НЕ СТУЧИТЕ, ЕСЛИ МОЖЕТЕ БЕЗ ЭТОГО ОБОЙТИСЬ.
УВАЖАЙТЕ НАС И МЫ ПОРАДУЕМ ВАС ОТЛИЧНОЙ МУЗЫКОЙ. Заранее благодарен, Финнигэн".
* * *
Это было святилище.
Зак обычно сходил со сцены выжатый, как лимон. Джилл после его выступления так и искрилась энергией. К счастью, равновесие достигалось с помощью марихуаны: Зака она заряжала энергией, Джилл - успокаивала. "Косячок" после выступления вошел в привычку, и они уже думали о нем, уходя из зала. В тот вечер они курили не "косячок", а целую сигару из травки, новинку, усиленно продвигаемую на рынок GMI с рекламным стишком: "Нашу сигару дольше курить - большего кайфа вам не словить!"
Зак лежал на ковре, наблюдая, как тонкий дымок медленно поднимается к потолку. Но вот сработал внутренний таймер и он выдохнул дым, наполнявший легкие.
- Дай-ка мне пачку. - Он приподнялся на локте.
Джилл, только затянувшись, передала ему сигару и пачку.
Зак повертел пачку в руке, осмотрел со всех сторон, кивнул.
- Восхитительно. - Он начал выходить из послеконцертной апатии. Вновь затянулся, выдохнул. - Просто восхитительно.
Джилл вопросительно посмотрела на него, едва не закашлявшись.
Зак выпустил еще одну струю дыма.
- Смотри. "Гарантированные 100 процентов чистой марихуаны". Понимаешь, что это значит?
- Это значит, что я не сойду с ума, но уж заторчу на всю катушку.
- Нет, нет, я про сигары вообще. Помнишь, какая погода была прошлой весной? Половина полей конопли, принадлежащих GMI, тридцать два дня мокла под дождем. Дождь - это благо, если собираешься торговать канатами, и вред, если твои потребители - курильщики. Стволы растут, словно бамбук, а листочки остаются крошечными, и действительно надо выкурить целую сигару, чтобы заторчать, - Зак усмехнулся. - Так что они делают? Выкидывают на рынок сигары. Да еще обставляют все так, будто готовились к этому не один год. Это чистая марихуана, тут они правы, но надо быть полным идиотом, чтобы выкурить целую сигару из качественной "травки". И, готов спорить, они смогут подгрести под себя немалую часть рынка. Удовольствия от них больше.
- Почему? - спросила Джилл. - Почему больше? Из-за того, что они толще и длиннее?
И это тоже, - признал он. - Когда я еще курил табак, я знал, что сигары крепче и шикарнее, но не мог себе их позволить. А эти ценой не очень отличаются от "косячков". Если и дороже, то на десятицентовик на каждую затяжку. Слушай, а чего тебе они не нравятся?
Она затянулась, помолчала, словно обдумывая ответ на его вопрос, внезапно посмотрела ему в глаза.
- Ты возбуждаешься, когда смотришь, как я курю?
Он покраснел до самых волос.
- Только честно? Как ты поешь в нашей песне. Верь мне и будь честной.
- Ну… я как-то об этом не задумывался… Тут у обоих одновременно вырвалось: "Дерьмо собачье", - и они рассмеялись.
- Да, возбуждает, - признал Зак.
Джилл долго смотрела на сигару, глубоко затянулась.
- Тогда я буду курить их, не переставая.
Она протянула сигару Заку и начала переодеваться, превращая этот рутинный процесс в маленький спектакль.
Живем вместе уже восемь месяцев, думал Зак, а она по-прежнему все обставляет так, словно обольщает меня впервые. Что за женщина!
Зажав сигару в зубах, он закатил глаза.
- К чему ждать, пока мы доберемся до дому? - похотливо проблеял он.
- Если эти сигары завоюют рынок, жди новой сексуальной революции. - Ее бюстгальтер упал на блузку.
- "Мне нравится девушка с сильной волей", - процитировал он. строку из песни. - У тебя с этим не слабо. - Он поднялся, шагнул к ней. Она не отпрянула, но и не приникла к нему.
- Не здесь, Зак.
- Почему нет? В лифте-то тебе понравилось, помнишь?
- Там было иначе. Сюда могут войти.
- Перестань, концерт окончен, Финнигэн и Шедоу вытирают разлитое пиво и подсчитывают выручку, нам никто не помешает.
Тут он замер. Она повернулась вслед за его взглядом. В дверном проеме возникла сияющая фигура.
На Джилл оставалась лишь юбка да трусики, да и юбку Зак уже успел задрать ей на голову, но несколько секунд они стояли, не шевелясь. Потом какое-то время вспоминали, что могут двигаться, наконец Зак отпустил Джилл, юбка упала вниз.
- Это правда, - сказал старик.
Он действительно сиял, светился распирающей его энергией. Казалось, что кожа и одежда вот-вот вспыхнут яркими языками пламени. Он сиял, как, должно, быть, сиял в свое время Христос, как сиял Будда.
А Заку внезапно вспомнились похороны его матери, умершей пять лет тому назад, когда друзья и близкие в один миг превратились в незнакомцев, во взгляде которых читалось благоговение, словно в него вселилась некая неведомая и ужасная сила. И в то время ему казалось, что они правы: чувство горя и утраты зарядило его какой-то странной энергией. Интуитивно он знал, что в этот день, единственный из всех, ему достаточно прикрикнуть на самого смелого, и тот убежит, поджав хвост, в этот день он может нарушать правила дорожного движения, не опасаясь наказания, он может смотреть свысока на всех живых, будь то мужчина или женщина. Близкий контакт со смертью обратил его, пусть и на короткое время, в шамана.
А этот старик стоял на пороге смерти и знал об этом.
- Я про песню. Она правдива. Я-то опасался, что найду вас сцепившимися, как кошка с собакой, а нежные чувства, что переполняли песню, окажутся всего лишь ширмой. Благодарю Тебя, Господи.
Никогда Зак не встречал человека, столь отрешенного от повседневных забот и тревог. Роста старикан был среднего, пребывал в полном здравии. Даже громадные усы не могли скрыть морщин: дали о себе знать полвека смеха и улыбок. Бесконечно добрые глаза, прокаленная солнцем кожа. Одежда, какую не носили уже добрых полвека: джинсы-бананы, пестрая рубашка, с преобладанием лилового цвета, двойная нитка бус, бандана. Никакой косметики, никаких, кроме бус, украшений.
Классический хиппи, подумал Зак. Так почему я стою, как истукан?
- Заходите, - подала голос Джилл.
Зак коротко взглянул на нее, вновь на старика. Тот вошел, оставив дверь открытой. Он переводил взгляд с Джилл на Зака, и его добрые глаза, казалось, снимали слой за слоем, добираясь до самого сокровенного. Заку внезапно захотелось плакать, отчего в нем вспыхнула злость, которая и помогла вырваться из транса.
- У нас принято стучать и спрашивать: "К вам можно?" - холодно бросил он. - Или вы не видели надписи на двери?
- Я знал, что к вам можно. - Старик, казалось, сам впал в транс: его глаза округлились, словно он только сейчас заметил, что Джилл наполовину раздета. - О, - улыбка вновь заиграла на его лице. - Вроде бы мне следует извиниться, но не буду. Я, конечно, сожалею, что помешал вам… но другой женщины мне уже не увидеть, а вы очаровательны. - Он долго смотрел на обнаженную грудь Джилл, наблюдал, как твердеют соски, а Зак удивлялся, почему его не приводит в ярость наглость старика. Джилл же просто стояла… Старик отвел глаза.
- Спасибо вам обоим. Пожалуйста, присядьте, я должен поговорить с вами о важных делах, а времени у меня мало. Пожалуйста, выслушайте меня, прежде чем задавать вопросы, и, пожалуйста… очень вас прошу… поверьте мне!
Джилл надела другую блузку и джинсы, Зак, по давней привычке, уселся на футляр гитары. Только тут он вспомнил о сигаре, все еще дымящейся у него в руке, удивился, увидев, что уменьшилась она лишь на четверть дюйма, хотел предложить старику - передумал; Джилл - передумал; бросил на ковер, растоптал.
- Меня зовут Уэсли Джордж, - представился старик.
- Понятно, - автоматически ответил Зак. Старик глубоко вздохнул.
- У меня мало времени, - повторил он.
- Да каким ветром… - "…могло занести Уэсли Джорджа в Галифакс?" - хотел сказать Зак, но не успел.
- Это Уэсли Джордж и у него мало времени, - перебила его Джилл.
Зак замолчал, подчиняясь властности ее голоса.
- Благодарю вас, - улыбнулся Джордж, повернувшись к Джилл. - Вы все понимаете. Хотелось бы знать, что. вам обо мне известно?
- Практически ничего, - ответила Джилл. - Но все-таки что знаю, то знаю.
Он кивнул.
- Судя по всему, вы оба обо мне слышали. Действительно, кое-какая известность у меня есть. Но все-таки что именно вы знаете?
- Вы - последний великий кудесник, создающий наркотики, - ответил Зак, - и были одним из первых. Вы работали в одной из "официальных" фирм, а потом ушли оттуда. Вы синтезировали DMT, хотя авторство присвоили другие. Вы разработали "Желтую дыню". Вы модифицировали STP, и теперь это безопасное средство, к которому не происходит привыкания. Вы создаете новые психоделики и продаете их задешево, иногда просто раздаете. Одни видят вас законченным психом, другие почитают за святого. Вы идете по стопам Оусли Стэнли, только вас никогда не сажали в тюрьму, и, по слухам, вы чудовищно богаты. Один из моих приятелей, который торгует наркотиками, утверждает, что вы можете заставить говорить даже молекулы.
- Вы способствовали принятию первого федерального закона, легализирующего "травку", - продолжила Джилл, - и провалили такой же закон по кокаину, действуя исключительно за сценой. Вы основали движение "С континента - на континент" и в один день раздали в Нью-Йорке пять миллионов капсул ТМ.
- Некоторые говорят, что вас не существует, - добавил Зак.
- На текущий момент они правы, - вздохнул Джордж. - Меня убили.
Джилл ахнула. Зак вытаращился на старика.
- Вы, возможно, видели, как это произошло, - Уэсли обратился к Заку. - Вы помните Сциллера, бородатого мужчину, который едва не сорвал вам последнюю песню? Вы видели, как он это написал?