Содержание:
Пролог 1
Глава 1 2
Глава 2 3
Глава 3 5
Глава 4 6
Глава 5 10
Глава 6 15
Глава 7 16
Глава 8 18
Глава 9 21
Глава 10 30
Глава 11 40
Примечания 53
Борис Сапожников
Театр под сакурой
Благодарность: Худякову Андрею - моему неизменному редактору, без которого эта книга никогда не была бы такой.
Пролог
Маршал Советского союза Михаил Тухачевский стоял у окна и глядел на весенний лес. Гренадерского роста, в ладно подогнанной форме, настоящее воплощение русского офицера. Такие били пруссаков Фридриха в Семилетнюю войну, французов Бонапарта в Отечественную и турок Османа-паши в Русско-турецкую. Сёи Моримото даже засмотрелся на него. Невысокий, кривоногий и даже по меркам родной страны достаточно некрасивый, а европейцу так, верно, вовсе кажущийся уродцем, Моримото комплексовать начал немного. А вот дайсё Усуи, возглавлявший делегацию, похоже, не испытывал ни малейших затруднений при общении с маршалом. Ну да он потомок древнего рода самураев и полководцев, знаменитых ещё в эпоху Хэйян, куда жалкому потомку водоносов до него. Моримото, не смотря на громкую фамилию, лишь чудом удалось выбиться в офицеры. Всё благодаря Реставрации Мэйдзи, когда дед молодого сёи, киотский водонос, одним из первых записался в отряд самообороны своего квартала и вместе с прочими простолюдинами стал противостоять Синсэнгуми . В первой же схватке получил тяжёлое ранение и был вывезен в деревню, вместе со многими боевыми товарищами. Долго воевал - копейщиком, алебардиром-нагинатчиком, стрелком. Вернувшись в столицу, стал полицейским начальником и стал командовать молодыми самураями, с которыми сражался не так давно. Тогда же он, согласно закону, и взял себе фамилию Моримото, в общем-то, в пику тем же самураям с аристократами. Был с ними излишне строг и жесток, за что получил прозвище Людоед, а на смертном одре запретил всем потомкам идти в армию. Отец послушался веления деда, внук же посмел ослушаться. Правда, отцу никогда не узнать об этом, его зарезали, когда он ночью возвращался домой с работы.
Отбросив мысли о своей семье, сёи Моримото прислушался к диалогу маршала и дайсё.
- Я не понимаю вас, маршал, - говорил дайсё Усуи. - Вы были офицером и дворянином в Российской империи, а ведь большая часть вашего сословия, или как вы говорите теперь, класса, вступили в ряды белого движения. Вы же - офицер гвардии, вам - прямая дорога в белые, но вы вступаете в ряды Красной армии. Этого поступка я понять не могу.
- Это проще простого, комбриг, - отвечал маршал Тухачевский. Оба говорили на немецком, которым владели в совершенстве, однако японские звания на этом языке звучали не слишком благозвучно, а потому, с молчаливого согласия дайсё, маршал называл его на советский манер. - В царской России я был подпоручиком, пусть и героическим, сыном обедневшего дворянина Смоленской губернии, и в случае победы белых до фельдмаршалов бы не дослужился бы до старости, и то вряд ли. При новой власти я из младшего офицера роты, сбежавшего из Ингольштадского лагеря для неисправимых военнопленных, стал военным комиссаром Московского района обороны, а после этого назначен командующим Первой армией Восточного фронта. Согласитесь, комбриг, это куда лучшая перспектива, нежели шагать в рядах батальона смерти на пулемёты красных.
- Вы презираете своих солдат, маршал? - удивился дайсё. - Говорите о них столь пренебрежительно. - Он покачал головой.
- Не солдат я презираю, комбриг, - сказал маршал. - Русского солдата презирать нельзя, ведь он умудряется побеждать при нашем совершенно некомпетентном командовании. Каждая победа русского оружия щедро оплачена русской кровью. И я не хочу, чтобы победы оружия советского оплачивались столь же щедро. Именно поэтому я, как нарком вооружений и замнаркома обороны, настаивал на введении бронепехоты, мотоциклетных частей, более широкого применения БМА не только в народном хозяйстве, но и в военных целях. Простите, комбриг, - прервал маршал сам себя, - я снова увлёкся.
- В империи, - сказал ему дайсё Усуи, - БМА, у нас их зовут доспехами духа, разрабатываются весьма активно, а также формируются ударные части бронепехоты, они составляют примерно половину пехотных частей.
- И так везде, комбриг, - охотно начал развивать мысль маршал, - в Европе, в США, но только не у нас. В самом передовом государстве рабочих и крестьян даже после индустриализации армия осталась на уровне семнадцатого года. Кому нужна кавалерия, если эскадрон может положить отделение пулемётчиков. Но у нас же Семён Михалыч - инспектор кавалерии, как же можно упразднить, можно сказать, его родной род войск. Про первого маршала я вообще молчу, он же совершенно некомпетентен, как нарком обороны, да и просто, как военный. Автомат у него оружие гангстеров, которое не к лицу бойцу РККА. Да плевать чьё оно! - начал даже заводиться маршал. - Главное, из него можно за секунду десяток классовых врагов изрешетить, но это для Климент Ефремыча не аргумент. Он мыслит категориями Первой Мировой, а новая война будет войной машин.
- А вот с этим вы, маршал, несколько переусердствовали, - заметил дайсё Усуи. - Ваша концепция обороны границ СССР, - он несколько секунд подумал над продолжением фразы, - несколько обогнал своё время.
- За оборону границ должна отвечать только автоматика, - хлопнул кулаком по ладони Тухачевский, - а армия нужна для нападения на классового врага. Конечно, минимальный контингент, в основном, воентехников и военных инженеров надо оставить, обслуживать автоматику, но остальные - только вперёд. Бронепехота, при поддержке мотоциклов, танков, аэропланов, артиллерии и БМА. Варшава, Берлин, Париж!
- Я могу доложить генералу Мадзаки, что именно такова будет военная концепция СССР после того, как вы придёте к власти? - задал прямой вопрос дайсё Усуи.
- Так точно, - отчеканил маршал Тухачевский. - Мы не начнём экспорт революции в Китай и Юго-восточную Азию. Ваша империя может забирать все государства и колонии, что есть там, вне зависимости от того, чьи они. Советский союз не вмешается. Только Монголию оставьте в покое, они теперь такие же коммунары, как и мы. Сами понимаете, комбриг, таких союзников предавать нельзя.
- Я отлично это понимаю, - кивнул дайсё Усуи. - Весьма приятно, что мы пришли к обоюдному согласию относительно дальнейших наших действий. Осталось только решить несколько последних вопросов.
- Например, каким образом нам с генералом Мадзаки прийти к власти, - усмехнулся маршал Тухачевский.
- Или, - не поддержал шутливый тон дайсё Усуи, - кто станет вашим представителем у нас.
- Это как раз просто, комбриг, - сказал маршал. - Вы встретитесь с ним в Харбине, куда он уже дезертировал из армии после продажи КВЖД Маньчжурии, и теперь обретается там некоторое время.
- Но чем объясняется его дезертирство? - поинтересовался дайсё Усуи. - Меня этот вопрос интересует, потому что я оставляю своего человека, лейтенанта Моримото, - при этих словах сёи вскочил на ноги и замер по стойке "смирно", - при военном атташе в Маньчжоу-го.
- Я не могу снабдить своего человека столь крепким тылом, - покачал головой маршал, - а потому вам лучшего всего будет взять его под своё крыло. Что до причин, побудивших его дезертировать, они весьма характерны для нынешних времён. И зовутся они "чуждое классовое происхождение". Мне оно простительно, а вот помкомбатальона - нет. Именно потому, что на него уже заведено дело в НКВД, он спешно покинул расположение своей части.
- Из-за чего на него завели это дело? - поинтересовался дайсё.
- У него мать и два старших брата с семьями в эмиграции, - сказал маршал, - а сам он хоть и полностью перешёл на сторону советской власти в семнадцатом и отказался эмигрировать вместе с семьёй, хотя ему тогда было всего двенадцать лет. Однако до сих пор выше помкомбата не выслужился, хотя ему в этом году исполнится тридцать.
- Так всё-таки, как же зовут вашего человека?
- Пантелеймон Всеволодович Руднев , - ответил маршал Тухачевский.
- Младший из трёх сыновей командира крейсера "Варяг", - с каким-то даже благоговением произнёс дайсё Усуи.