* * *
- Эй, летун, иди поешь! - Старшина ловко снял с огня котелок, в котором что-то булькало, а вверх поднимался белесый парок.
- Не хочу, - угрюмо буркнул Грац.
- А вот это зря, парень, - спокойно сказал старшина. - Тебе сейчас сил нужно набираться. Нам ведь еще идти и идти, а повезет ли где-нибудь еще харчами разжиться - это большой вопрос.
- Правильно говорите, - особист, политрук Залыгин, появился, как обычно, бесшумно. Дивайн невольно вздрогнул, он никак не мог привыкнуть к такой манере поведения здешнего контрразведчика. Правда, стоит заметить, что и многие бойцы их разношерстного отряда тоже шарахались в сторону, когда особист вырастал рядом словно из-под земли. - А вы, сержант, перестаньте изображать из себя изнеженную барышню, ясно? Подумаешь, лицо, эка невидаль! Идет война, и потому о внешней красоте вспоминать будем после, когда немчуру с нашей земли вышвырнем. Доступно?
- Есть не вспоминать, - Грац опустил глаза. Спорить не хотелось. Ему вообще сейчас ничего не хотелось. Разве что в очередной раз пожалеть себя и посетовать на судьбу, что так безжалостно обошлась с ним.
Когда он очнулся в следующий раз после блиц-допроса, то обнаружил, что лежит на убогом транспортном средстве, медленно передвигающемся при помощи худющей лошаденки. Покопавшись в памяти, экспат неуверенно предположил, что вроде бы видел как-то нечто похожее в какой-то полузабытой постановке на историческую тему. Кажется, этот "экипаж" назывался телегой. Или телагой? Дивайн хотел спросить об этом нахохлившегося бойца, что правил лошадью, но в этот момент лицо стянула дикая боль. Нет, не так: БОЛЬ!!!
Дальше Грац помнил только, что не то заорал, то ли попытался заорать - детали ускользнули из памяти, - но опять потерял сознание. И пришел в себя лишь от прикосновения живительной и прохладной влаги к нестерпимо горящей коже.
- Потерпи, браток, - устало попросил полузнакомый голос. - Сейчас полегче станет. Ты извини, морфина у меня больше нету.
Экспат открыл глаза и увидел склонившегося над ним санинструктора. Тот аккуратно промокал лоб Дивайна тряпкой сомнительной свежести, пропитанной какой-то вонючей гадостью. Но самое главное, что, невзирая на запах, она реально помогала справиться с болью.
- Что со мной? - прохрипел Грац. В горле пересохло и говорить было тяжко. - Лицо жжет!
- Морду тебе зацепило, - чуть помедлив, ответил санинструктор. - Мы когда тебя из разбитого самолета вытянули, то я тебя кольнул, чем оставалось, а сейчас, увы, с лекарствами беда. Вот, приходится по старинке, методами народной медицины пользовать. Эх, мне бы хоть немного бинтов нормальных!
- Сильно зацепило? - Парень пропустил мимо ушей сетования медика и вычленил главное: он получил ранение. А еще его несколько напрягло упоминание о том, что санинструктор применил какой-то препарат - вдруг даст побочный эффект? И так уже сердце колотит, будто на гору взбежал.
- Прилично, - сокрушенно вздохнул боец. - Похоже, осколками посекло и вдобавок подпалило. Машина-то твоя горела. Да ты не дрейфь, летчик, до свадьбы заживет. Ты ведь не женат?
Дивайн, может, и поверил бы ему, но вот только в голосе санинструктора отчетливо сквозила неуверенность. А значит, все обстояло гораздо хуже, чем он пытался показать раненому. Хотел было пощупать лицо, но мгновенно схлопотал по рукам.
- Не лапай! Вдруг дрянь какую занесешь?
- А так все стерильно, что ли? Дождик вон с неба сыпет, разве кто фон мерил?
- Чего? - удивился боец. - Какой еще фон?
Экспат прикусил язык. Угораздило же его ляпнуть не подумавши!
- О чем речь? - Этого военного Грац уже видел. Он присутствовал во время беседы со старшиной, но по большей части молчал. Только фамилию уточнил в самом конце.
- Бредит, товарищ политрук, - доложил санинструктор. - Боится, что дождь ему повредить может.
- Понятно. Слушай, как тебя, - командир ухватился за борт телеги и пошел рядом, - Дивин? Ты из какой части? Звание, фамилия командира?
Хороший вопрос. Экспат даже про боль забыл. Вот что ему сейчас отвечать? Политрук, похоже, из контрразведки - вон как зыркает, словно в голову влезть желает. На родном авианосце особист внешне иначе выглядел, а повадки один в один, как у этого. Эх, времени бы побольше: осмотреться, с окружающими поговорить, информацию получить, выводы сделать. А то ведь сплошной туман. Дурацкое положение!
- Сержант, - медленно сказал Грац. - Сержант… Дивин. Пилот. Часть… - он постарался изобразить напряженную работу мысли, старательно наморщил лоб и тут же застонал от пронзительной боли - кожу мгновенно обожгло.
- Вы бы полегче с ним, товарищ политрук, - неожиданно пришел на выручку Дивайну санинструктор. - Он только-только одыбал, ему отдыхать нужно, сил набираться! Или вы его за диверсанта принимаете?
- Не твое дело! - грубо ответил особист. - Молчи громче. А с тобой, сержант, мы после договорим. - Он убрал руку с телеги и быстро зашагал вперед, не оглядываясь.
Боец проводил его долгим взглядом. Потом повернулся к Грацу и негромко шепнул:
- Ты лучше вспомни, кто ты есть. Чекист наш, Залыгин, въедливый, сил нет. Но ты не бойся, он мужик справедливый, лишнего не припишет. К тому же, все видели, как ты фрицев раздолбал. Считай, всех нас спас. А то, что злой, так, говорят, он при отступлении семью потерял, вот и горюет. Только вида не показывает - гордый!
- Я постараюсь, - осторожно ответил Дивайн. - Просто в башке перемешалось все и какими-то обрывками лезет.
- Это у тебя от удара, - предположил санинструктор, - или контузило. Врачу бы тебя показать. - Он безнадежно махнул рукой. - Ничего, отлежишься, может, в норму придешь.
- Если только немец нас раньше не прищучит, - вступил вдруг в разговор возница. Он лениво повернул голову и просительно улыбнулся: - Махоркой не богат?
- Какое там! - зло сплюнул санинструктор. - У самого давно без курева уши пухнут. А ты не каркай раньше времени. Даст бог, скоро к своим выйдем. Я слышал, что командиры недавно обсуждали, будто линия фронта уже недалеко. Говорят, разведку вперед послали, чтобы связь установить. Мы отсюда ударим, а наши нам навстречу.
- Это те, что утром умотали? - заинтересовался возница. - Хваткие ребята, я с одним из них в одной роте служил. - Он повеселел. - Спасибо за хорошие известия, землячок. А то мочи уже нет по этим лесам блукать. Н-но, пошла! - Мужик строго прикрикнул на лошадь, которая заметно сбавила ход и еле-еле переставляла ноги. - Тоже оголодала, скотинка, - пояснил он, словно извиняясь, - так-то она у меня справная.
- Ладно, пойду других раненых проверю, - санинструктор тяжело спрыгнул с телеги. - Поправляйся, сержант. Смотри, лицо только не трогай!
* * *
Первый раз встать без посторонней помощи Грац смог только через несколько дней. В принципе, за исключением изуродованного лица, он не получил больше никаких серьезных ранений. Так, несколько мелких ушибов и ссадин. Благодарность за это следовало адресовать конструкторам штурмовика, но только как это сделать - судя по всему, забросило Дивайна куда-то в медвежий угол галактики. Здесь даже не подозревали, что на просторах Вселенной раскинулась Империя, давно вобравшая в себя все известные человеческие миры. Понимание этого явилось для экспата шоком. Может быть, даже большим, чем полученное известие о сгоревшем лице.
Хотя… куда уж больше-то? Когда Грац сумел кое-как доковылять до весело журчавшего лесного ручейка и взглянул на свое отражение в маленьком зеркальце воды, то ему захотелось завыть волком. Безволосая и безбровая маска неведомого чудовища, густо покрытая коркой подживающих ран и ожогов, - это и был его теперешний облик. Хорошо еще, что глаза не повредило. Левый, правда, немного беспокоил, но вполне терпимо.
К телеге парень вернулся мрачнее тучи. Возница глянул на него искоса, тяжело вздохнул, но промолчал, не стал лезть с утешениями и словами сочувствия. Да и то, какой от них прок, новая кожа все равно не нарастет. Война.
Кстати, Дивайн никак не мог взять в толк, ради чего обитатели этой планеты с таким поистине маниакальным упорством сражаются друг с другом. По словам навещавшего его санинструктора, скупым рассказам возницы и случайно услышанным репликам других бойцов, экспат с нехорошим удивлением узнал, что практически все более-менее развитые государства нынче раскололись на противоборствующие лагеря и остервенело сражаются друг с другом. Ну, по крайней мере, СССР и Германия точно. Грац оказался среди воинов Красной Армии - вооруженных сил Советского Союза. А вот немцы как раз и добили его невезучего "Когтя".
По-хорошему, и на тех и на других Дивайну было глубоко наплевать. Появись такая возможность, он с превеликим удовольствием убрался бы отсюда куда подальше. Но что-то подсказывало - он застрял надолго. В самом деле, будь неподалеку родной авианосец, его давным-давно выдернула бы спасательная служба. Что-что, а сбитых пилотов в беде не бросали - этот принцип в ВКС соблюдался очень строго. Значит… значит, на орбите либо плавают безжизненные обломки, либо те странные эффекты, с которыми он столкнулся во время последнего вылета, как-то повлияли на его нынешнее местоположение. Угораздило же!