имперских земель, а так ли все на самом деле я не ручаюсь.
- Имя моего кровника это уже хорошо. Я буду знать, кому вырву сердце, когда зимой мы придем в империю. - Ойкерен убрал с лица волчий оскал, повернулся к десятникам и вопросительно кивнул: - Теперь вы! Что видели и заметили?
Дополняя один другого, десятники начали свой рассказ. Но они знали гораздо меньше Вервеля и просто повторяли его рассказ. И потому, сначала молча встала и, не говоря никому ни единого слова, горницу покинула ламия. За ней последовали шаманы, которые хотели более подробно обсудить рейд сотни Мака Ойкерена к горе Анхат, и погоню за остверами. А вождь выслушал разведчиков, отпустил их и остался один.
Совершенно ясно, что позже будут дополнительные опросы рядовых воинов, десятников и шамана. Но сейчас Ойкерен узнал главное - имя своего врага, которого он постарается достать при первом же удобном случае. Ну, а пока вождь мог дать волю чувствам, на походном алтаре рода, словно умершего, помянуть своего сына, который уже, наверняка, погиб, ибо никто из пленных нанхасов из империи не возвращался. А затем Фэрри должен был успокоить и поддержать свою старшую жену, которая внешне будет выглядеть спокойной, но душа матери обливается кровью. И тяжко вздохнув, вождь Океанских Ястребов встал из-за стола и направился в спальню, туда, где находилась делившая с ним все невзгоды и тяготы женщина, которую он знал большую часть своей жизни.
И пока Ойкерен поднимался на второй этаж, он все время крутил в голове фамилию своего кровника и думал о мести:
"Ройхо? Ну, пусть будет Ройхо. Подожди еще немного оствер, до зимы. Я принесу в твои земли смерть, и ты ответишь за то, что оказался сильнее и удачливей моего сына. И тебе ничто не спасет, ни артефакты, ни воинское умение, ни крепкие стены, ни верная дружина. Потому что к тебе в гости пожалует не просто воин, а вождь Океанских Ястребов, за которым сила и мощь всего его рода".
Глава 2
Империя Оствер. Крепость Содвер. 13.11.1405.
В Герцогстве Куэхо-Кавейр стоят четыре хороших крепости, которые прикрывают это имперское феодальное владение от внешних противников. Первая построена для защиты от пиратских набегов и расположена на юго-востоке, в ста пятидесяти километрах от замка Ройхо на берегу Ваирского моря в большой бухте Тором и называется Иркат. А три другие держат северное пограничье. Впереди, на острие клина, Содвер, а за ним по флангам Эрра и Мкирра. Каждое такое укрепление строилось сразу после смерти императора Квинта Первого Анхо, то есть над стенами и укреплениями работали мастера старой школы, не только каменщики, но и маги. Ну и, как следствие этого, несмотря на то, что с тех пор минуло четыреста пятьдесят лет, каждая подобная твердыня, которая выдержала не один десяток штурмов и немало осад до сих пор находится на том самом месте, где ее поставили, и используется имперскими воинами. С той лишь разницей, что раньше это были солдаты линейных пехотных полков, а теперь здесь находятся дружинники герцога.