После похорон он удостоился сразу пяти приглашений: на крестины правнука Теобальдо Канозио, на званый обед к графу Массерано, на два ужина - к баронессе Леркари и к маркизу Марио Чиньоло, и на вечер ее светлости Гизеллы Поланти. Всем было известно, что он унаследовал свыше восьмисот тысяч, но приглашали его люди куда как не бедные. Что им в нём? У Чиньоло, он слышал стороной, дочь на выданье, у Массерано - племянница Елена, но остальные-то чего хлопочут? Между тем, герцогиня Поланти проронила на прощание, что обидится, если он не придёт, а баронесса Леркари наивно спросила, где он был в последние годы? Путешествовал? Винченцо невозмутимо кивнул. Да, он странствовал. Около него прошла Глория Монтекорато, ожидая, что он, может быть, окликнет её.
Он не окликнул.
Сам Винченцо пригласил на ужин банкира Тентуччи, и заметил, что это было воспринято всеми с пониманием и одобрением.
…-О, мой Бог, diavolo… - пробормотал Тентуччи на пороге столовой. Возглас его относился к Спазакамино, наглому коту, чей нрав был прекрасно знаком банкиру. Однажды чертова тварь порвала ему брюки и несколько раз расцарапывала вдрызг лаковые ботинки. Он испуганно отпрянул к стене.
Джустиниани, который, к удивлению банкира, вышел к столу в вязаном свитере, удивленно поинтересовался:
- О, вы знаете котика? Его зовут Трубочистом.
- Это челядь его так окрестила, - уточнил Тентуччи, осторожно усаживаясь за стол и с опаской косясь на кота, - а Джанпаоло звал его Бельтрамо-Бональдо-Бранкалеоне Беневентинским. Ужасное животное.
- Бог мой… - усмехнулся Джустиниани, - Бельтрамо… нет уж, пусть остается Трубочистом. Но, по-моему, он очень мил… - и Винченцо погладил кота.
Да, сегодня, как и накануне, Трубочист был настроен идиллически. Он развалился на оттоманке возле окна брюшком кверху, помахивал пушистым хвостом и даже ухом не повел при виде банкира. Тентуччи удивился, но ужин прошёл спокойно. Расположившись после у камина, мужчины некоторое время сидели молча. Банкир курил и временами поглядывал на Джустиниани: он ждал первого вопроса.
Вопрос оказался неожиданным, Джустиниани задумчиво проронил:
- Из разговора герцогини Поланти с баронессой Леркари я понял, что Марко Альдобрандини продает свою библиотеку. Говорят, там первопечатные древние издания и редкие манускрипты XII века, инкунабула Монстрелле, индульгенция папы Николая V, Бенедиктинская псалтирь и Католикон Иоганна Бальба, "Арифметика" Луки Пачолли венецианского издания 1494 года, фолио Шекспира и редчайшее первое издание первого тома "Басен" Лафонтена, 1668 года. Точно ли так? Он хочет за нее сорок тысяч?
Банкир улыбнулся и кивнул.
- Я видел её год назад. Он потратил целую жизнь на это собрание раритетов, и вот - ослеп. Мне в этом видится кара Господня.
- Да, немного мистично, - бесстрастно заметил Винченцо, - но я не слеп и люблю читать. Он будет продавать через аукцион? Может, поговорите с ним напрямую?
Банкир снова кивнул. Джустиниани задал новый вопрос.
- У кого вы шьете, Карло?
Тентуччи изумился.
- У Энрико Росси, его ателье на площади Трилусса. Шьет хорошо и быстро, я доволен.
Джустиниани снова кивнул. Потом последовал новый вопрос.
- Какое приданое у Катерины Одескальчи?
Теперь Карло Тентуччи бросил на него быстрый взгляд. Брови его взлетели.
- О… Ваше сердце пленилось красавицей? - он, казалось, удивился.
- Моё сердце ничем не пленилось. - Тон Ченцо был все так же безучастен. - Мне нужно выделить приданое крестнице дяди, я обещал позаботиться о ней. Я дам за ней столько же, сколько дают за Одескальчи. Надеюсь, этого хватит?
Банкир исподлобья бросил взгляд на Джустиниани. Мерцающий и тёмный.
- Ваши слуги болтали, что покойник заручился вашим обещанием жениться на Джованне, да и Джанпаоло, как только его парализовало, говорил со мной о такой возможности.
Винченцо наклонил голову набок и саркастично осведомился:
- Вы полагаете, Джанпаоло совратил ее и понимал, что без скандала ей замуж не выйти?
Карло Тентуччи откинулся в кресле, понимающе усмехнулся, но покачал головой, опровергая это суждение.
- Зная вашего дядюшку, я ничему не удивился бы, но, судя по моим наблюдениям, этого не было. В самом последнем негодяе всегда можно найти что-то человеческое. Габриель Авильяно, - Карло задумчиво выпустил изо рта колечко сигарного дыма, - если Джанпаоло мог иметь друга - им и был Габриель, после его смерти Джанпаоло привязался к девчонке как к дочери. Один раз я сам спросил его, не конкубина ли она ему, так он взбесился, клянусь вам. А ведь покойник любил прихвастнуть победами и ничью репутацию никогда не щадил.
Винченцо наклонился к собеседнику, и губы его тронула чуть заметная усмешка. Карло знал, что на этом лице подобная мимика была равнозначна хохоту.
- Тогда зачем же мне на ней жениться?
Карло пожал плечами.
- О вас ходят дурные слухи, но кому, как не Джанпаоло, было знать, чего они стоили: он сам же их и распускал. Когда же речь зашла о том, что ему дорого, он мог сообразить, что лучшей опоры девчонке не найти. Джанпаоло не любил вас, Винченцо, но, в известной мере, отдавал вам должное. Любой подлец, не различающий добра и зла, когда речь заходит о значимом для него самого, начинает всё понимать правильно.
Винченцо почесал согнутым пальцем переносицу.
- Я дал слово человеку, который по отношению ко мне не соблюдал элементарной порядочности, но уподобляться ему не хочу. Девица недурна собой и, если честна, легко найдет жениха. А чтобы ее красота была вдвойне привлекательна - я дам приданое. Что я еще могу сделать? - он махнул рукой, - и будет об этом.
- Извините, Винченцо, но… - банкир смущенно умолк.
- Что "но"? Если вас интересует, не склонен ли я к тем же забавам, что Рокальмуто, отвечаю - нет.
Тентуччи виновато улыбнулся, сделав вид, что имел в виду совсем другое.
- Я просто хотел спросить, почему бы вам и в самом деле не жениться?
- Я подумаю об этом на досуге и, возможно, соглашусь с вами, Карло. Но выберу невесту среди тех, кто не морщится, глядя на меня. Принуждать к браку - баранья глупость: вы ведь рискуете рогами. Но все это меня сегодня не волнует. - Джустиниани бросил темный взгляд на Тентуччи. - Не забудьте же поговорить с Альдобрандини. Попытайтесь сбить цену. При этом я хотел бы вначале обязательно посмотреть коллекцию, договоритесь со стариком - и дайте мне знать. Не хочу покупать кота в мешке. Кстати… забыл спросить. Я видел на кладбище… мужчина лет пятидесяти в синем сюртуке и странном шарфе розового цвета, римский профиль, брови изломаны, глаза чуть навыкате, седина на висках. Кто это?
- Андреа Пинелло-Лючиани. Старая знать. Финансовые дела в полном порядке. Поговаривают о его странных постельных склонностях, говорят, близкий друг мессира Рокальмуто. Ненавидел вашего дядюшку. Не удивлюсь, если пришел просто затем, чтобы посмотреть, как врага опускают в могилу.
- Ясно. А белокурый юнец лет двадцати трех в очках, похож на птенца грифа…
- Элизео, - усмехнулся Тентуччи описанию. - Племянник маркиза ди Чиньоло. Когда-то был без ума от вашего дядюшки, но потом… что-то произошло. А что вам до них?
- Оба странно на меня смотрели…
Банкир сам тоже напоследок окинул Винченцо Джустиниани задумчивым взглядом. Последние семь лет он невольно замечал, как неуклонно тяжелеет его взгляд, как застывает в мраморной неподвижности лицо и суровеет нрав. Сегодня он не решился бы ни спорить с этим человеком, ни бросить ему вызов. Нет, Тентуччи не боялся Джустиниани, точнее, не боялся, как боятся разъяренных коней, бешеных собак или выстрела из-за угла. Джустиниани был неуправляем, как горные уступы, подпирающие небеса, как воды морской лагуны, колеблемые лишь ветром, как луна на чёрном небосклоне, коей нет дела до этого мира.
Но напоследок Тентуччи задал еще один вопрос.
- Джустиниани, вчера вы были нищим и едва сводили концы с концами. Сегодня вы богач.
- И что?
- Вы… рады этому?
Джустиниани пожал плечами.
- Сытость лучше голода, и в своей постели уютнее, чем в гостиничной.
- И всё?
- А что ещё?
Банкир опустил глаза и кивнул.
Кот Трубочист по-прежнему лежал, вальяжно развалясь на оттоманке. Несколько раз он поднимался, меланхолично почесывал задней лапкой за черным ушком и со вкусом зевал. Банкир, первое время настороженно оглядывавшийся на него, к концу беседы совсем забыл о нем, и вспомнил лишь тогда, когда Спазакамино запрыгнул на колени Джустиниани и нежно замурлыкал. Банкир оторопел: Винченцо ласково улыбнулся коту и погладил его. Кот, урча, снова и снова совал голову под ладонь хозяина.
Глава 3. Толки и сплетни в толпе
Обуздывающий язык будет жить мирно, и ненавидящий болтливость уменьшит зло.
Сир. 19.6
Между тем, в расходившейся после похорон толпе не стихали шепотки и разговоры. За семь лет отсутствия в свете молодого Джустиниани успели подзабыть, и сейчас появление его в роли богатейшего наследника и, соответственно, завидного холостяка, смутило умы многих женщин. До того ходили слухи, что молодой человек несдержан, склонен к блуду и азартным играм. Но сейчас об этом никто не вспоминал.