- В вашем понимании Бог - это некто, восседающий на небесах, - произнес отец Василий. - Но прежде всего он в сердцах людских. Это то доброе, светлое, что у человека в душе. Каждый понимает Бога по-своему, каждый во что-то верит. Даже атеисты.
Егорка недоверчиво хмыкнул и взглянул на подружку, словно предлагая ей заканчивать эту экскурсию. В стенах церкви он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Отец Василий понял это и сказал:
- Ну, не смею вас задерживать, молодые люди. Вижу, вас еще ждут дела.
Воспользовавшись его словами, Егорка схватил подружку за руку и вытащил ее на улицу. Настя едва успела попрощаться.
Выйдя из церкви, Настя хмыкнула и сказала:
- Чудной он, этот поп.
- Чудной, - согласился Егорка. - Это, наверное, от большого ума. Дядя Степан говорит, что отец Василий шибко грамотный. А вообще-то он действительно очень умный, на селе его уважают.
За разговорами ребята незаметно дошли до Настиного дома. Договорившись встретиться завтра, они расстались, Егорка пошел к себе.
Уже второй день Наталья Сиверцева чувствовала себя неважно. В теле была странная слабость, то и дело поднималась температура, кружилась голова. За всю жизнь она даже не чихнула и неожиданное недомогание воспринималось ею довольно болезненно. Тем не менее, она упорно не желала оставлять школьные заботы. Мария Федоровна, понаблюдав некоторое время, как новая учительница пытается взять себя в руки и справиться с недугом, в конце концов, отобрала у нее все журналы и личные дела учеников и отправила ее к доктору.
В просторном чистом доме, где располагалась сельская больница, стояла тишина. Сиверцева прошлась по коридору.
- Есть здесь кто живой? - громко спросила она.
Откуда-то из конца коридора послышался мужской голос:
- Вы на прием?
- В общем да.
- Обождите минуточку. Зайдите пока в смотровую. Я сейчас.
Сиверцева зашла в смотровой кабинет и села к столу. Через пару минут появился доктор в белом халате. Это оказался молодой человек, видимо, совсем недавно окончивший медицинский институт.
- Здравствуйте. Извините, что заставил себя ждать, был занят в лаборатории. Сестры на свадьбу сбежали, я тут один остался.
- Ничего, - улыбнулась Сиверцева.
- А я вас что-то раньше не видел. Как вас зовут?
Сиверцева представилась.
- О! - воскликнул доктор. - Так вы новая учительница! Наслышан о вас! Рад знакомству. А я Вячеслав Петрович Поковский, местный Айболит. И как это вас угораздило в такую глухомань забраться? Не скучно здесь?
Сиверцева рассмеялась.
- Я родилась в убогой деревеньке на двадцать дворов, где об электричестве только слышали. Так что Огнево для меня совсем не глухомань. Есть места и подремучее.
Доктор покачал головой.
- Похоже, для всех это село - центр цивилизации. Один я не могу от города отвыкнуть, все маюсь.
- Зачем же вы сюда приехали?
- Так меня ведь никто не спрашивал. Послали и все. Распределение, знаете ли. Кому-то повезло попасть в городскую клинику, где и медперсонал, и оборудование, и все такое прочее, а мне вот досталась эта избушка на курьих ножках. Ой, что-то я вас совсем заговорил, вы уж простите ради бога. Вы же сюда не так просто пришли, поболтать со мной. Так, - Поковский шутливо придал своему голосу строгий профессиональный тон. - На что жалуемся?
Сиверцева рассказала о своем недомогании. После тщательного осмотра доктор повесил фонендоскоп на шею и пожал плечами.
- Могу вас успокоить, ничего страшного. Давление в норме, хрипов не слышно, сердце работает отменно. Тошноты не было? Болей в животе?
- Нет.
- Очевидно, легкая простуда.
- Летом? - удивилась Сиверцева.
- А что вас так удивляет? Между прочим, летом простудиться гораздо проще, чем зимой. Особенно вот в такие жаркие дни. Организм, знаете ли, расслабляется, допустим, выпили холодного молока или ноги у колодца поутру промочили или еще что и вот вам, пожалуйста. Перепад температур сделал свое дело. Бывают еще осложнения запоздалые. Вы гриппом зимой болели?
- Да я, честно говоря, вообще никогда ничем не болела.
- Так не бывает, - не поверил доктор.
- Значит, бывает.
- Да нет же, такого просто не может быть. Каждый человек хоть когда-нибудь, хоть чем-нибудь, но должен переболеть, просто обязан. Хотя бы в детстве. Корью там, скарлатиной… Ну хотя бы ангиной.
Сиверцева лишь пожала плечами.
- Что?! Не было?! - изумился Поковский. - Ну и ну. В первый раз вижу человека, который никогда не болел. Ну, если уж на то пошло, раз вы столько лет провели в добром здравии, то уж теперь-то можно и похворать чуть-чуть. Но только чуть-чуть.
Доктор подошел к стеклянному шкафчику, вынул оттуда упаковку таблеток.
- Вот. Если температура снова поднимется, попринимайте аспирин. И советую держаться в тепле. Хоть и лето на дворе, но все же.
Сиверцева пожала плечами.
- А я, признаться, тепла не люблю. Ночью всегда при открытых окнах сплю, до самых морозов. Да и одеваться предпочитаю по-легкому. Зимой даже шарф не могу носить, слишком жарко, душит. А уж свитер или носки шерстяные…
Сиверцева постеснялась сказать всю правду. В последнее время она настолько страдала от чересчур теплой погоды, что не могла спать иначе, как абсолютно нагой, лишь укрывшись простынкой. В противном случае не спасали даже открытые окна, ей было слишком душно и уснуть она не могла.
Доктор задумчиво посмотрел на свою пациентку и потер рукой подбородок, теребя несуществующую бороду.
- Занятный вы человек, Наталья Савельевна, просто удивительный. Никогда не болели, холода не боитесь. Вы, случайно, моржеванием не занимаетесь? Может быть, в проруби зимой купаетесь?
- Ну нет, - Сиверцева рассмеялась. - Это было бы уж слишком.
- А что? Считается, что это отлично укрепляет здоровье. Хотя, конечно, лично я нырнуть в прорубь не рискнул бы. А знаете, Наталья Савельевна, я пишу научную работу, провожу, так сказать, исследования в области гематологии. Вы не будете возражать, если я возьму у вас кровь на анализ? Заодно проверим наличие вирусов и группу установим на всякий случай.
- Пожалуйста, - согласилась Сиверцева.
- Вот и отлично! Люблю иметь дело с образованными людьми. Местное население к моим исследованиям относится с недоверием, а бабка Агафья даже упырем меня называет. Вот закончу свою работу, тогда, может, и выберусь из этой дыры. Прошу прощения. Не хочу никого обидеть, но деревня меня гнетет, я человек сугубо городской. Ну, пойдемте в лабораторию.
Болтливый доктор задержал Сиверцеву в больнице до самого вечера. Впрочем учительница и сама не спешила. Муж снова уехал в рейс, а дочка обычно гуляла с приятелями допоздна.
Домой она возвращалась уже с заходом солнца. Издалека слышались звуки гармошки, сыпались озорные частушки. Свадьба гуляла вовсю.
В ближних дворах загавкали собаки. Уже открывая калитку, Сиверцева почувствовала на себе чей-то взгляд. Она обернулась и вздрогнула. Посреди улицы стоял крупный зверь. Несмотря на густые сумерки, Сиверцева сразу узнала его. Это был тот самый волк с рыжими пятнами за ушами, что встретился им в лесу при переезде и о котором ходило столько недобрых слухов по округе.
Сиверцевой показалось, что волк смотрит прямо ей в глаза. Поза его была напряженной, он словно ждал чего-то.
- Эй, ты! - тихо окликнула его Сиверцева. - Уходи.
К ее удивлению, волк послушался. Он попятился, потом развернулся и трусцой побежал вдоль по улице.
Сиверцева бросила тревожный взгляд на дом и вздохнула с облегчением. В половине дочери горел свет, Настя была дома.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Она притаилась под кустом черемухи, прислушиваясь к ночи. Все вокруг было странно знакомо и в то же время абсолютно чуждо. Она не знала, как оказалась здесь, в память врезался лишь стремительный бег сквозь ночь леса да огромный истукан на поляне. И это щемящее чувство страха, будто только что вырвалась из когтей смерти. И больше ничего, черная тревожная пустота.
Откуда-то издалека доносились человеческие голоса, много голосов. Им сопутствовал непонятный звук, ни одно живое существо не могло издавать такие вопли и визг.
Неизвестность пугала. Но лютый голод терзал внутренности, Она не помнила, когда ела в последний раз. Казалось, что вообще никогда. И Она решилась.
Она поднялась и осторожно вышла из своего укрытия. И это ощущение движения тоже показалось необычным. Что-то неестественное и в то же время привычное чувствовалось при ходьбе.
Кругом было пустынно, ни одной живой души. Все так же осторожно ступая, Она направилась вперед.
Странная двойственность ощущений раздражала. Она будто бы впервые попала сюда, однако же все вокруг было знакомо. Она знала точно, здесь живут люди - странные существа в нелепых шкурах, передвигающиеся на задних лапах. На ночь они прячутся в своих бревенчатых берлогах, что высятся вдоль дороги. А вот здесь, за этим забором, обитает жалкое подобие Ее свирепых предков.
И точно, из-за глухой ограды послышался собачий лай. Он был не злобный, скорее испуганный. Псина тявкала не от ярости, а от страха, она звала людей. Собака чуяла дух истинного зверя, сильного и свирепого, дух самого леса, его темных жутких дебрей.
Она презрительно оскалилась и зашагала дальше. Уши еще настороженно ловили каждый звук, но Она уже чувствовала себя хозяйкой этих улиц, погруженных во тьму. Встреча с псиной ободрила Ее, вселила уверенность и спокойствие. Ее боялись. И всюду, где она проходила, из-за заборов слышались скулеж собак, испуганное мычание коров, визг свиней. Бестолково кудахтали куры, блеяли овцы и козы. Все чуяли хищника, лютого зверя, злобное порождение леса.