Аутодафе - Виктор Точинов

Много столетий живут они рядом с нами - морфанты, наполовину люди, наполовину звери. Много столетий охотятся за ними солдаты ИНКВИЗИЦИИ. Но когда в долгой битве с врагом пользуешься его методами - трудно в конце концов понять, где свои, где чужие…

Пробил час последней схватки, и для жалости нет места - ни к себе, ни к врагам. И те, кому суждено выжить, поймут: любое АУТОДАФЕ есть акт веры, акт любви, акт надежды…

Содержание:

• ПРОЛОГ 1

• Часть первая - АУТОДАФЕ КАК АКТ ВЕРЫ 2

• Часть вторая - АУТОДАФЕ КАК АКТ ЛЮБВИ 24

• Часть третья - АУТОДАФЕ КАК АКТ НАДЕЖДЫ 43

• Эпилог - АУТОДАФЕ КАК АКТ УНИЧТОЖЕНИЯ 59

• Примечания 63

Виктор Точинов
Аутодафе

ПРОЛОГ

Дела минувших дней - I
Кукушонок

Битое стекло похрустывало под подошвами. Усыпавшие пол стреляные гильзы сплющивались почти бесшумно. После оглушительных очередей и двух взрывов казалось, что тишина стоит мёртвая.

Существо, лишь отдалённо похожее на человека, опасливо забилось в угол. Напряжённо прислушивалось к звукам, доносящимся из соседнего помещения. Происходило нечто, непонятное его крохотному мозгу. Существо давно (или недавно, счёта времени для него не существовало) разобралось, что двуногие бывают разные. Были хорошие люди в белых халатах, приносившие еду. Были похожие на них, но плохие - те вытворяли всякие мерзкие штуки, и от них стоило ожидать любой гадости… Были и третьи - в странных коротких халатах тёмных расцветок, порой увешанных смешными блестящими побрякушками… От этих пользы никакой, но и вреда тоже - приходили, смотрели на существо сквозь толстое стекло, слушали белохалатников, кивали, изредка что-то говорили сами…

Сегодня налаженное, по кругу идущее бытие рухнуло. Никогда не выключавшийся яркий свет погас, глаза существа с трудом приспособились к полумраку аварийного освещения. Потом был грохот - оглушительный, страшный, и вспышки огня - тоже пугающие… Мимо пробегали люди - незнакомые, вообще без халатов, с невиданным железом в руках, с телами, усеянными зелёными пятнами (обтягивающий камуфляж существо увидело впервые). Потом один незнакомый направил свою железку на него, и снова по глазам ударили вспышки, а по ушам грохот, толстое стекло покрылось трещинами и не выдержало напора испуганного пленника, не знающего, что делать с нежданной свободой..

Существо притаилось в дальнем закутке. Охранник, стрелявший в него сквозь прозрачную стенку вольера, лежал с нелепо вывернутой шеей - существо убило его мимоходом, не понимая, что убивает…

Совсем рядом, за стенкой, прозвучал одиночный выстрел. Затем раздался голос:

- Беркут, я Сапсан. Второй ярус - ещё трое холодных, одного доправили. И один из этих… По-моему, свои пристрелили.

- Водоплавающий какой-то… - протянул один из бойцов без удивления - способность удивляться атрофировалась начисто: за считанные минуты им пришлось увидеть немало удивительного, странного и омерзительного…

Сапсан кивнул, не тратя время на комментарии, - время операции просчитано ювелирно, ни секунды лишней. Скомандовал коротко:

- Выносите к машинам.

Двое оперативников без труда подхватили тельце маленького и тщедушного как бы человечка, торопливо пошагали к выходу. Одна рука мертвеца свесилась, волочилась по полу - было хорошо видно, что пальцы соединены полупрозрачными перепонками.

Три других тела - охранников - пришельцев не заинтересовали. Сапсан бросил взгляд на план лабораторного корпуса, кивнул оставшемуся с ним бойцу:

- Пошли. Последнее помещение…

Лучи фонарей заметались по стенам, по лабораторным столам, заставленным приборами, - и высветили сжавшееся в дальнем углу существо.

В ту же секунду оно вскочило на ноги, объятое диким страхом. И бросилось бежать. Дорогу преграждали страшные, бесконечно опасные пришельцы. Существо понеслось на них, надеясь проскочить…

Два автомата загрохотали одновременно, пули били в упор, в грудь, в живот и должны были остановить, опрокинуть существо - но поначалу не останавливали; боли оно не ощущало, не было к тому способно, просто неожиданно почувствовало, что ноги подгибаются, не держат, тяжело рухнуло на спину, грохочущие вспышки надвинулись, заполнив собой весь мир, слившись в сплошное море огня - и оно утонуло в этом море…

Существо умерло.

- Морфант? - неуверенно предположил оперативник.

- Хрен его знает… - отозвался Сапсан, глядя на огромную, облепленную гипертрофированными мышцами тушу. Ему было не по себе. Когда человекообразная тварь надвинулась почти вплотную и тянула к ним четырёхпалые лапы, украшенные когтями-кинжалами, и, казалось, не реагировала на пули, - он был близок к тому, чтобы бросить автомат и удариться в паническое бегство… Ладно, хоть удержался, не опозорился перед подчинённым.

- Уносим? - спросил оперативник.

- Не знаю… В нём центнера три, тащить замаешься. Поглядим, нет ли чего ещё интересного.

Оба говорили излишне громко - в ушах до сих пор стоял грохот выстрелов. И Сапсан не сразу услышал звук, совершенно здесь неуместный, - младенческий плач.

Метнулся в угол, разом позабыв про убитого монстра. Дверь - низенькая, неприметная, полураспахнутая и… не обозначенная на плане. За дверью - помещение, отличающееся от обыкновенной жилой комнаты разве что отсутствием окон и каких-либо мелочей, безделушек, обыкновенных там, где действительно живут. Безликая ширпотребовская мебель: стол, кушетка, три стула, двустворчатый шкаф. И детская кроватка, а в ней… Ребёнок. На вид - самый обыкновенный человеческий ребёнок. Полгода, не старше… Малыш плакал, разбуженный их стрельбой.

- Десять минут на эвакуацию всего ценного, - отрывисто приказал Беркут в микрофон.

Он не добавил, что через десять минут сработает механизм ликвидации объекта, - подчинённые и без того знали это из вводной информации, полученной перед операцией. Затянутые в камуфляж фигуры стремительно мелькали между машинами и главным корпусом. Голос кого-то невидимого громко отсчитывал: "Семь минут сорок секунд… Семь минут тридцать секунд…"

Рядом с Беркутом, не принимая участие в общей суете, стоял лишь Сапсан. Неловко держал завёрнутый в одеяло свёрток. Сказал, перекрывая детский плач:

- Если бурильщики многого тут недосчитаются - землю ведь носом рыть будут, на три метра вглубь… Всю страну перевёрнут.

- Нечего считать будет, - ответил Беркут. - Тут у них система самоликвидации та ещё, в подвалах столько термита - ни камня, ни металла не останется, всё в один монолит сплавится…

На секунду задумался, стоит ли подкинуть подчинённому ещё немного информации, которой полевому агенту знать не положено. И решил: стоит. Стремительно делавший карьеру суб-координатор Беркут имел достаточно поклонников среди оперативного состава - и Сапсан был из их числа. Даже псевдоним выбрал явно в подражание кумиру. Таких надо гладить по шёрстке, считал Беркут, и внушать ощущение посвящённости, сопричастности тайнам…

Он добавил доверительно, понизив голос:

- Дежурный на оперативном пульте столицы - наша креатура. Гипнограмму накладывали при помощи лучших технарей. Помудрит немного товарищ майор с аппаратурой - и получится, что полыхнуло почти сразу, через пару минут после атаки: дескать, напавшие ничего ни вывезти, ни даже понять не успели бы… Учти - информация закрытая, даже для своих.

- Понятно… - протянул Сапсан с ноткой восхищения. - После такой операции прямая дорога на повышение Координатора дадут, не меньше…

- Возможно, - сухо ответил Беркут. Он знал, что наград за совершенное сегодня ждать не приходится… Шумными силовыми акциями не выдвинешься: бегать и стрелять - большого ума не надо. Повышение наверняка ждёт человека, без внешних эффектов провернувшего вторую закулисную операцию, которая создаст у двух-трёх очень высоко сидящих людей убеждение, что за нападением на сверхсекретную лабораторию КГБ стоят люди Николая Анисимовича Щёлокова - генерал-лейтенанта и министра внутренних дел СССР…