* * *
- Вот, смотри. Сняли лишних ноль восемь миллиметра, - на полу упаковочного цеха лежали хитрой формы отливки со следами механической обработки в отдельных местах.
- Для чего они? - почесал в затылке Сёма.
- А я: "А фиг его знает!", - развел руками Арсений. Это с одной германской верфи заказ. Знаешь, с каким трудом я его добился! У меня друг по переписке из Германии, так его отец как раз там работает. Считай, полгода я расписывал, какие возможности у нашего завода и какого высокого качества продукцию он выпускает. Ну и вот, наклюнулось. А фрезеровщик взял и запорол. И ведь только в последний момент обнаружили, что он с необработанной поверхности забазировался.
- Сделай так, чтобы мужики отошли - не могу же я у всех на виду месить металл, словно тесто! И где чертежи?
- Вот чертежи, - Сеня подал несколько замурзанных листков и пошел к рабочим, стоящим рядом со штабелем пустых упаковочных ящиков: - покурите, дяденьки. Минут пятнадцать у вас есть, пока мы проведём контрольные обмеры.
Когда лишние вышли, обнаружилось, что сестрица Арсения Анна Золотарёва стоит рядом и смотрит во все глаза. Видимо, ждёт чуда. Таиться от неё не стали, потому что по версии "подкидышей" она как раз и есть последний член их четвёрки.
Подправить эти непонятные штуковины удалось не сразу - уж очень заковыристой формы они были. Но с третьей попытки всё получилось. Парни перебрались в курилку, из которой как раз все только что ушли. Девчонка тоже устроилась на краю скамейки и поглядывала из-под нахмуренных бровей. Одета она было в очень деловом стиле - белоснежная блуза с чёрной классической юбкой, туфли-лодочки и строгая причёска делали её старше. К тому же здесь в рабочей курилке среди простых деревянных скамей, расставленных вокруг железной бочки с окурками, она смотрелась совершенно чужеродно.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что тут нет никого, кто мог бы подслушать, девушка заговорила, не дожидаясь вопросов:
- Напрасно ты опасаешься, что я не из вашего числа, - обратилась она к Сёме. - А Сенька - лопух. Нет, я не читаю мысли, и вообще, шёл бы ты, Арсюха, погулять.
Сеня встал и ушёл. А Сёма остался сидеть и слушать.
- Не то, чтобы я и впрямь читала мысли, - отвечая на незаданный вопрос, продолжила Аня. - Я как бы начинаю видеть чужими глазами и испытывать эмоции. Причем, не всех подряд, а того, кого захочу. За пару лет так натренировалась разбираться в чужих головах, что самой страшновато. Так что правильно ты сделал, что скрыл от Арсюхи про то, что мы приёмные.
- А сама-то ты давно знаешь?
- Пару лет, наверное. Сначала жутко бесилась, пока не поняла, что для папы с мамой это… тревожно, пожалуй. Тревожно, что мы узнаем и станем к ним относиться, как к чужим.
- Но про то, что нас было четверо подкидышей, ты пока не знаешь?
- Вот про это давай поподробней.
Сёма рассказал всю историю о том, как его дед во хмелю сболтнул лишнего, и как потом им подфартило с переноской больничного архива.
- То есть, твоя девушка всё знает про нас! - Аня непроизвольно поёжилась. - А парень нашей четвёртой, Натальи, ни о чём не догадывается?
- Трудно сказать, - пожал плечами Сёма. - С виду он довольно прост, хотя уже совсем взрослый. Я даже не знаю, насколько далеко у них с Наткой зашли отношения. Прямо ведь о таком не спросишь у девушки!
- И не надо, - снова нахмурилась Аня. - А обучить меня тому, что умеешь сам, ты сможешь?
- Не уверен, что всему, но элементарным вещам - запросто. И Наталья сможет кое-что показать. Травмы, например, залечивать. Переломы, растяжения, вывихи и раны - то есть то, что понятно. А разные хитрые болезни без понимания их природы не исцеляются. Как и невозможно починить электронное устройство, не зная принципов его работы. Кстати! А у Сени какие таланты? К чему он предрасположен?
- К языкам. Английский, французский и немецкий у него на уровне. Думаю, мог бы и другие освоить, но где в нашей глубинке найти нормального учителя!? Ещё он крепко интересуется ненужными науками вроде марксизма и фрейдизма. Короче, тратит время на всякую чушь.
* * *
Наталья пришла грустная - Филипп не прошел по конкурсу, хотя ни одного экзамена не завалил, что уже великое достижение. Впервые ребята собрались все вчетвером на даче у Семёна - он как раз поливал картошку, то есть перекладывал время от времени шланг из борозды в борозду. Так что был практически всё время свободен.
На соседних участках никого не было, поэтому можно было не опасаться чужих глаз или ушей. Зачем сошлись? Так учиться друг у друга всяким "чудесам". Особенно трудно было забираться друг другу в головы, тем более - девочки категорически возражали, чтобы мальчишки лезли к ним в мозги. Но начальные навыки освоили все. И ранку залечить, и железку "замесить" - это получалось уверенно.
А вот в голове своего нового товарища Сёма обнаружил огромную занозу. Или даже целый гвоздь. Этот пацан всерьёз размышлял о заводских проблемах:
- Понимаете, сейчас почти никто никому не платит, поэтому все требуют предоплаты. Но денег нет, и от этого на заводе нет работы. А, если накрывается завод, то и городу каюк. Оттого я и пытаюсь найти заказы в заграницах, что оттуда платят, пусть и не заранее, а потом, как у них принято. Но тот объём, на который удалось договориться, сущая мелочь. Чтобы всё вернулось в норму, требуются сотни тонн продукции каждый день, а не жалкая сотня килограммов, как в этот раз. И то, чуть всё не запороли. А каких трудов стоило вообще пропихнуть эту работу! Ты просто представить себе не можешь!
- Не могу, - кивнул Сёма. - На заводе нет заказов. А тут нате вам на блюдечке. Взяли и сделали.
- Ну да, ну да! - окрысился Арсений. - Так вот сразу взяли и сделали! А то, что основная продукция у завода отливки, поковки и мелкофасонный прокат. Разве что приливы могут сошлифовать, и никакой металлообработки. Мне пришлось фрезеровщика из ремонтного цеха отдельно уламывать и платить сверху и ему, и мастеру.
- Скажи спасибо, что до начальника цеха дело не дошло, - ухмыльнулась Анна. - Я ему глаза отвела. А то и он бы потребовал свою долю от твоего праздника капиталистического труда. Или запретил бы нафиг любые работы без прямого распоряжения директора.
- Так почему бы директору не распорядиться? - удивилась Натка. - тогда бы вообще не пришлось башлять.
- Так у директора такса в разы больше, чем у мастера и рабочего вместе взятых, - развёл руками Арсений. Или он просто пошлёт всех лесом, если речь не идёт о заказе хотя бы на тысячу тонн. У меня с одного французского завода есть предложение на сварные моторамы для легкомоторных самолётов, так я вообще не знаю, как с ними поступить. То есть накатать нужных профилей - без проблем, но остальное опять можно делать только в ремонтном цехе, где есть нужные станки. Но у начальника нет никакой заинтересованности, потому что, во-первых, не положено, а во-вторых, объём опять крошечный. Ну, в масштабах завода, конечно.
- Постой! - схватился за голову Сёма. - Какая-то ерунда получается. С одной стороны, завод страдает от нехватки оплачиваемых заказов, когда впору хвататься за любую возможность заработать, а с другой - воротит нос от этих самых возможностей. Где тут логика?
- Да никакой логики. Просто так у людей мозги повёрнуты, - вздохнула Аня.
- А ты не пыталась их правильно повернуть? Ну, когда залезала туда?
- Не пробовала. Могу немного отвлечь ненадолго, но внушить сложную мысль… не знаю. Кстати, Сень, ты такого рода заказов много можешь найти?
- Мелких? Ну, встречались запросы на всякие горшки и сковородки. Но все они требуют вполне серьёзной обработки на металлорежущих станках.
- То есть мы опять упираемся в начальника ремонтного цеха, - кивнул своим мыслям Семён. - Потолкую-ка я с дедом. Он всю жизнь проработал на этом заводе, знает там всех. Может, чего присоветует! Кстати, насколько ты свободен в своих действиях, - обратился он к Арсению.
- Отец сказал, что в пределах найденных мною заказов я волен делать всё, что хочу. Он только подписи будет ставить. Ему, понимаешь, тоже неохота связываться с мелочёвкой, потому что бумаг оформлять нужно много, а проку от них - чуть. То есть почти дармовая работа, с крошечной прибылью.