- Разрешите, уважаемые телезрители, остаться для вас только рыцарем Чёрной башни, - сказал я, улыбаясь телекамере. - Я пока не спешу раскрыть своё инкогнито - извините, что пользуюсь этим своим правом. Надеюсь, что с новым мечом в руках я одержу не одну победу на Галактических Олимпийских играх. - Я вежливо вернул микрофон его хозяину и взял в руки Эскалибур.
- А правда, что таким мечом вы можете развалить надвое человека? - спросил меня комментатор. Он явно разозлился на мою выходку и от злости не сумел придумать вопроса умнее.
- Да, конечно, - ответил я, безмятежно улыбаясь. - Позвольте начать с вас? - И я поднял меч.
Кругом засмеялись, а красный как рак комментатор на всякий случай попятился. Сверху мне махала и улыбалась Тина, и я почувствовал вдруг огромный прилив сил.
- Смотрите! - крикнул я и вскочил на верстак.
В сиянии юпитеров меч, как пропеллер, описал в моих руках вертикальный круг. Все смотрели на меня выжидательно - никто не обратил внимания на лёгкий удар и на то, что перед моими ботинками на верстаке появилась откуда-то поперечная черта.
- Ну и что? - спросил кто-то недоумённо. Тогда я засмеялся и спрыгнул на пол, и от этого толчка разрубленный мною верстак развалился на две части.
Глава 5.
Меня приглашают в Дом Без Окон
За последнюю неделю я несколько раз встречался с Ганелоной - надо было обсудить множество деталей, получить от неё документы на право посещения Изумрудной, потренироваться в языке (их Единый звучал для нас архаично, и мне пришлось ночей пять провести с гипнопедом), разузнать о ритуале рыцарских схваток. Кроме того, я должен был пройти курс прививок и сдать зачёт по самопомощи, обязательный перед посещением других планет. С удивлением я узнал, что на Изумрудной существует денежная система. Об этой непременной особенности первобытных цивилизаций я совершенно позабыл, с деньгами обращаться не умел.
- Не смущайтесь, Алексей, - подбадривала меня Ганелона, - я снабжу вас достаточной суммой, и, кроме того, вы сможете обратиться там к верным людям - я расскажу, как это сделать. Да, кстати, вы не будете возражать, если я дам вам провожатого? - И она показала на робота. - Он просто напичкан разнообразнейшими сведениями об Изумрудной.
Тот вежливо наклонил голову и сказал:
- Я буду польщён, если сумею оказаться вам полезным.
- А что вы умеете? - спросил я с сомнением.
- О, не беспокойтесь. Я сделан надёжно и с расчётом на самые неожиданные ситуации. Я сильнее любого человека, не нуждаюсь в еде, питье и атмосфере, хорошо вооружён, имею радиосвязь, знаю приёмы первой помощи, разбираюсь в технике, умею производить многие ремонтные работы, могу служить транспортным средством. Энергией заряжен на полтора года. Кроме того, я ничего не забываю, никогда не сплю, вижу в темноте могу служить переводчиком с сорока языков, а также расчётчиком, справочником по основным разделам науки и техники…
- Довольно, довольно, - замахал я руками. - Вы меня убедили. Буду рад иметь такого спутника. Но только скажите, пожалуйста, как я должен вас называть? У вас есть какое-нибудь имя, номер или позывные?
- Называйте меня Петровичем, - сказал робот. - Мы, роботы, все считаем себя сыновьями нашего изобретателя, Петра Ивановича Федосеева, и любим, когда нас называют Петровичами.
- Так вы и любить умеете, Петрович? - не удержался я от вопроса.
- Да, умеем, - серьёзно ответил тот. - В тех пределах, которые доступны высшим машинам.
- Ну-ну, - пробормотал я. - Значит, будем знакомы. Зовите меня Алексеем. И предлагаю перейти на "ты". Я протянул ему руку.
- Согласен, Алексей, - ответил тот.
Мы обменялись рукопожатием.
Я впервые в жизни пожимал руку роботу и очень удивился, что она оказалась самая обыкновенная - может быть, лишь чуть более твёрдая, чем у меня. По моим представлениям, рука механического существа должна была напоминать клещи.
- Петрович, а ты действительно очень сильный? - спросил я.
Робот взял стоящую у камина кочергу.
- Ты сможешь её сломать? - спросил он.
Кочерга была отштампована в высокочастотном поле из терилакса, и сломать её не смог бы и слон. Вот если ударить по ней Эскалибуром…
Тут у меня от удивления глаза полезли на лоб: робот разжал кулак - и на пол упали две половинки кочерги. Я только развёл руками.
- Да, Петрович, с тобой будет не страшно в любых переделках, - сказал я серьёзно. - А вам, Ганелона, я сделаю другую кочергу - из настоящего железа.
- Я буду этому очень рада, - улыбнулась принцесса, вскидывая на меня свои огромные глаза. Взмах её ресниц напоминал трепетанье крыльев бабочки.
Когда она заглянула мне в глаза, меня словно жаром обдало. Чтобы не выдать себя, я наклонился, чтобы собрать остатки кочерги.
Нет, до чего же она похожа на Тину!
Вечером мы с бабусей распивали чаи. На столе пел самовар - правда, не старинный, с огнём и дымом, а стилизованный, аккумуляторный. Бабушка дула на блюдце и косила глаза на какую-то очень древнюю и дряхлую книгу, время от времени осторожно перелистывая жёлтые страницы.
- Что ты читаешь? - спросил я.
- О, это замечательная книга. Я разыскивала её лет сорок и вот с трудом нашла в одной частной коллекции. Это Книга Молоховец, - с гордостью возвестила она. - Слышал?
- Конечно, конечно, - с энтузиазмом ответил я. - Как же можно не слышать! Книга Бытия, Книга Экклезиаст и Книга Молоховец - это же основа человеческой культуры! - И я продекламировал:
Всему свой час, и время всякому делу под небесами:
Время родиться и время умирать,
Время насаждать и время вырывать насажденья,
Время убивать и время исцелять…
- Ну вот, понесло тебя, - пробурчала бабушка, отрываясь от книги. - Если не знаешь, то так и скажи.
- Ф шисни не слыхифал, - сознался я, заталкивая в рот огромный кусок хлеба с вареньем. - Кто же этот Молоховец? Пророк или философ?
- Елена Молоховец была замечательная русская женщина, жившая где-то в XIX веке. Она принесла человечеству больше пользы, чем сотни философов и пророков, вместе взятых. Она научила людей, как надо вкусно готовить.
- Что, что?
- Да, она написала прекрасную поваренную книгу, вот эту самую, которая выдержала десятки изданий. Если бы не она, многие уникальные рецепты русской кухни пропали бы бесследно. Вот слушай: "Уха из стерляди с шампанским…" Ты пробовал хоть раз такую? "Цыплята, фаршированные малороссийским салом…" "Яйца выпускные под соусом…" Или вот: "Гренки с мармеладом из чернослива". Это специально для тебя - ты же у меня сластёна. На днях тебе сделаю.
- Угу, - сказал я. - Только я, бабуся, уезжаю.
- Опять на сборы? Или, может быть, в Гималаи?
- При чём тут Гималаи? - буркнул я. Пожалуй, это было единственное место во всей Вселенной, куда бы я предпочёл сейчас поехать. - Я отправляюсь на Изумрудную.
- Это что - какой-нибудь спортлагерь?
- Нет, это планета.
- Значит, в космонавты записался… - Она о чём-то задумалась и вдруг сделала совершенно неожиданный вывод: - Женить тебя надо, голубчика.
- Бабушка, при чём здесь женитьба? У меня и девушки-то нет.
- И не будет никогда, если и дальше станешь от них прятаться.
- Да разве это девушки? "Ах, рыцарь!… Ох, рыцарь!…" Других слов они не знают. Истерички какие-то. Им всё равно - что я, что Баязет, лишь бы знаменитость.
- Зачем ты говоришь неправду? Ира была очень умная, начитанная, серьёзная девушка, к тому же красивая. И не такая болтушка, как некоторые.
- Да из неё слова нельзя было вытянуть! "Да, Алексей… Нет, Алексей…" - вот и весь её разговор. Я с ней целовался и чуть не зевал.
- Ну, ладно, забудем про неё. А чем плоха Тина? Неужели она тебе тоже не нравится?
Я постарался спрятаться за самоваром.
- Ах, бабушка, ну что ты говоришь! Тина - подружка моего товарища, моего тренера. Она дружит с ним больше года. При чём тут я?
- Вот-вот, и я то же самое говорю. Год дружат и ещё десять лет будут дружить, а может, и двадцать. Твой Гусев хороший человек, хоть и пустой, но эта девушка не для него.
- Почему это Павел пустой? - громко возмутился я, обрадовавшись возможности переменить тему. - Ты же знаешь, какой это замечательный товарищ! Да он руку даст отрубить за меня.
- Насчёт руки или ноги не знаю, а что парень он не стоящий, уверена. А ты Тине нравишься - вот тут уж я готова дать руку на отсечение.
Бабушка уверенно сворачивала разговор на своё. Мне было приятно слышать то, что она говорит о Тине, но обсуждать эту тему ни с кем не хотелось. К тому же бабушка явно преувеличивала - следов интереса к своей особе со стороны Тины я не замечал. А вот нападки на Гусева меня всерьёз разозлили.
- Ты разве забыла, что он спас меня на Яблоновом хребте? У меня окоченели руки, и самое большое минут через пять я загремел бы вниз. А Павел пошёл ко мне без страховки, не дожидаясь остальных, рискуя свалиться тоже, потому что знал, что я долго не продержусь.
- Так я не говорю, что он злыдень какой-нибудь. Просто не тот он человек, с которым тебе надо дружить.
- Бабушка, я же тебе друзей не выбираю, - ляпнул я, не подумав.
Это было очень грубо и невежливо. Бабушка обиделась, поджала губы и замолчала. Чай мы допили в полной тишине. И только когда я встал и буркнул "спасибо", она сказала:
- Тебе какой-то конверт прислали.
Это было приглашение явиться к Верховному комиссару Звёздного совета.