Мессер Кистелли охнул, а капитан протестующе сжал кулаки, но Фьяметта выпрямилась, одарила их гордой уверенной улыбкой и взяла рюмку из рук отца. Она поднесла ее к губам и осушила залпом. Капитан Оке снова подскочил, когда ее лицо исказилось, и в глазах мастера Бенефорте мелькнула легкая тревога, но она подняла руку, успокаивая их.
- Солено-кислое вино. - Она провела языком по зубам и слегка срыгнула. - На завтрак!
Мастер Бенефорте с торжеством улыбнулся дворецкому герцога:
- Действует ли она? Как будто бы да. Что и засвидетельствуете своему господину.
Мессер Кистелли захлопал в ладоши:
- Чудесно! - Однако его глаза то и дело обращались на Фьяметту.
А она с сожалением подавляла злокозненное желание схватиться за живот, упасть на пол и завизжать. Случай, хоть и мимолетный, был удобнейшим, однако мастер Бенефорте не понимал шуток, если шутили над ним, а его уважение к мести не распространялось на воздаяния за оскорбления, которые он наносил другим. "Такая напрасная трата усилий обучать дочь..." Фьяметта вздохнула.
Мессер Кистелли прикоснулся к золотому великолепию:
- И долго ли это будет сохраняться?
- Солонка - вечно, ибо такова неприступная природа золота. Заклятие очищения - лет примерно двадцать, если вещь как-нибудь не повредят и если ею не станут пользоваться без нужды. Молитва активации будет выгравирована на дне, ибо я убежден, что она переживет меня.
Мессер Кистелли почтительно шевельнул бровями:
- Так долго!
- Моя работа стоит полной цены, - сказал мастер Бенефорте.
Мессер Кистелли понял намек и отсчитал положенное герцогом жалованье, после чего Фьяметта была отправлена запереть в кованом сундуке и солонку, и кошель.
Когда она вернулась, мессер Кистелли уже ушел, но капитан Оке задержался и беседовал с ее отцом, как бывало часто.
- Идемте, Ури, во двор, - говорил мастер Бенефорте, - Взгляните на своего воинственного двойника до того, как я одену его в глиняную тунику. Я кончил накладывать воск всего два дня назад. Глина выдерживалась несколько месяцев.
- Кончили? Я и не думал, что вы так продвинулись, - сказал капитан Оке. - Так вы пригласите герцога осмотреть его нового воина?
Мастер Бенефорте кисло улыбнулся и прижал палец к губам.
- Я бы и вам не сказал, если бы мне не требовалось кое-что проверить напоследок. Я намерен отлить его втайне и приподнести моему нетерпеливому герцогу Монтефолья законченную статую. Пусть-ка мои враги обвинят меня тогда в медлительности!
- Но вы ведь работаете над ней более трех лет, - с сомнением сказал Оке. - Впрочем, всегда лучше обещать меньше и сделать больше, чем наоборот.
- Верно. - Мастер Бенефорте проводил молодого человека в открытый двор. Плиты там все еще укрывал утренний сумрак, хотя по стене прямо на глазах сползала полоса света, по мере того как солнце поднималось по небосводу. Фьяметта шла позади тихо-тихо, чтобы не привлечь внимания отца и не получить какого-нибудь докучного поручения, которое помешает ей послушать их разговор.
Под холщовым навесом стояла бугристая фигура в полтора человеческих роста, закутанная в полотно, будто в саване, призрачная в сером свете. Мастер Бенефорте встал на табурет и осторожно размотал предохранительные полотняные полосы. Первой появилась высоко поднятая сильная мужская рука, держа фантастическую отрубленную голову со змеями вместо волос, искаженную смертной гримасой. Затем спокойное героическое лицо под крылатым шлемом, затем - мало-помалу и вся нагая фигура. Правая рука сжимала узкий изогнутый меч. Выпуклые мышцы словно играли, и под воздетым с торжеством жутким трофеем статуя была будто сжатая, готовая взметнуться пружина. Ее почти прозрачная поверхность была покрыта золотисто-коричневым воском, от которого исходило легкое благоухание меда.
- Поистине, - благоговейно прошептал Ури, подходя ближе, - поистине это магия, мастер Просперо! Он словно вот-вот сойдет с пьедестала. Даже лучше гипсовой модели!
Мастер Бенефорте довольно улыбнулся.
- Тут нет магии, юноша. Чистое искусство, и только. Когда он будет отлит, то прославит мое имя вовеки! Просперо Бенефорте, мастер скульптор. Невежественные болваны, называющие меня просто златокузнецом и медником, будут полностью посрамлены и онемеют в тот день, когда с него на площади совлекут покрывало. "Ювелир герцога"! Ха!
Ури как завороженный смотрел на восковое лицо героя.
- Я правда выгляжу так? Боюсь, вы слишком мне польстили, мастер Бенефорте! Тот пожал плечами:
- Лицо идеализировано. Персей бел греком, а не швейцарцем, не в рябинах, точно сыр. Бесценным для меня было ваше тело - как модель. Отлично сложенное, сильное, но без бугристости, столь частой у силачей.
Ури притворно задрожал:
- Великолепно или нет, но уж больше вы меня не уговорите служить нагой моделью зимой, пока сами сидите, кутаясь в меха.
- Так я же следил, чтобы в жаровне было полно углей. А мне казалось, что вы, горные козлы, к холоду не чувствительны.
- Когда не стоим на месте. Наши зимы заставляют нас трудиться как следует! А вот застывать, извернувшись точно веревка, это меня доконало. Целый месяц отделаться от насморка не мог.
Мастер Бенефорте равнодушно махнул рукой.
- Оно того стоило. А теперь, раз вы уже здесь, снимите-ка правый сапог. Меня что-то беспокоит ступня. При отливке статуи я должен буду загнать металл вниз почти па пять локтей. С головами забот не будет, ведь огонь устремляется вверх, но это же должен быть Персей, а не Ахилл, а?
Капитан покорно снял сапог и зашевелил пальцами ноги. Мастер Бенефорте сравнил плоть и воск, а потом удовлетворенно буркнул:
- Ну, если что-нибудь не получится тут, я сумею исправить.
- В этой восковой плоти видна каждая жилочка, - сказал Ури, наклоняясь ближе. - Я готов удивиться, что вы не изобразили мои заусеницы и мозоли, такой он живой. А из глины он выйдет таким же прекрасным в бронзе? Плоть ведь так нежна! - Он запрыгал на одной ноге, натягивая сапог.
- Ха! Это я могу показать вам наглядно. Мы только что отлили хорошенькую безделицу из золота. Я сколю глину у вас на глазах, и вы сами увидите, сохранятся ли заусеницы моей статуи.
- Ах, батюшка! - поспешно перебила Фьяметта. - Можно я сама его освобожу от глины? Ведь все остальное я делала одна!
Конечно, конечно, он ощутит ее заклятие, если возьмет глину в руки, оно же так свежо!
- Как, ты все еще шляешься без дела? Разве тебе нечем заняться? Или просто понадеялась еще разок поглазеть на голого мужчину? - Мастер Бенефорте дернул подбородком в сторону своего воскового Персея.
- Вы же хотите поставить его на площади, батюшка. И все девицы его увидят, - сказала Фьяметта, оправдываясь. Неужели он заметил, как она подглядывала, пока он лепил модель?
У живого Персея - Ури - лицо стало таким, словно это была для него новая и неприятная мысль. Он вновь взглянул на статую, будто собираясь попросить о бронзовой набедренной повязке.
- Ну, - мастер Бенефорте снисходительно усмехнулся ее смущению, - ты смелая хорошая девочка, Фьяметта, и заслуживаешь награды за кислое вино, которое выпила на завтрак и тем помогла мне сразить этого Фому неверного, Кистелли. Идемте! - И он повел обоих назад в мастерскую. - Вот увидите, капитан. Работать с воском так просто, что это и ребенку под силу.
- Батюшка, я уже не ребенок, - перебила Фьяметта.
- Как будто бы да. - Его улыбка стала пустой. Глиняный шар лежал на столе, где она его оставила. Фьяметта взяла самую маленькую стамеску с полки-подставки на стене, на миг сжала шар в ладонях и вознесла безмолвную молитву. Неслышное гудение заклятия перешло в совсем уж неуловимое мурлыканье. Отец и капитан оперлись локтями на стол справа и слева от нее, внимательно следя за каждым ее движением. Она принялась постукивать стамеской, отбивая кусочки глины. Заблестело золото.
- А! так это кольцо! - сказал Ури, наклоняясь еще ниже. Фьяметта улыбнулась ему.
- Маленькая львиная маска, - продолжал он с интересом, пока ее пальцы осторожно убирали иглой остатки глины. - Только поглядите на эти крохотные клыки! Как он ревет! - Капитан засмеялся.
- В клыки должен быть вставлен рубин, - объяснила Фьяметта.
- Гранат, - поправил мастер Бенефорте. - Рубин будет ярче.
- И дороже.
- Кольцо, по-моему, будет хорошо смотреться на руке вельможи, - заметил Ури. - И вы вернете цену рубину.
- Это кольцо для меня, - сказала Фьяметта.
- А? Но оно ведь будет впору только мужчине.
- Оно для большого пальца, - объяснила Фьяметта.
- Форма, которая обошлась мне в такое количество золота, какого хватило бы на два простых кольца, - вставил мастер Бенефорте. - В следующий раз, давая обещание, я буду точнее.
- И это магическое кольцо, мадонна?
Мастер Бенефорте погладил бороду и ответил "нет" вместо нее.
Фьяметта покосилась на отца из-под защитной завесы ресниц. Он не улыбался, но и не хмурился, но она ощутила, что под личиной равнодушия он внимательно следит за ней. Она резко повернулась, положила кольцо на ладонь капитана и затаила дыхание.
Он покрутил кольцо в пальцах, погладил мизинцем крохотные волны львиной гривы, но не попробовал его примерить. В его глазах появилось недоумение.